Апостолы Феникса - Линн Шоулз

— Вот. — Мэтт открыл дверь и впустил ее в большую комнату с раздвижными стеклянными дверями во всю ширину дальней стены. Они открывались на веранду с задней стороны дома.

— Хотите выпить? И если нужна уборная, то вон та дверь слева от вас.

— Спасибо, не надо.

— Я сейчас. Посидите пока.

Сенека опустилась на мягкий угловой диван, обитый кожей. В этой комнате все было очень стильно, но скромно, по представлениям большинства людей. Мебели немного, только самая необходимая. Строгие прямые линии, морская тематика. Очень по-мужски. Никакого беспорядка, как в ее квартире. Даниелю бы понравилось.

Больше всего в этой комнате ее заинтересовали горизонтальные деревянные панели на стенах. Их ужасно хотелось потрогать. Но как только Сенека начала вставать, чтобы подойти поближе, вернулся Мэтт.

— Готовы?

— Ага. Можно спросить? Что это за дерево? Очень характерное. И мне нравится, как красная морилка подчеркивает его текстуру.

— Сосновые доски одного старого крытого моста в Вермонте. Я их поставил сразу после того, как купил дом. И это было единственное изменение, которое я сделал. — Мэтт провел рукой по стене. — Грубо обработанные, но…

— Мне очень нравится.

— Мне тоже.

— Ничего, если я оставлю сумку?

— Конечно. Незачем тащить ее в лодку.

Мэтт провел ее вниз по задней лестнице и нажал пару переключателей на панели. Задний двор и пристань осветились. На плавучем причале стоял гидроцикл, а в конце пирса была пришвартована моторная лодка фирмы «Бостон Валер».

— «Сариэль»? — заметила она надпись на борту. — Интересное имя.

Мэтт подал ей руку, когда она переходила с причала на лодку.

— Главная героиня моих книг. Она ангел, причем в буквальном смысле. У вас тоже уникальное имя. Оно семейное?

— Нет. Моя мать была… ну, немножко хиппи. Да нет, не немножко. Она была хиппи на всю голову и активистка борьбы за права женщин. Мое имя происходит от Конвенции 1848 года в Сенека-Фоллс, штат Нью-Йорк, и от реформистки Элизабет Кэди Стэнтон. Мое полное имя Сенека Кэди Хант. И, к вашему сведению, Хант — это девичья фамилия моей матери.

— Я думаю, это хорошо, когда твое имя что-то значит.

В небе уже висел осколок месяца, когда Мэтт завел двигатель и отчалил. Его дом стоял у самого канала, поэтому они всего за несколько минут прошли «бесшумную зону» и направились на запад, во Флоридский залив.

Мэтт разогнал сдвоенный подвесной мотор «меркюри». Лодка подпрыгнула на неспокойной воде, потом плавно заскользила, и вскоре они мчались над пучиной вод.

Сенека успокоилась, напряжение ушло, когда рыщущий по ее следам отец остался позади, среди тающих огней острова. «Ничто не сравнится с морской прогулкой, — подумала она. — Начинаешь видеть вещи в истинном свете. Блаженный покой, не раздражают никакие бытовые мелочи».

— Хотите осмотреть лодку? Тут есть каюта. — Мэтту приходилось кричать, чтобы перекрыть ветер и рев двигателей. — Есть маленький камбуз и гальюн. Две спальных койки, — он включил внутреннее освещение.

Сенека открыла люк и заглянула внутрь.

— Да, здесь есть все, что нужно. — Она заметила, что лодка сбавила ход.

— Я хочу остановиться за мангровым островом, чтобы он закрывал нас от ветра и лодку не слишком качало.

Поставив двигатель в нейтральное положение, Мэтт щелкнул переключателем на пульте управления, и электрическая лебедка бросила якорь. Сенека почувствовала, как он схватился и лодку развернуло.

— Отдохнем. — Мэтт выключил двигатели и пошел на корму. — Идите сюда и садитесь, складная крыша не будет закрывать обзор.

Она пошла за ним, села на обитую скамью и посмотрела вверх.

— Я так долго прожила в Майами, что забыла, как красиво ночное небо.

Свистящий шум напугал было ее, но потом она улыбнулась, поняв в чем дело.

— Это дельфин дышит, верно? — Но подтверждения Мэтта ей не требовалось. — Я помню, когда была ребенком, мы с мамой выходили в море. Иногда было так тихо, что мы слышали дыхание дельфинов. Никакого плеска, только дыхание. Мы слышали их раньше, чем видели.

— Если повезет, мы увидим, как падают звезды, — сказал Мэтт. — Сегодня отличная видимость.

Сенека заметила на горизонте полдюжины мерцающих огней со звезду величиной, образующих длинную линию с востока на запад. Казалось, они двигаются, но очень медленно.

— Что это?

— Это называют «ниткой жемчуга». Это самолеты выстраиваются в очередь перед аэропортом Майами. Сегодня очередь вытянулась до самого Эверглейдса.

— Да, как раз отсюда этим можно любоваться.

— В ясные ночи вроде этой можно… — Он недоговорил.

— Что-то не так? — спросила она.

Мэтт подался вперед.

— Наверное, показалось. — Он продолжал пристально вглядываться в темноту ночного неба. — Как странно, вот опять — что-то движется по небу, примерно двадцать градусов над горизонтом. Видите, как оно заслоняет звезды?

— Где?

— Довольно-таки низко.

Сенека посмотрела.

— Да! Вижу контур. Похоже на самолет, но без огней.

Он встал и наклонил голову к плечу.

— Больше похоже на выпрыгнувшую из воды косатку.

— Пожалуй. Но непонятно, какого оно размеров и насколько далеко.

Она приложила ладонь к уху.

— Мэтт, я что-то слышу. Вроде стук, только мягкий и приглушенный.

— Да, теперь и я слышу…

Вдруг «Бостон Валер» выгнулся и затрясся, куски фибергласса, металла и пластика застучали по стенкам каюты, как крупнокалиберные пули.

В тот же миг Мэтт схватил Сенеку за плечи и бросил за борт.

1981, Вашингтон, округ Колумбия

— У нас есть общий друг, — Скэрроу расположился на заднем сиденье миллиардерского лимузина; они катили по Индепенденс-Авеню. С инаугурационного приема Рейгана в Национальном аэрокосмическом музее они направлялись в Вашингтонский национальный аэропорт.

Скэрроу не испугал Гровса, было и до него немало разнообразных вымогателей. И в прошлом кое-кто находил крохотные трещины в его фасаде, заставал его неподготовленным, без специального грима или лицевых накладок. Они заплатили жизнью за свою жадность, эти дураки вроде Колина Блейка. Все они либо внезапно умерли, либо загадочным образом исчезли. Все можно купить, если средства неограничены.

Но хотя Гровс и не испугался, он нутром чувствовал, что Скэрроу отличается от прочих. Он понял это, едва увидев его лицо на парковке.