Сумерки Америки. Саркома благих намерений - Игорь Ефимов

Насильственная десегрегация, насильственная транспортация школьников на автобусах в дальние районы ради искусственного – и невыполнимого – перемешивания рас были ещё одним примером уверенности законопоклонника в универсальности законодательного топора. И принятое под руководством Уоррена в 1966 году «правило Миранды», обязывающее полицейских при аресте извещать подозреваемого о его правах, тоже обернулось не чем иным, как расширением сферы свобод для преступного мира, открыло огромные возможности для уголовников всех сортов ускользать от правосудия. (Об этом подробнее в главе 11.)

Не случайно президент Джонсон выбрал судью Уоррена в качестве главы комиссии, расследовавшей убийство Джона Кеннеди, и поставил перед ним задачу: объявить Освальда убийцей-одиночкой, отмести все данные и улики, указывавшие на наличие заговора. Заперевшись с судьёй наедине в Овальном кабинете, президент сознался ему, что ЦРУ подсылало несколько раз убийц к Кастро, что тот перехватил их и, скорее всего, спасая себя, нанёс опережающий ответный удар, наняв мафию для убийства в Далласе. «Если это выплывет на свет, американцы потребуют вторжения на Кубу, и мы можем оказаться втянутыми в термоядерную войну, которой с трудом избежали год назад и в которой погибнут десятки миллионов», – объяснял Джонсон[109].

И Уоррен внял его призывам. В течение десяти месяцев он трудился на совесть, уводя расследование прочь от опасной правды. В марте 1964 года Джек Руби получил смертный приговор за убийство Освальда. Он был напуган, искал путей спасения. Комиссия Уоррена приехала в Даллас, чтобы взять у него показания. «Да, я готов рассказать правду, – говорил Руби. – Только увезите меня отсюда. Здесь моя жизнь в опасности». В стенограмме его допроса эта просьба повторяется шесть раз. Он умолял членов Комиссии забрать его в Вашингтон и каждый раз получал отказ. Судья Уоррен даже намекал ему, что он не хочет слушать.

– Если вам кажется, что вопросы, задаваемые мною, могут в какой-то мере оказаться опасными для вас, я хочу, чтобы вы чувствовали себя вправе немедленно заявить, что интервью окончено[110].

Верховный суд в США есть последний арбитр, изрекающий правила жизни для американцев. Его решения становятся прецедентом, которым обязаны руководствоваться все остальные судьи в стране. Конечно, эти решения влияют и на описанное во вступлении к этой книге противоборство между идеей свободы и идеей справедливости. И в июне 2012 года Верховный суд вынес решение, наносящее тяжелейший удар идее свободы.

Во всех странах и во все времена последним прибежищем свободы был рынок. Именно там один человек свободно назначает цену на предлагаемый им товар или услугу, а другой свободно покупает или отказывается купить предлагаемое. Недаром в английском языке слова «ярмарка», «справедливый» и «красивый» обозначаются одним и тем же словом: fair. Если власть приказывает кому-то из подданных «покупать» тот или иной товар, это всегда замаскированное налогообложение или откровенный грабёж, как, например, «добровольное» подписывание на государственные займы в сталинской России.

В Америке впервые этот трюк был проделан в 1965 году при президенте Джонсоне. Тогда был издан закон, обязывающий предпринимателей «покупать» медицинскую страховку для своих работников. Это надругательство над свободой и здравым смыслом прошло почти незамеченным в гуле антивоенных волнений, сексуальной революции, расовых бунтов. Да и кому станет жалко предпринимателей? Пусть раскошелятся!

Во второй части книги, в главе 14, будет подробно описан страшный ихтиозавр по имени Медицинское страхование в США, выросший из маленького яйца за последние 50 лет. Как и следовало ожидать, страховой бизнес, имея перед собой покупателя с деньгами, которому некуда было деваться, только повышал и повышал расценки. Как и следовало ожидать, миллионы американцев, не достигшие пенсионного возраста и не имевшие работы, оставались без медицинского обслуживания. Как и следовало ожидать, вопли сострадания наполняли политические дебаты, и в марте 2010 года отлились в закон с красивым названием «Защита пациента» (Patient Protection and Affordable Care Act). Если отбросить красивую словесную шелуху, суть закона была проста: каждый взрослый американец обязан иметь медицинскую страховку. Если не купишь, заплатишь штраф. Если ты не хочешь лечиться, всё равно плати. Хочется спросить мудрых законодателей: «А если и штраф не уплатит? Пойдёт в тюрьму?»

Закон, нацеленный, казалось бы, на помощь самым неимущим, взваливал на них новый налог, закамуфлированный под рыночное решение проблемы. В народе к нему прилипло название Obama-care, что было бы уместно перевести на русский как «Обама-кара».

Несмотря на потоки демагогии и словесного трюкачества, изливающиеся в поддержку этого закона, нашлись в сегодняшней Америке миллионы людей, которые воспротивились очередному грабительскому трюку. Протесты, петиции, демонстрации, судебные иски, речи, статьи кипели два года и вынудили, наконец, Верховный суд изречь своё слово.

28 июня 2012 года большинством – пять судей против четырёх – было вынесено решение: акт «Защита пациента» не содержит нарушения конституции[111].

Члены Верховного суда назначаются пожизненно. Нам предстоит жить под властью этих людей ещё долго-долго.

В хронике последних пятидесяти лет едва ли можно найти год, когда бы американские солдаты не гибли в какой-нибудь горячей точке планеты. Вьетнам, Иран, Ливан, Панама, Гренада, Сомали, Кувейт, Балканы, Афганистан, Ирак, Ливия… Арлингтонское кладбище в Вашингтоне всё растёт, а гробы с телами погибших всё летят и летят через океан. Их встречают с почестями, родственникам вручают свёрнутый флаг, говорят, что их сын, брат, муж, отец геройски погиб, защищая свою страну.

Пока существовала могучая «империя зла», мировой коммунизм, любые военные действия казались оправданными. Сегодня всё стало сложнее. Простому американцу нелегко понять, какую угрозу представляет для него серб, отбивающийся от албанцев в Косово, или афганский крестьянин, с трудом выживающий в своих суровых горах, или иракские шииты и сунниты, продолжающие резать и взрывать друг друга, как они это делали веками.

Официальная пропаганда даёт такое объяснение: заморские войны необходимы для достижения мира во всём мире. А мир может быть достигнут только тогда, когда все народы учредят у себя наилучшую форму правления – свободную рыночную демократию. Войны затевают злые тираны и диктаторы. А демократиям незачем воевать друг с другом, они умеют договариваться полюбовно. Поэтому мы должны всеми силами содействовать свержению тиранов: Батисты на Кубе (1959), Трухильо в Доминиканской Республике (1961), чилийского Альенде (1973), никарагуанского Сомозы (1979), гренадского Бишопа (1983), гаитянского Бэби Дока (1986), панамского Норьеги (1989), сербского Милошевича (1999), иракского Саддама Хусейна (2003), ливийского Каддафи (2011).