Всё сложно - Харриет Лернер

Клара позвонила мне не потому, что была в смятении, а потому, что хотела создать сеть поддержки для ее нового плана. Она точно знала, что ей нужно сказать и сделать. Во время нашей первой встречи она сообщила: «Я хочу начать посещать собрания «Общества анонимных алкоголиков», чтобы поработать над собственным исцелением. Я должна сказать Сэму, что не могу остаться с ним, если он не примет меры, чтобы решить свою проблему, и не продолжит лечение, чтобы я была уверена, что он не сорвется. Сейчас мне нужно обрести собственную почву под ногами и проконсультироваться с адвокатом по разводам».

Несмотря на то что Клара четко знала, что хочет сделать, ей было страшно совершать эти действия. Она на протяжении многих лет убеждала себя, что не сможет жить самостоятельно. Но в глубине души знала, что, если Сэм попадет завтра под грузовик, она как-нибудь да выживет. Уверенность в том, что она способна поддержать себя, имела решающее значение. Только поняв, что мы сможем жить без этих отношений и что мы вправе сделать этот выбор, – мы начинаем четко думать, говорить и действовать. Невозможно занять твердую позицию в отношениях касательно предела допустимого или любого другого вопроса, если мы считаем, что под угрозой наша безопасность или выживание.

Клара признала, что самая актуальная задача – спасти себя, а не Сэма и что именно это смещение фокуса даст наилучший шанс сохранить ее отношения. Через несколько недель после того, как мы начали с ней работать, Клара заняла твердую позицию, общаясь с Сэмом в любящей, некритической манере. Она рассказала ему, как он ей дорог и как сильно она хочет сохранить их отношения. Зная, что теперь готова действовать, она обрела внутреннюю ясность, позволившую ей назвать последнюю черту. Она сказала:

«Сэм, я знаю, что уходила и возвращалась много раз. Я должна сказать тебе, что наконец-то ясно поняла: я уйду и больше не вернусь, если ты продолжишь пить и принимать наркотики. Я не собираюсь диктовать, как тебе поступить; я просто хочу, чтобы ты знал, на что я не готова пойти. Когда ты пьешь или принимаешь наркотики, ты не со мной, и мне не на кого опереться. И поскольку я люблю тебя, я не могу жить здесь, пока ты продолжаешь вредить себе. Если я здесь останусь, а ты не будешь делать ничего, чтобы помочь себе, я знаю, что в конечном итоге буду чувствовать себя частью проблемы. Ты должен решить, будешь ли ты лечиться от своих пристрастий. И мне нужно определиться, как встать на ноги и научиться жить самостоятельно».

Клара говорила мудро и правильно. Но опять же коммуникативные навыки – не суть дела. Даже если бы она нарушила все правила общения, ее в итоге услышали бы. В ней что-то изменилось. Наконец, она была исполнена решимости выполнить сказанное.

Как у Клары получилось добиться ясности после многих лет битв, угроз и тщетных попыток заставить Сэма лечиться в клинике? Что интересно, она не имела ни малейшего понятия о том, что привело к ее трансформации. Она не могла определить какую-то мысль или одно ключевое событие, которое заставило ее сказать: «Хватит!» По ее словам, однажды вечером она ушла с концерта с осознанием того, что хочет съехать и не возвращаться, пока Сэм не протрезвеет и не начнет стабильно лечиться. Глубина осознания этой решимости и позволила ей говорить и быть услышанной.

Клара сказала, что новое понимание пришло к ней ни с того ни с сего. Однако я полагаю, что это следствие длительного накопления небольших преобразующих ее переживаний, которые прошли незамеченными, но все вместе заставили Клару внутренне перейти к новой точке, откуда уже не было пути назад. Возможно, из-за концерта, который она описала как красивый и необыкновенный, Клара острее ощутила собственный потенциал, новые возможности и способность радоваться, и это сделало ее нынешнюю ситуацию еще менее терпимой. Но с точки зрения Клары, момент трансформации был будто снег на голову. Однако, когда этот момент наступил, она оказалась готова слушать, говорить и действовать.

Клара сумела занять позицию достойно и твердо, поскольку знала, что это правильно и необходимо. Обычно мы не можем позволить себе роскошь такого рода ясности. Брак бывает крайне сложен и полон неопределенности. Иногда мы чувствуем, что понесем утрату. Какова наша позиция? Следует ли нам постараться смириться с чем-то или сказать, что не можем с этим жить? Если мы скажем, что не можем, действительно ли мы готовы уйти? А не сошли ли мы с ума? Следующая история иллюстрирует кропотливую работу – почти бесконечные попытки и неудачи – ради обретения ясности и сильного голоса, когда на карту поставлена такая важная вещь, как сохранение брака.

Лорейн была замужем за Айрой почти десять лет, когда обратилась ко мне за помощью. Лорейн была первым половым партнером Айры. Однако в течение последних двух лет он очень сблизился с замужней женщиной, коллегой по имени Джо. Он уверял Лорейн, что они просто друзья, но она не могла избавиться от «нездорового ощущения» при упоминании имени Джо. Она сомневается, что это дружба, потому что однажды на вечеринке Айра, изрядно выпив, страстно поцеловал Джо.

Много раз Лорейн пыталась сказать о своих чувствах Айре, но тот настаивал, что она преувеличивает. Со временем он перестал упоминать имя Джо, опасаясь, что Лорейн расстроится, но продолжал звонить Джо домой, бегал с ней в парке перед работой и переписывался с ней по электронной почте по ночам.

Каждый раз, когда Лорейн пыталась поговорить с Айрой о его отношениях с Джо, он успокаивал ее, что ничего не происходит. Но Лорейн не была в этом уверена. Беседы с Айрой не помогали, поэтому Лорейн решила пригласить Джо и ее мужа на обед в попытке познакомиться с ней поближе и разрядить обстановку. Это была нестандартная идея, но, когда вечер закончился, Лорейн было еще хуже.

За несколько месяцев до того, как Лорейн обратилась ко мне за помощью, она уже начала посещать сеансы семейной психотерапии у другого врача, настояв на том, чтобы Айра присоединился к ней, что он и сделал. Она надеялась на то, что на нейтральной территории будет легче говорить на эту болезненную тему и работать над «проблемами близости». Эта терапия ходила кругами и не помогала, что меня не удивило. Семейная терапия – абсолютно пустая трата времени, если у одного из членов пары есть роман на стороне, в том числе платонический, но он не признает этого. Когда терапевт или второй партнер не посвящены в это, никакой конструктивной работы при обоюдном присутствии партнеров не получится.

Лорейн сказала мне, что не особенно ревнива и что для нее нетипично проявлять наклонности собственника, подозрительность или неуверенность. Но ей так тяжело было видеть дружбу Айры, что хотелось попросить его уехать вместе за океан. Кроме того, она признала, что уход – радикальное решение и что описанный ею треугольник может возникнуть снова.

Поддаваться эмоциям или позволять им толкать нас на неразумные речи или поступки – непродуктивно. Чтобы пройти фазу чисто эмоциональной реакции, Лорейн должна была научиться контролировать свою тревогу и напряженность. В то же время ей нужно было слушать сигналы своего тела. Ее ревность и гнев – отражение правильных инстинктов, а не чрезмерного собственничества. Хотя Айра отрицал какую-либо сексуальную или романтическую связь между ним и Джо, верить ему было бы верхом наивности. Скорее всего, он лгал – либо Лорейн, либо самому себе. Даже если его отношения с Джо находились в интенсивной платонической фазе, со временем – и при нужном стечении обстоятельств – они могли вылиться в нечто большее. В любом случае, они развивались в ущерб Лорейн.