Назови судьбу - Виктория Старкина

Усталый, он поднялся на вершину очередного небольшого холма, радуясь, что спускаться будет легче, и вдруг – замер от неожиданности. Картина, открывшаяся перед ним, вполне могла бы повергнуть в ужас и более смелого человека! На склоне холма стояла машина: дорогой, новый автомобиль, такие не встречались в этих краях, золотистые блики играли на его полированной крыше. Передние двери были открыты, на них солнце высушило пятна крови, высохла и лужица, образовавшаяся перед машиной. Мануэль осторожно приблизился. На передних сидениях машины два человека, мужчина за рулем и женщина рядом, были мертвы. Но то, что он увидел, заставило его вздрогнуть от ужаса: подходя к машине, он был уверен, что несчастные стали жертвой дорожного происшествия! Однако характерные дырочки на дверях и такая же на лбу водителя, а также следы крови на груди женщины говорили об обратном. Люди в машине были застрелены. Женщина продолжала крепко прижимать к себе младенца, завернутого в белое одеяльце, окрасившееся теперь в ярко красный цвет. Сам не зная зачем, Мануэль протянул руку, и вдруг, сморщив личико, ребенок пронзительно закричал. От неожиданности Мануэль вздрогнул и быстро отдернул руку, похолодев от ужаса. Действительно, крик ребенка в этой мертвой тишине звучал странно и даже дико. Прошло несколько секунд, прежде чем Мануэль сообразил, что просто ребенок остался жив, и кровь на одеяле – кровь матери. Он снова протянул руку и, разжав объятия убитой женщины, взял младенца на руки. Потом развернул одеяльце. Младенец оказался девочкой, которая по счастливой случайности нисколько не пострадала – на ее крошечном тельце не было ни одной царапины. Мануэль поднял глаза к небу. Уже не год и не два, а целых пятнадцать лет он и его жена тщетно просили Бога послать им ребенка, но их молитвы не были услышаны. Неужели Всевышний хотел, чтобы они заменили родителей этой несчастной малышке? Мануэль колебался всего несколько секунд, а потом его страхи отступили. В конце концов, а кто узнает, что это не их ребенок?

Он завернул девочку в свою куртку и почти бегом направился к дому.

– Боже мой! – только это и сказала Марита, его жена, не сводя с девочки взгляда своих темных, почти черных, чуть раскосых глаз, – Но ведь это не наш ребенок! Ее будут искать!

Несмотря на сказанные ею слова и терзавшие опасения, она уже крепко вцепилась в девочку, готовая побороться за свои только что возникшие родительские права.

– Никто не будет ее искать. Ей повезло, что она уцелела. Теперь для нее лучше будет исчезнуть. Она станет нашей дочерью, – ответил ей муж.

– Как мы ее назовем? – спросила она.

– Сангрита.

– Да Бог с тобой! – Марита возмущенно нахмурилась, – Это же не человеческое имя!

– Ну и что. Я нашел ее всю в крови на дороге. На ее одеяльце была кровь. Мы назовем ее так, – спокойно возразил он.

– Это имя может навлечь на нее проклятье, – предупредила жена. – Это плохое имя. Колдовское. Как для дочери Сатаны…

Мануэль не ответил, и девочка стала Сангритой.

***

Шли годы, и Марита все чаще вспоминала тот день и все чаще жалела, что не настояла на своем. Имя, данное дочери, словно призрак висело над ребенком, отбрасывая тень на всю ее жизнь и скрывая от света ее душу. Никогда не встречала Марита более жестокого и злого создания, чем воспитанная ею в любви и заботе девочка, ни одно другое имя не могло подойти лучше ее грубой натуре!

– Исчадье ада, – называли ее жители деревни, и Марита, несмотря на материнские чувства, была вынуждена соглашаться с ними. С детства Сангрита была причиной всех самых безумных шалостей, и если кто-то из соседских детей совершал какую-нибудь провинность, то можно было смело утверждать, что идея этой выходки принадлежала ей. Устраивать драки, стрелять в кошек, кидать палками в птиц, издеваться над слабыми и отравлять жизнь родителям – к этому сводились ее любимые занятия. Однако по мере того, как она взрослела, эти забавы стали надоедать ей, и в душе гордой заносчивой девушки поселилось презрение к окружавшим ее людям, к деревенской жизни, к воспитавшим ее родителям, которое только усилилось, когда она узнала, что они не были ее родными родителями. Она нисколько не огорчилась, узнав об этом, скорее наоборот. Все равно дочерние чувства были ей незнакомы, зато теперь появилась возможность воображать, что ее настоящие родители были богатыми людьми, возможно, принадлежали к какой-нибудь знатной фамилии. Иначе и быть не могло! Ее внешность, как думала девушка, красноречиво говорила о знатном происхождении! Высокомерная и тщеславная, Сангрита испытывала восторг, глядя на себя в зеркало, но следует заметить, что, несмотря на чрезвычайно высокое мнение о себе, девушка не переоценивала собственной красоты, которую, впрочем, трудно было переоценить: стройная фигура, густые каштановые волосы и огромные, загадочные, изумрудного цвета глаза невольно приковывали к себе внимание людей, и даже те, кто хорошо знал ее характер не раз обманывались ее красотой. Среди жителей деревни попадались и мудрые люди, знавшие цену этой девушке, но находились и те, кто, околдованный ее удивительными глазами, был готов прощать Сангрите все дикие выходки, надеясь, что когда-нибудь она изменится. Эти несчастные дорого платили за свою наивность, потому что, узнав об их чувствах, Сангрита выжимала из них все, что было возможно, а потом без малейшего сожаления выбрасывала из своей жизни. Единственным, что привлекало ее были, пожалуй, деньги. Она стремилась к ним, и к роскоши, независимости, силе, которую они могли дать, но ее родители были бедны и не могли удовлетворить даже малую долю постоянно растущих потребностей молодой красавицы. Понимая, что рассчитывать на другую жизнь в деревне она не может, Сангрита мечтала перебраться в большой город, а еще лучше – в столицу, но там она не знала никого, никто не мог оказать ей поддержки. И все же она слишком верила в себя и не допускала даже мысли о том, что она пропадет в большом городе. Она слишком умна и самостоятельна! Поэтому, как только ей исполнилось двадцать, девушка приняла решение покинуть родительский дом и не медлила больше ни секунды. Прощание с родителями было сухим и быстрым, бедные старики не знали, сожалеть ли им или радоваться ее отъезду. С одной стороны, судьба приемной дочери тревожила их, с другой – они были твердо убеждены, что душой Сангриты овладел дьявол, ее выходки измучили этих престарелых страдальцев, на голову которых было послано такое страшное испытание, и поэтому к их тревоге примешивалось и облегчение. Марита вспомнила вдруг притчу о блудном сыне, и на миг в ее сердце воскресла надежда. Может быть, городская жизнь изменит ее, и Сангрита вернется к ним обновленной? Как знать? Она печально вздохнула. Вряд ли в этом мире есть что-то, что способно ее исправить. За что, за какие грехи Бог так наказывает ее и Мануэля?

Простившись с родителями, Сангрита перекинула через плечо дорожную сумку и вышла на дорогу. Сейчас придет автобус и начнется ее новая жизнь. Она радостно улыбнулась.

– Эй, Сангрита! – окликнул ее кто-то.

Девушка обернулась. Стайка молодежи, сидевшая на низенькой скамейке, пристально разглядывала ее.

– Зачем ты уезжаешь сейчас? Останься до конца праздников! – крикнул молодой темноволосый мальчик, давно и безнадежно влюбленный в нее.