Отравленные джунгли - Александр Тамоников

Генри подхватил бутылку и постучал в дверь изолированного бокса:

– Эмма, ты готова?

– Да.

– Открывай!

Приоткрыв дверь, помощница приняла термос с бутылью.

Шумно выдохнув, Мартинес направился к выходу, на ходу вынимая из кармана пачку сигарет.

– Надеюсь, все получится, – пробормотал он, постукивая тростью по грубым половым доскам.

После обеда Генри трижды заглядывал в «тюремную камеру» и, возвращаясь в лабораторию, докладывал с довольной физиономией:

– Пьют!

– Еще бы не пить, – ухмылялся доктор. – У нас работает кондиционер, а у них невыносимая духота.

В шесть вечера по приказу Мартинеса охранники привели в лабораторию Афри Кобу. Обследовав его, Эмма не нашла в организме каких-либо изменений.

– Ведите женщину, – распорядился доктор.

У Рамлы наблюдалось легкое головокружение, в остальном же она чувствовала себя нормально.

А вот семилетний Уче покачивался и дважды едва не упал, пока Эмма слушала сердцебиение, осматривала кожные покровы, зрачки и проверяла реакцию.

– Все верно, – довольно поглаживал набалдашник трости Мартинес. – Афри – самый крепкий, и вирус овладевает его организмом медленнее. Женский организм немного слабее. А детский – самый восприимчивый. Не удивлюсь, если завтра мальчишка не сможет встать на ноги…

Второй день прошел в штатном рабочем режиме, предусматривающем постоянное наблюдение за подопытным «материалом». Каждый час кто-то из помощников Мартинеса в сопровождении вооруженного охранника входил в «тюремную камеру» и производил обследование мужчины, женщины и ребенка.

Вирус работал как часы, действуя на всех «кроликов» абсолютно идентично: слабость, повышение температуры, головокружение, частичная потеря ориентации.

– Наш «Грион» работает превосходно! – восторгался Мартинес, записывая результаты в тестовый файл на портативном компьютере, а затем дублируя записи в журнал. – Все, как я и предполагал: вестибулярная атаксия при поражении периферического вестибулярного аппарата, кохлеовестибулярного нерва, вестибулярных ядер и путей ствола мозга.

– Вы правы, – поддакивала Эмма. – Атаксия у всех троих проявляется посредством головокружения, нарушения равновесия при ходьбе, в положении стоя и сидя.

– Плюс характерная тошнота с рвотой, усиление головокружения и неустойчивости при движениях головой. Кстати, Генри, что у них с конечностями?

– Атаксии в конечностях нет, суставно-мышечное чувство сохранено.

– Замечательно. Так и запишем… – быстро стучал по клавишам доктор.

Утро третьего дня преподнесло бригаде Мартинеса неприятный сюрприз.

Глядя на заболевшего ребенка и ослабевшую жену, Афри заподозрил неладное. Он и сам в последние дни ощущал недомогание, однако по утрам состояние улучшалось. Зато сын с каждым часом чувствовал себя все хуже и хуже.

Кобу несколько раз подходил к решетке, стучал и звал охрану. Те появлялись, выслушивали просьбы о помощи и… уходили.

К шести утра, убедившись в том, что помогать больному ребенку никто не намерен, охотник перешел к решительным действиям. Снова постучав через решетку в дверь, он дождался охранника, но на этот раз ни о чем просить не стал. Схватив за камуфлированную куртку, Афри несколько раз припечатал его к решетке, сорвал с пояса связку ключей и стал отпирать замок. На шум прибежал второй охранник и предотвратил побег, после чего бедного охотника сбили с ног и начали избивать.

Экзекуцию остановил Мартинес.

– Прекратить!! – крикнул он, выглянув в коридор. – Немедленно прекратить!

Охранники нехотя подчинились, оставив в покое лежащего Афри, снова заперли решетку и прикрыли дверь.

– Для чистоты эксперимента мне нужен абсолютно здоровый «материал»! – спустя минуту выговаривал доктор старшему охраны. – Чтобы это было в первый и последний раз!

– Но он пытался бежать, – оправдывался тот. – Если бы не мои ребята, то вы вообще остались бы без «кроликов».

– Значит, нужно чаще их контролировать. Заглядывайте в «камеру» каждые пятнадцать минут. Но чтобы ни один волос больше не упал с их голов!

Кахтар нехотя кивнул.

– Это первое. Теперь второе: для вашей же безопасности я запрещаю прямой контакт с «кроликами». Они заражены смертельным вирусом, и вы рискуете оказаться на их месте. Ясно?

– Да, доктор, – испуганно ответил старший охраны.

Испытания первого режима прошли успешно – вирус действовал на организмы трех испытуемых одинаково. Действовал предсказуемо и согласно рассчитанному временному периоду. Все этапы испытаний тщательно фиксировались ассистентом Харрисом на видеокамеру, а также записывались в журнал и в файл ноутбука. На четвертый день пребывания американских вирусологов в модуле доктор Мартинес распорядился перейти ко второму этапу испытаний.

Накануне он попросил Эмму взять асептическую пробу крови. Помощница отнеслась к поручению с должным усердием и аккуратностью: каждую пробу взяла из вены, поместила в отдельный флакон, герметично упаковала, снаружи продезинфицировала и высушила, пометила светлым маркером.

Над частью взятой пробы Мартинес колдовал до полудня. Другую часть упаковал в металлическую коробку и опломбировал.

Итак, за первым режимом естественным образом следовал второй. Вирус размножался в клетках и должен был вызывать деменцию – деградацию способности мыслить, ориентироваться в пространстве и контролировать свои эмоции.

Афри Кобу был довольно крепким мужчиной, закаленным физической нагрузкой и постоянной жизнью в джунглях. Поэтому для наблюдения первых признаков деменции доктор решил уделить особое внимание женщине и ребенку. По его приказу охранники открыли решетку, и врачи, предварительно надев защитные костюмы, вошли в «тюремную камеру».

Семилетний ребенок был невероятно слаб и почти лишен возможности двигаться. Поглядев на его слабые попытки пошевелить рукой, Мартинес поморщился:

– Бесполезно. Давайте осмотрим женщину.

Рамлу подняли. Она держалась на ногах, однако состояние было близко к критическому. Осмотрев ее, задав с десяток вопросов и приказав выполнить несколько простейших действий, американские врачи с удовольствием отметили наличие симптомов прогрессирующей деменции.

Женщина находилась в сознании, но при этом плохо помнила имена близких родственников, не могла сосчитать до пяти и выстроить простейшую логическую цепочку, плохо говорила и не ориентировалась в пространстве.

– И что самое главное – она не контролировала эмоциональное состояние! Вспомните, как она оскалилась на мой вопрос об имени и возрасте сына, – вернувшись в лабораторию, дополнил выводы коллег Мартинес. – Налицо явно выраженная агрессия после столь же очевидной депрессии.