Удивительные истории о словах самых разных. Книга о том, ЧТО мы говорим, сами того не ведая - Виталий Бабенко

Что имелось в виду под «деревом»? В том-то и дело, что никакое конкретное дерево не имелось в виду. Смысл выражения «быть как дерево» – в дереве как таковом. Высоком, раскидистом растении, обладающем завидным долгожительством, с прочным стволом и корой, защищающей от непогоды и вредителей, стойком, выносливом, непокорном… Во все времена в разных культурах «дерево» служило символом силы, крепости, дюжести, бодрости, долгой жизни – и, таким образом, здоровья. Ну конечно же, здоровья! Поэтому пожелание «быть как дерево» – очень доброе и важное. А конкретные дуб, береза или осина здесь совершенно ни при чем.

В этом месте можно было бы сделать остановку и задуматься: а не испробовать ли боковые пути? Они тоже интересные и ведут в разных направлениях. Почему бы не исследовать слова «дуб» (любители кельтской мифологии, имейте в виду: «друиды» – это «дубовые люди»!), «береза» (выражение «береза белая» – чистой воды тавтология, то есть повторение одного и того же), «осина» (как ни странно, наша осина – буквальная родственница английскому aspen, «осина»), «сосна» (серая как… заяц!), «ель» (колючая как… ёж!) и еще один-другой десяток названий деревьев? Почему бы не разобраться с самим словом «дерево» и понять, как оно связано с существительным «деревня» и глаголом «драть»? А от «деревни» можно было бы перейти к «веси», «селу», «городу», «столице»… И еще хотелось бы больше понять про полногласие и неполногласие и, может быть, открыть для себя «закон открытых слогов», сыгравший немалую роль в нашем языке.

Опасные размышления! Если мы будем так поступать, то наш путь будет ветвиться, и ветвиться, и ветвиться, и до конца маршрута мы вряд ли доберемся в обозримом будущем.

Лучше все-таки придерживаться выбранного курса, хотя без параллельных тропок мы все равно не обойдемся.

Вот я выше написал: «словом “здравствуйте!” мы приветствуем другого человека». Так-так. А что значит «приветствовать» или

Наверное, понятно, что слово «привет» – производное от «приветствовать». Однако сам глагол «приветствовать» – тоже производное, только от той глагольной формы, которая в нынешнем русском языке не употребляется. Форма эта – «привéтити», что в старославянском языке обозначало, конечно же, «приветствовать». Если убрать приставку «при-», то получится глагол «вéтити», который в нашем старом языке значил «говорить».

Что же, «при-ветствовать» – все равно что «приговаривать»? А «при-вет», получается, – «при-говор»?! Нет, конечно. Приставка «при-» выполняла и выполняет много разных функций. Посмотрите: «при-вычный», «при-даное», «при-ключение», «при-льнуть», «пристойный», «при-частие», «при-ятный» наконец. Вполне можно (и нужно) вообразить, что «приветствовать» – это «говорить приятное».

Удивительный глагол – «вéтити»! Не менее удивительный, чем существительное, его породившее, – древнерусское слово «ветъ», обозначавшее «совет, слово». Да– да, слово! Иначе не было бы «вéтити» – «произносить слова».

Как же много слов, произведенных от «ветъ», мы употребляем ныне! Вот всего лишь несколько: вития, вече, ответ, завет, совет, обет…

«Вития». Так мы говорим (не часто, но все же говорим) про многословного оратора. Когда-то это слово обозначало просто «говорящий речь». Буква «е» заменилась на «и» – как говорят лингвисты, в результате смыслового сближения с глаголом «вить» (старославянское «ви`ти»), – и слово «вити`я» обрело дополнительный смысл: «тот, кто вьет слова», – хотя глаголы «вéтити» и «ви`ти» совершенно разные.

«Вече». Народное собрание. Событие, во время которого говорят слова.

«Ответ». Тут все понятно. Приставка «от-» обозначает направление движения слова. Тебе что-то сказали, ты – в ответ – говоришь «от» себя.

«Завет». Очень важная приставка: «за-». Человек должен отвечать «за» свои слова: говорить важное, веское, предназначенное не только для современников, но и потомков. Отсюда – «завещать», завещание».

«Совет». Казалось бы, все очень просто: приставка «со-» + корень «ветъ» = «совет». Так, да не так. Слово пришло к нам из старославянского языка, и этимологи поясняют, что родилось оно когда-то как… заимствование – правильнее называть это «словообразовательной калькой» – из греческого языка, где существовало слово «симболон» (σύμβολον), имевшее много значений: «знак; указание; лозунг; клич; призыв; разрешение; право голоса» и, наконец, «совет». Надо понимать, что русское «совет» – не перевод с древнегреческого, а именно калька, то есть слово, рожденное похожим образом. Греческая приставка «сим-» (σύμ-) – это наше «со-», а «бол» (βολ) преобразилось в «вет». Именно преобразилось, на самом деле это очень непохожие слова.

Само греческое «симболон» почти в первозданном виде тоже было заимствовано русским языком (и не только русским – оно вошло практически во все европейские языки). Это слово «символ».

Все, привал закончен. На очереди – давно обещанное слово «обет». (Читатель, который, наверное, понял, что я словами не бросаюсь – ни параболически, ни гиперболически, ни дьявольски, – должен догадаться, что тавтология в предыдущей фразе – намеренная.) Каким образом «обет» стал родственником «привета»? Неужели и здесь вмешался греческий язык со своей буквой «б», которую мы упорно заменяем на «в»? Никоим образом!

«Обет» – чисто наше, общеславянское слово, произведенное от старого глагола «обéтити» – «обещать». А «обéтити» образовано от «вéтити» – с помощью приставки «об-», – и означало это слово: говорить ОБ очень важном, говорить торжественно, клясться в том, что сказанное будет непременно выполнено.

Куда же делась буква «в» из «вéтити»? А вы попробуйте произнести «обвéтити». Не очень складно получается, правда? Вот и нашим предкам такая нескладность не нравилась, поэтому букву «в» из слова просто выкинули. Как-то резало слух – и речь – это буквосочетание «бв», поэтому, где только можно, от него избавлялись.

Было «обвлéшти» (от «влéшти» – «тащить, тянуть») – стало «облечь».

Было «обволóка» (от «волочь, влечь») – стало «оболóка», а потом – с уменьшительным суффиксом – «оболочка».

Было «обволкáти» (со значением «одевать, окружать») – стало «облакáти».