Стекло между нами - Ася Невеличка

class="p1">Я облегченно выдохнул, когда Варя опустила нож и погладила свой живот, блаженно улыбаясь.

Господи, что же делать? Теперь я понимаю, почему мне позвонила Настя. Она просто не знала, что ей делать в этой ситуации. Сейчас я бы не удивился, узнав, что дочка и перед ней стояла с ножом.

– Варь, вызови скорую, у меня, кажется, нос сломан, – раздался невнятный голос Виталия, и Варя сразу сорвалась к нему, падая на колени, обнимая и охая.

– Виталечка, прости его. Он же не знал… Ой, больно? Сейчас принесу перекись… Сейчас позвоню… Виталя, я подую…

Я не в состоянии был слушать этот детский лепет, похожий на бред. Снова хотелось сорваться и навтыкать ублюдку за то, что сделал с моей дочерью!

Зачем я вытаскивал ее из одной пропасти, чтобы потерять в другой!

Я встал и нетвердой походкой двинулся вон из квартиры. Я не мог находиться сейчас здесь, с ними, слушать эти сюси-пуси. Эти отношения вызывали только желание проблеваться.

Вышел на лестничную площадку и завис.

В это гребанном городе у меня не было ни одного друга, к которому можно было бы завалиться, влить в себя литр водки и вывалить на него охрененные новости, в которые даже сам не в состоянии поверить.

Взгляд остановился на двери в квартиру Насти.

Настя! Не представляю, каково ей. Но будет ли она рада меня видеть, уже не думал. Просто подошел, постучал кулаком.

Когда она открыла, оттеснил к стене и прошел сразу на кухню, спросил на ходу.

– Выпить есть?

Настя, закрыв за мной дверь, поспешила следом. Мы посмотрели друг на друга, она кивнула, открыла дверцу шкафчика и достала одну из бутылок.

Я откупорил и кивнул, когда передо мной на столе тут же появился стакан. Подходящая тара.

– Будешь?

Настя опять кивнула. Понимала меня без лишних слов. Потянулась за вторым стаканом, поставила его на стол и села напротив.

Только когда мы выпили, я осмелился посмотреть на нее и не удивился.

На Насте буквально лица не было.

– Почему ты мне не сказала, что твой козел к моей дочери клинья подбивает? – начал я тяжелый разговор, снова наливая в стакан водки.

– Я не знала! – хныкнула Настя, выхватила у меня из-под бутылки стакан и выпила залпом.

– Не знала, что он тебе изменяет? – удивился я, уверенный, что женщины это каким-то аномальным органом чувствуют.

– Не знала, – Настя зарыдала.

Я молча налил стакан еще наполовину и придвинул к ней. Сам поморщился, одной бутылки явно будет маловато.

– Еще есть?

Она кивнула, тут же вскочила и опасно накренилась. Я придержал, она только кивнула в благодарность, открыла холодильник и достала банку соленых огурчиков и мензурку на пол-литра.

– Спирт?

– Да. Для протираний, банок и так… Для уколов.

– Дело, – одобрил я. – Только воды дай, разбавим.

К моменту, как мы дошли до спирта, Настя пересказала разговор с Виталием. А я еле сдерживался от желания вернуться и добить ублюдка! Хотелось урыть его не за дочь, а за Настю. За ее красные глаза, за грустный голос, за опустошенность внутри, которая ощущалась как собственная.

– Мало я ему врезал, – пробормотал я, ударяя кулаком по столу.

Настя подняла на меня свои огромные удивленные глаза:

– Что ты сделал?

– Набил морду, – буркнул я, – маловато. Размазать гниду надо было…

– Ты… ты с ума сошел?!

Настя сорвалась с места, понеслась в прихожую и выбежала за дверь. Ее реакция меня удивила. Точнее, шокировала. Разве можно так сильно переживать за того, кто тебя предал? Я услышал, как она колотит кулаками в нашу.

– Виталий! Открывай! Откройте же, черт!

Услышал Варин голос:

– Чего приперлась?

Мне тон дочери совершенно не понравился. Я учил ее уважительно разговаривать со старшими. Это что еще за выпады? Откуда у нее это все взялось? Где произошел сбой в ее воспитании?

Встал, покачнулся, но устоял на ногах, и пошел за Настей. Зашел в квартиру. Своя хата, но вмиг ставшая какой-то чужой. Наверное, потому что в ней был совершенно чужой и посторонний для меня человек.

Виталий уже сидел в кресле, запрокинув голову, останавливал кровь, текущую из носа. Возле него суетились Настя и Варя. И это было очень странно наблюдать. Какой-то абсурд. Хотелось сначала одну привести в чувство, потом другую, а придурка окончательно раздавить, как мерзкого таракана. Точнее, паразита.

– А скорую вызвали? – суетилась Настя.

– Вызвала! – огрызалась дочь.

– А перекисью…

– Обработала! Я знаю, как порезы обрабатывать.

Настя кивнула.

– Лед нужен… приложить к ушибам, чтобы отек не начался.

Варя бросилась мимо меня на кухню за льдом.

– Может, ему еще стакан спирта принести, для внутренней анестезии? – язвительно произнес я. – А, Виталик?

Он застонал, мне даже показалось, утвердительно, но Настя не терпящим возражения голосом произнесла:

– Нельзя! Вдруг у него внутренние кровотечения? Алкоголь только усугубит…

Она серьезно?! Вот только что рыдала, что ее любимый Виталенька ушел к другой…

К другой, блять! К моей дочери! Ёбырь хуев!

– Да пошли вы…

Я махнул рукой и вернулся в Настину квартиру, чтобы в одиночку прикончить спирт и огурцы. Конец эпичного вечера прошел мимо меня.

Проснулся утром от дикой головной боли и чьего-то пристального взгляда. Открыл глаза, тут же захлопнул от яркого света и застонал.

– Рассол. Похмеляйся, – тихо проговорила Настя, вкладывая в руку стакан.

Я по звукам определил, как она встала и задернула шторы. Попытался снова прозреть, и в этот раз получилось.

– Спасибо…

Прохрипел, осушая стакан одним жадным глотком.

– А это от головы, – так же тихо и спокойно проговорила Настя, передавая мне второй стакан с водой и таблетку.

На мой удивленный взгляд пояснила:

– Аспирин.

Выпил. Закрыл глаза и снова опустил тяжелую голову на подушку.

Странно, что у них на диване лежит подушка… Или это Настя предусмотрительно положила, когда я отключился? Она может, она вообще излишне сердобольная.

– Как ты? – спросил я, не открывая глаз.

– Я все поняла, Леш. Ты должен мне помочь.

Я хмыкнул. Ну надо же, уже все поняла. А я вот ни черта не понимаю… Мне срочно нужна инструкция, чтобы в ней четко и по делу было объяснено, что за фигня произошла в жизни нескольких людей.

– Помочь?

– Да, – Настя опустилась на колени перед диваном и торопливо зашептала, чтобы успеть сказать все, пока я не прервал. – Он любит меня, понимаешь? Любит! Даже когда уходил, так и сказал: люблю, но надо пожить отдельно. У меня вообще от горя в голове не укладывалось, а потом я поняла! Его же Варька ребенком шантажирует!

Настя замолчала, а я снова приоткрыл глаза.

– Варька никого шантажировать не