Вспоминалки - Владимир Рыскулов

мы бросали их на узкую ленту конвейера, откуда через многочисленные трубы, молотилки и пламя внутри агрегата, они в виде зелёной муки наполняли мешки, которые тотчас зашивали и складывали штабелями возле металлической ограды, окружавшей АВМ. Затем мы побрели по растрескавшемуся от палящих лучей солнца полю к небольшой роще, за которой до самого горизонта простиралось широкое озеро, переливавшееся всеми цветами радуги. Я с воспитателем копошился у берега — он (хороший человек) учил меня плавать на спине. Тем временем наши ребята, несмотря на его окрики, выплыли на самую середину озера, встали во весь рост и, взявшись за руки, исполнили танец маленьких лебедей. Оказалось, что уровень воды в озере на протяжении километра не превышал 1,5 м. Затем мы вылезли на берег, грелись под лучами заходящего солнца и пошли назад, к АВМ. Поздним вечером мы вернулись в лагерь.

Прошли выходные. Утром, в понедельник, нас посадили на грузовую машину с закрытым верхом и повезли в поле на прополку сурепки. В кузове было очень тесно, ребята сидели у друг друга на коленях, а я и ещё несколько человек устроились прямо на полу, в ногах у теснившихся на низеньких скамеечках девчонок. Через полчаса машина, пробуксовывав по размытой дождями дороге, затормозила, фыркнув мотором, и остановилась на окраине поля, возле низких деревьев, заросших колючим кустарником и крапивой.

Утром на линейке меня и ещё трёх ребят назначили помощниками на птицеферму. Вместе с воспитателем мы сели в деревне на автобус, развозивший колхозников по всему району, и спустя 20 минут прибыли на место. Перед нашим взором раскинулись одноэтажные домики с побелёнными стенами. Из открытой двери на нас повеяло теплом курятника. За перегородками в проходе раздавались кукареканье петухов, шум бьющихся крыльев, клёкот самок, сидящих в ячейках. Они незаметно заполнялись шестью-семью яйцами, причём отдельные из них поражали своей белизной и размерами. В это время подошло несколько работников со стульями и большими щитами. Мы смело вступили в первую секцию, закрыв за собою дверь. Часть комнаты тотчас отгородили щитами, предварительно загнав туда всех кур и петухов. Двое из нас хватали их за ноги, либо под крыльями, а я с пожилым мужчиной и двумя девушками клал кур и петухов к себе на колени и, прижимая их крылья левой рукой, чтобы они не вырвались, осторожно загибал вокруг лапы птиц металлическое кольцо с номером. Эта работа была утомительной. Куры пытались вырваться, били нас крыльями по лицу, клевали в руки и царапались лапками. Трижды с широкого выступа на стене падали мне на голову рассвирепевшие кричащие петухи. В секции стоял удушливый запах, и спустя час у меня уже мутило в голове. В перерывах мы выходили в коридор и выпивали по десятку яиц зараз, посыпая их крупной солью. После обеда в местной столовой, расположенной в километре от птицефермы, мы поработали ещё 3 часа и поехали в Загорск заказывать экскурсии для двух классов, 9-го «А» и 9-го «Б». На фабрике безалкогольных напитков воспитатель вынес нам целое ведро кваса. Соревнуясь друг с другом, мы выпили неимоверное количество. За 10 минут я поглотил одиннадцать стаканов и установил рекорд в этом виде состязаний.

Один день я работал на вешалах, где мы сколачивали из стволов берёзы и липы трапециевидные стойки для просушивания сена. Затем нас послали работать на свекольное поле. Однако через несколько дней меня с подозрением на дизентерию отправили на интернатском автобусе в Москву.

Дела сердечные

Влюблялся я часто и с раннего возраста. Это была красивая девочка в детском саду, с которой мы шутя дрались и кидали друг в друга снежки; симпатичная внучка соседей по старой квартире, которая гостила у них на каникулах; одноклассницы в начальной школе. Все их имена и фамилии я помню до настоящего времени.

В интернате на протяжении трёх лет с меня не сводила глаз одна неглупая и симпатичная девочка. Во время уроков, когда я отвечал у доски, я видел, что губы её шевелятся, как будто она делает это вместе со мной. Признание в любви, выраженное туманными словами, передала мне её подруга. Я ответил уклончиво, но, когда учительница велела мне сесть с ней за одну парту, в последнем ряду, я безропотно подчинился, хотя уже тогда начал замечать, что плохо вижу. Любовь — вещь заразная, трудно не ответить взаимностью, когда к тебе испытывают это чувство. Но мы, сидя за одной партой, практически не общались. Любовь наша была робкой и молчаливой. Моя застенчивость воспринималась ею как равнодушие и даже пренебрежение, поэтому когда она вдруг ушла из интерната, мне говорили, что последнее время она испытывала ко мне ненависть. Как-то, в старших классах, она приходила в нашу школу во время самоподготовки. Я и несколько ребят специально вышли в рекреацию посмотреть на неё. Она стояла со своей мамой у окна, но я не подошёл к ней. Никто, кроме одного из моих приятелей, не знал о нашей тайной любви друг к другу, и я не хотел при всех показывать, что между нами были какие-то особые отношения в прошлом. Через много лет я нашёл свою бывшую любовь в «Одноклассниках». Оказалось, что её профессия неожиданным образом связана с тематикой моего института.

В 10-ом классе, потерпев крупную сердечную неудачу в трудовом лагере, я завёл знакомство с несколькими девчонками из 8-го класса, откуда были и мои приятели-шахматисты, которых я возил на соревнования «Белой ладьи». Случилось это так. Я имел обыкновение в свободное время читать в дальнем вестибюле главного входа интерната. К моему столику подошли три восьмиклассницы, сели в свободные кресла и завели со мной разговор. Через некоторое время я увидел одну из них, со светлыми волосами и прямой, как у меня, чёлкой (сестра говорит, что тогда я был похож на Ромео из бессмертного фильма Франко Дзеффирелли), и позвал её в находившийся рядом лингафонный кабинет, где мы с ребятами слушали музыку. Несмотря на то, что я на больших переменах имел обыкновение выходить на улицу и играть в так наз. «картошку», где в общей компании были те восьмиклассницы, я оказывал знаки внимания только этой блондинке.

Однажды я в очередной раз заболел, и мне стала звонить из школьного телефона-автомата одна девчонка, которая не назвала своего имени, но сказала, что она одна из тех, кто сидел тогда со мной в вестибюле. Пока она звонила мне (один раз я, лежа на кровати, неудачно потянул за шнур телефона, он упал на пол, и связь