С любовью, босс - Мария Фирсова

Липкие, грязные, но такие счастливые, мы были похожи на маленьких детей, которые пришли с прогулки, больше напоминая поросят. Только чем заразительнее смеялись, тем сильнее во мне возрастало желание. Неподдельное такое, искренне, что свело внутри все.

Сделал резко шаг вперед, немного напугав этим Владу.

– Антон, – ее голос в этой полночной тишине напоминал трель соловья. Не звонкую, острожную такую, но вместе с тем безумно красивую.

– Т-с-с, – приложил палец к ее губам, обведя их по контуру. Моя фурия задрожала, словно стояла на ветру, а я еле сдерживался, чтобы не наброситься на нее в этот миг, сжав в объятиях. – Влада, – склонился над девушкой, – обещаешь, что хотя бы сразу не влепишь мне пощечину, если я тебя поцелую.

Боже, таким идиотом я не был класса с седьмого, наверное. Влада ничего не ответила, только кивнула, смотря на меня с такой нежностью, кажется, ни одна женщина на земле еще не дарила мне такой взгляд.

И когда коснулся ее губ своими, земля ушла из-под ног. Я почувствовал, как рушатся мосты и взрываются вулканы, моя душа воспарила к небу, ощущая безумную легкость.

Не стоит давать обещаний, которые выполнить почти нереально.  Пусть мне невообразимо приятно было ощущать вкус поцелуя Антона, чувствовать, как крепкие мужские руки обвивают талию, как мурашки пробегают вдоль позвоночника от новых эмоций, ни с чем не сравнимых, кажется. Но все это было под запретом. Неправильно, хотя внутренний голос настойчиво советовал послать все к чертям и насладиться моментом. Я пыталась его перекричать в первые мгновения, а потом просто поддалась этому потоку, отпустив все мысли. Конечно, позже наверняка бы пожалела о случившемся. Оглядываясь на жизненные обстоятельства, на Кирилла, на Розу, я кусала бы губы и пряталась под одеяло, но рядом с Егоровым сложно было держать себя в руках. Потому все во мне и откликнулось на его поцелуй.

Голоса, музыка, шум ветра – все это стало еле слышимым, фоном. Были только мы, утопающие в объятиях друг друга, так бесстыдно обнимающиеся на парковке, словно подростки. Не знаю, о чем думал в ту минуту Антон, да и думал ли, но мои мысли превратились в сахарную вату, заполнив всю черепную коробку. Бабочки в животе парили, щекоча своими крылышками, они готовы были вырваться наружу, стремились на свободу, но нельзя было их выпускать, ведь это все могло привести к катастрофе.

– Я отвезу тебя домой, – оторвавшись от меня, прошептал Антон, уткнувшись своим лбом в мой.

Слыша его дыхание, ловя каждый взмах ресниц, я еле держалась на ногах, млея от секунд с этим мужчиной. Чужим.

– Может, все-таки такси? – мяукнула я скромно, задерживая взгляд на его губах.

– Нет, – покачал он головой, – ты все боишься сплетен?

– Кто-то должен быть адекватным, – пожала плечами, усмехнувшись, – вы и благоразумие где-то разминулись.

– Вот уж спасибо. Никогда бы не подумал, что ты будешь говорить мне об этом, – рассмеялся Антон, – Влада, не бойся. Люди вечно что-то говорят, но это не значит, что все является истиной.

– Посмотрю, как вы запоете, когда фото появятся в газетах, там, – обернулась я на ворота, – журналистов было больше, чем блох на собаке. Я вашу Розу не боюсь, но… – сморщила нос, – связываться все-таки не хотелось бы.

– Роза не читает газеты, – шепнул он мне на ушко, прикусив мочку.

Да что же это такое, почему мое тело так реагировало на босса?!

От его прикосновений кровь разгонялась в венах, краска прилила к щекам и хотелось встать под ледяной душ, чтобы немного умерить жар в теле.

– Подарите ей букварь, – шикнула я на Антона, разрывая объятия.

Направилась к авто, придерживая подол платья. Эх, жаль расставаться с ним, пусть тряпка, но все-таки красивая, хотя после меня вряд ли кто им и воспользовался бы.

Егоров, рассмеявшись от души, поплелся следом. Я даже рада была, что мы направляемся домой, потому как званые вечера – явно не мое. Не чувствовала я там себя уютно, да и все эти люди слишком высоко задирали носы.

Доставив меня до дверей комнаты, я надеялась, что Антон отправится домой, но он словно тянул время, глядя на меня с такой нежностью, что дыхание перехватывало.

– Вам пора, – шепнула я на прощания, целуя его в щеку на свой страх и риск. Боялась, что Лидка или Кирилл увидят, но так хотелось быть ближе к Егорову. Да и в душе творился кавардак, там все смешалось, сложно было понять истинные желания.

– Трусишка, – щелкнул он меня по носу, подмигнув хитро.

– Еще чего? Но если вам нравится, когда вас дубасят битой, то, – развела руками, кивнув на дверь комнаты Матвеевых.

– Мне нравится быть с тобой, – выдал он, совершенно ошарашив меня.

Хлопала ресницами, глядя внимательно на Антона, пыталась, наверное, отыскать подвох в его словах, но так и не могла. И вопросов было много, но все они казались какими-то нелепыми.

– Антон Борисович, – сглотнув ком, все-таки начала я, рассчитывая, что получится донести до него то, что меня тревожило. – Мне тоже нравится, но все сложно. Да и в голове не укладывается как-то. У вас есть Роза, у меня Кирилл.

– Влада, – прервал меня Егоров, – не будем гнать коней, хорошо?! Я не тот человек, возможно, который будет напирать, требуя безоговорочно поменять свою жизнь, но, честное слово, не понимаю, что тебя связывает с Кириллом, это же не любовь?

– А вас с Розой? – не осталась я в долгу, вскинув взгляд.

Смотрела на Егорова, желая понять, соврет он или скажет откровенно, что в основе его отношений с Розитой? Привычка, чувства или удобство?!

Антон хмыкнул, уставившись на свои ботинки. Не знаю, что он там увидел, может, портал в параллельную вселенную, но молчал некоторое время, а потом поднял на меня взгляд и произнес:

– Иногда кажется, что уже ничего. Страсть я не испытываю к ней, привязанность? Может быть! Но Роза в свое время очень многое для меня сделала.

– Так и Кирилл, – всплеснула я руками, – он был рядом в сложные времена, и я очень ему благодарна.

– Влада, благодарность и чувства – это несколько разные понятия.

– Вот давайте вы сначала разберетесь в своем монастыре, а потом будете лезть в мой, – рыкнула я на него, развернувшись на пятках резко, и скрылась за дверью, оставив Антона одного.

Прижалась спиной к двери, медленно сползая на пол. Больно было, в груди словно горячий металл разлился. Я не понимала, почему он так, почему обесценивает мои эмоции по отношению к Матвееву, а сам? Сам даже разобраться не может чего хочет.

Он же не знал ничего о нем, о том, как Кирилл защитил меня, не испугался, ринулся один на троих подонков, а ведь мог остаться и в стороне, побоявшись, что ему причинят увечья. Только Матвеев не испугался тогда, ввязался в драку. А потом длительный период восстановления: мы весь курс реабилитации проходили вместе, только я помимо физических ран лечила еще и душевные, опасаясь, что никогда больше не стану нормальным человеком.