С любовью, босс - Мария Фирсова

Где он ее вообще нашел? Сроду не видела, чтобы Матвеев прессу читал, если только в одном известном месте, а так, чтобы у всех на виду… не припоминала. Потому и таращилась с удивлением, не сразу узнав на фото себя. Склонила голову вбок, присматриваясь внимательнее. Хм, а я неплохо получилась. Выражение лица, правда, испуганное немного и взгляд дикий, но в целом – красотка.

Кстати, платье бы не забыть отнести в химчистку, за счет Егорова, между прочим, его идея была, вот пусть и раскошеливается.

Мне-то он зарплату в этом месяце еще не выдавал.

– Не ори, – шикнула я на своего друга, приложив палец к губам и метнув взгляд в сторону, как бы намекая, если он желал пообщаться, то делать это лучше не здесь. Не хотелось бы маму расстраивать, она переживала за меня и за наши отношения с Кириллом, которые последнее время дышали буквально на ладан.

Мы все меньше времени проводили вместе, каждый был больше предоставлен сам себе, я даже порой не знала, чем он занимался весь день, да и Матвеев все реже интересовался моими делами.

Наверное, так остывают чувства.

За себя я могла сказать лишь одно: к Кириллу испытывала уважение и была благодарна ему за многое, но не ощущала этого огня внутри, который, пожалуй, должен полыхать при одной мысли о мужчине, которого считаешь своим.

Что творилось в сердце у Матвеева – толком не знала, но думала, что нечто похожее.

Закутавшись в одеяло, я больше напоминала мумию, но мне так уютно было в этом коконе, что я просеменила к двери, торопясь выйти из комнаты. Кирилл недовольно поплелся за мной, пытался строить из себя обиженного, но меня на это сложно было провести.

Я только хмыкнула, уставившись на него. Ну и чем Матвеев мог меня в этот раз удивить? Претензиями, что я шашни кручу с начальником? Придирками? Да как-то было не страшно, но почему-то стыдно.

– Говори, – рыкнул он, смяв газету в ладонях.

– Ты просишь пересказ? Я думала, уже успел прочитать, – зевнув, ответила я равнодушно, хотя внутри все заходилось от волнения.

Дрожь бежала по телу, но улыбка так и просилась, и потребовались усилия, чтобы перестать светиться новогодней гирляндой.

– Язва, – выдал Кирилл, видимо, не зная, что со мной делать дальше. – Рога мне, значит, наставила?!

– То-то я смотрю у нас штукатурка начала обваливаться, ты, похоже, цепляешь, – высвободив руку, постучала я Матвеева по лбу кулачком. – Кирилл, ерунды не болтай. Просто Антон Борисович попросил помочь, и я не смогла отказать.

– В чем помочь? Ему что обниматься не с кем больше?

– Его невеста заболела, вот мне и пришлось составить ему компанию. Тебе что жалко, зато какая я красивая, загляденье просто.

– Зубы мне не заговаривай. Обхаживает он тебя, а ты как дурочка уши развесила, – провел пятерней Кирилл по своим волосам, медленно выдыхая через рот.

Он нервничал, и это бросалось в глаза. Обида растекалась горячей смолой и, возможно, стоило быть с ним откровенной до конца, честно признаться, что нет во мне того всплеска эмоций, который должен быть. Нет огня, желания и сил бороться за нас. Руки опускались, а в голове был просто кавардак, единственный о ком я могла думать – это Антон, и сама же стыдилась собственных мыслей, называя себя предательницей.

– Ты повторяешься, и поменьше слушай Лидку, она тебе и не такое расскажет, – помахала я ладошкой его сестрице, которая возомнила себя шпионом и старалась остаться незамеченной, прячась за простыней, что сушилась на веревке.

– Она что-то знает? – свел Кирилл брови к переносице, начав оглядываться.

Вот же черт и кто меня за язык дернул!

– Успокойся, ничего она не знает, точнее, нечего там знать, потому что нас с Антоном ничего не связывает, понимаешь? – пытаясь донести смысл своих слов, повысила я голос.

Кирилл хмыкнул недоверчиво, продолжая настаивать на своем, и я почти сдалась, потому как этот его тяжелый взгляд было сложно выдержать.

– Я сверну ему шею, – сжал он кулаки, резко развернувшись и ринувшись к выходу.

Растерявшись буквально на мгновение я тут же побежала за ним, путаясь в одеяле, даже споткнулась пару раз, не прекращая вопить, как потерпевшая.

– Стой, Матвеев, ты сошел с ума. Да тебя охрана в лучшем случае выкинет вон, в худшем окажешься в полиции, ну и кто будет у Лидки сидеть тогда на шее?! Вернись, животное, – топнула я ногой, стоя в пижаме в подъезде, задыхаясь от пыли, клуб которой оставил Кирилл за собой.

И вот как не переживать? Точнее, за кого-сильнее-то? У одного дури много, у другого – полномочий. Кирилл и разбираться толком не станет, двинет в чан Егорову, и дело с концом, а потом таскай этому глупцу передачки, да переживай. Молодец, Лидка, это ведь она наверняка подсунула братцу газету.

Уверенно перепрыгивая через ступеньку, я поднялась в комнату, с наглым выражением лица протопав мимо Лидки и даже слова ей не сказав. Пусть сгорает от любопытства, коза!

– Мам, – заглянула я за перегородку, – все нормально, – выдавила фальшивую улыбку, не желая волновать близкого человека.

– Влада, – прошептала она, – если я не вижу белый свет, это не значит, что резко стала дурой. У меня проблемы с сердцем, а не с головой, – улыбнулась она искренне, подозвав к себе.

Я присела на край кровати, скромно сложив руки на коленях, и взглянула в мамины добрые глаза, в которых несмотря на все тяготы горел свет. Мне было чему поучиться у нее и, наверное, жаль, что ранее не прислушивалась.

– Я запуталась, – жалобно пискнула, надув губы, – правда, мам, не знаю, как быть. С одной стороны, Кирилл, с другой, есть Антон, на которого мне не плевать, чего уж душой кривить.

– Все преграды у тебя в голове, милая, – добродушно произнесла она, – порой следует просто озвучивать свои переживания, желания, сказать правду, поделиться с другим человеком тем, что чувствуешь, отметая, что это неправильно и ты не имеешь право на это. Жизнь слишком коротка, чтобы бояться сделать первый шаг, даже если после этого будет больно, если ты не услышишь в ответ то, чего желаешь больше всего на свете. Не всегда бывает взаимно, и это тоже нормально, – сжала она мою ладошку, понимающе глядя в глаза.

И от ее слов стало легче, внутри что-то рухнуло, наверное, мне необходимо было одобрение близкого человека, чтобы глаза мне раскрыли, помогли понять, что испытывать привязанность и чувства к другому мужчине не грешно. Я не собиралась отбивать его у невесты, но все то тепло, что хранилось в моей душе… мне бы безумно хотелось, чтобы Антон хотя бы знал, что мне не все равно.

Решать должен мужчина и я готова была дать ему время для этого, но сначала, конечно, неплохо было бы самой разобраться с Кириллом.

– Спасибо, мам, страшно на самом деле, даже колени трясутся, – язык прилипал к небу, но зато солнечный свет разливался в душе, что слезы наворачивались от этого волшебного ощущения легкости.