Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс

разлагающимися трупами крыс, – но никто не хотел браться за такую работу.

– Хватит с нас профессионалов, – сообщила Грейс. – Я позвонила Слик и Китти. Мы придем завтра. Пусть это займет несколько дней, но зато мы точно сделаем все хорошо.

– Это уже чересчур, – попыталась возразить Патриция.

– Ерунда. Сейчас самое главное срочно отмыть твой дом, чтобы он стал безопасным. Я составлю список того, что надо будет заменить: шторы, ковры, мебель. А ты пока вместе с Картером и детьми оставайся в доме на пляже.

Со своей стороны Мэриэллен организовала церемонию прощания, помогла разобраться с похоронной страховкой Мисс Мэри и позаботилась о размещении некрологов в газете Чарлстона и в «Кершо ньюс». Единственное, что она не смогла сделать, – пообещать открытый гроб.

– Мне очень жаль, – сказала она Патриции, сидевшей в офисе Джонни Штура. – Кенни попытается наложить грим, но говорит, что работать почти не с чем.

Похороны Мисс Мэри проходили так, как это было принято на севере штата: никаких шуток, никакого смеха и чтение священных текстов по Библии короля Якова. Гроб стоял перед церковью без цветов, с плотно прикрученной крышкой. Пришлось пролистать три сборника псалмов, прежде чем они нашли любимый, как сказал Картер, псалом его матери «Придите вы, безутешные».

Втиснувшись на жесткую скамью пресвитерианской церкви Маунт-Плезант, Картер сидел рядом с Патрицией сгорбленный и несчастный. Она взяла его руку и сжала, он вяло шевельнул пальцами в ответ. Всю жизнь мать твердила ему, что он самый умный и самый необыкновенный мальчик в мире, и он верил ей. И эта ее смерть в его доме, настолько нелепая, что нельзя было толком объяснить ее кому-либо, стала для этого мальчика настоящим поражением – таким, какого он никогда раньше не испытывал.

Кори отреагировала на смерть бабушки гораздо тяжелее, чем Патриция могла ожидать, всю службу слезы так и текли по щекам девочки. Блю то и дело вставал, чтобы посмотреть на гроб, но, по крайней мере, он взял с собой почитать «Мост слишком далеко»[36], а не какую-нибудь книгу со свастикой на обложке.

После погребальной службы Грейс пригласила всех в свой дом и расставила на обеденном столе открытые пироги, хлебцы с ветчиной, запеканку от Китти, фруктовый салат от Слик и множество тарелок с холодными закусками, которые принесли соседи. Барной стойки не ставили, как это принято на похоронах, а детей отправили к Альгамбра-холлу – было бы неправильным смотреть, как они дурачатся на переднем дворе.

Одно за другим появлялись лица из прошлого Картера, рассказывали истории времен его детства, забавные случаи, напоминающие, каким он был, и заставляющие улыбнуться, и Патриция видела, что он постепенно возвращается к жизни, занимая свое обычное место в центре внимания. В конце концов, простой мальчишка из маленького городка на окраине штата, упорным трудом превративший себя в известного врача Чарлстона, – это и была его истинная личность, а не ребенок, чья мать умерла в гаражной комнате при странных обстоятельствах, услышав о которых люди не могли поверить с первого раза.

В понедельник утром Патриция отвезла Кори в аэропорт и была тронута тем, как крепко обняла ее дочь, прежде чем выскочить из машины. Пока та не забежала в аэропорт, Патриция смотрела, как огромная красно-бело-синяя спортивная сумка бьется о ноги дочери, затем поехала в домик на пляже, упаковала вещи и перевезла их обратно на Пьератес-Круз. В доме пахло хлоркой, нижний этаж практически опустел, и каждый шаг эхом отдавался от стен. Все, что имело обивку, пришлось выбросить, и эти вещи еще предстоит заменить. Но это был дом. И в нем наконец-то работал кондиционер.

Сейчас Патриции предстояло сделать то, чего она так боялась: навестить миссис Грин. Та серьезно пострадала и не смогла прийти на похороны, и Патриция чувствовала вину за то, что тянет с визитом.

Проблема заключалась в том, чтобы найти, кто согласился бы поехать с ней вместе.

– Совершенно не могу, – ответила Грейс. – Нужно убраться после поминок, а Бен-младший хочет, чтобы я отправилась вместе с ним на собеседование в Колумбийский университет. Просто разрываюсь на части.

Следующей была Слик:

– Мы все очень любим миссис Грин. Она прекрасно готовит и истинная христианка, но, Патриция, ты не представляешь, сколько хлопот доставляет этот новый проект Лиланда. Разве я не рассказывала тебе о нем? О Грейшиос-Кей? Идут переговоры с инвесторами и со всеми этими денежными мешками, и это настоящее сумасшествие. Я тебе уже, наверное, говорила…

Наконец пришла очередь Китти.

– Знаешь, я вообще-то так занята… – начала Китти.

– Это не займет много времени, – перебила ее Патриция.

– На следующей неделе день рождения Пэриша, – сообщила Китти. – Я бегаю, свесив язык.

Патриция решилась надавить на жалость.

– Сначала Энн Сэвидж, а теперь Мисс Мэри… – напомнила она. – Знаешь, мне неспокойно ехать одной в такую даль.

Оказалось, жалость работает. На следующий день Патриция уже вела автомобиль по Райфл-Рэндж-роуд по направлению к Сикс-Майл, а на переднем сиденье устроилась Китти, держа на коленях ореховый пирог и болтая:

– Уверена, что в тех краях обитают очень милые люди, но ты слышала о суперхищниках? Это бандиты, которые ночами разъезжают по дорогам на очень маленькой скорости и мигают фарами, и, если кто-то мигает им в ответ, они следуют за ним до самого дома и стреляют прямо в голову.

– Разве это не там, где живет Марджори Фретуэлл? – спросила Патриция.

– Марджори Фретуэлл однажды засосала пылесосом щитомордника, потому что не знала, что с ним делать. Пылесос ей потом пришлось выкинуть. И вообще, не напоминай мне о Марджори Фретуэлл.

Они свернули с Райфл-Рэндж-роуд на шоссе номер семнадцать, которое пролегало через леса, окружавшие Сикс-Майл. Дома становились все меньше, а дворы все больше. Широкие поля хвоща и сухих сорняков окружали поставленные на шлакоблоки или стопки из кирпичей дома-трейлеры с покосившимися почтовыми ящиками. Электрические провода провисали над передними дворами, в которых было очень много автомобилей, но при этом очень мало шин.

Узкие дорожки, похожие скорее на подъездные аллеи, разбегались в разные стороны от трассы, тянулись вдоль сетчатых заборов и терялись где-то среди зарослей кустарниковых дубов и карликовых пальм. Патриция увидела зелено-белый светоотражающий знак «Гриль-Флейм-роуд» и свернула с трассы.

– Лучше запри двери, – сказала Китти. Патриция послушно нажала кнопку и центральный замок успокаивающе щелкнул.

Ехали медленно. Вся дорога была в глубоких рытвинах, а к обочинам асфальт крошился в песок. Окружающие дома располагались под самыми разными углами к земле. Многие из них пострадали от урагана «Хьюго» и восстанавливались при помощи заезжих подрядчиков-северян, которые покидали строительство еще до того, как работы завершались. В некоторые окна вместо стекла были вставлены заплатки из толстого пластика, а другие остались незаделанными, и комнаты оказались предоставлены всем ветрам.

Здесь ничего не слышали о ландшафтном дизайне. Лозы дикого винограда окутывали стволы