Просто скажи "да" - Мирра Блайт

Потом Эндрю очень удивлялся, как им удалось не сломать этот проклятый стул. Ему хотелось смеяться от счастья, прижимая к себе ее щедрое тело. Он крепче обнял Мей, чувствуя себя чертовски хорошо.

— Боже, неудивительно, если мне понравится приходить домой! — воскликнул Эндрю.

Она рассмеялась в ответ.

— Я делаю все, чтобы порадовать тебя.

Нет, не все, посерьезнев, подумал он. Ты до сих пор не пропускаешь меня за последнюю линию обороны. Чувствуя себя предателем, он постарался выбросить из головы подобные мысли и поцеловал Мей в плечо. Тот, кто сказал «живи одним днем», наверное, был знаком с женщиной, вроде мисс Поллард.

— Что еще запланировано у тебя на сегодняшний вечер?

Она усмехнулась и легонько куснула его за ухо.

— Это тебе не парк аттракционов, Макги.

— Проклятье!

Она отстранилась и посмотрела на Эндрю такими сияющими глазами, что у того сжалось сердце. Она была веселой, полной жизни. И такой прекрасной! Он растрепал ее безукоризненную прическу, и пряди волос упали на лицо. С бесконечной нежностью он осторожно погладил белокурые волосы. Боже, он не хочет потерять эту женщину! Эндрю снова усадил ее к себе на колени и еще раз поцеловал, попытавшись без слов передать, как она нужна ему…

У них получился настоящий традиционный обед, с ножами, лезвия которых были повернуты в нужную сторону, и с десертной ложкой, положенной точно по центру блюда. Мей приготовила бефстроганов, которые были вершиной того, что приходилось пробовать Эндрю, — он ей так и сказал. Она отмахнулась от похвалы, но у нее был такой довольный вид, когда он в третий раз попросил добавки.

С проснувшимся малышом они вышли на балкон и сидели на ласковом осеннем солнышке, пока Мей кормила его, со смехом вспоминая иные времена. Он искупал Алекса, пока она принимала ванну, а затем, положив сына на бабули-но одеяло, расстеленное на полу, уселся рядом с Мей перед телевизором. Они не делали ничего особенного — просто были семьей, и Эндрю наслаждался каждым мгновением.

Передача закончилась в девять, и в конце концов они оказались вдвоем в кухне. Эндрю приканчивал то, что осталось от десерта, а Мей готовила себе травяной чай, который, насколько было ему известно, ненавидела. Он, забавляясь, наблюдал за тем, как с отвращением она наливала вскипевшую воду в чашку с положенным туда пакетиком. Крест, который приходится нести кормящим матерям!

Зазвонил телефон, стоявший на стойке рядом с ней, и, с ненавистью посмотрев на чашку, Мей подняла трубку.

— Алло. — На ее лице мелькнуло странное выражение, а голос прозвучал неожиданно холодно: — Минутку. — Она подала Эндрю трубку. — Это тебя.

Он вопросительно нахмурился, а затем поднес трубку к уху. Это была Джина Лаццари, специалист по драпировкам. Она была замужем, кажется, за кузеном Витторио — в общем, его фамилия тоже оканчивалась на гласную. Эндрю был знаком с ней лет сто.

— Привет, Джина. Что стряслось?

— Ничего, если не считать подскочившего давления. Боже, иногда мне хочется собрать всех поставщиков в большую бочку и утопить их в заливе.

Откачнувшись назад вместе со стулом, Эндрю усмехнулся.

— Какая ты кровожадная!

Пока Джина объясняла, какая проблема возникла у нее с поставщиками тканей, он время от времени посматривал на Мей, которая допила травяной чай. Такого выражения на ее лице он еще не видел. С задранным подбородком она прошествовала мимо него в коридор, и Эндрю качнулся на стуле вперед. Что, черт возьми, происходит? Странное ощущение возникло у него под ложечкой, и он тряхнул головой. Нет, это невозможно! Но затем его губы медленно расплылись в улыбке. А вдруг, может? Это следовало выяснить.

Закончив разговор с Джиной, он положил трубку и устремился в коридор. Алекс спал в своей кроватке. Было очевидно, что Мей только что сменила ему подгузник и ползунки. Прислонившись плечом к дверному косяку и засунув большие пальцы в карманы джинсов, Эндрю наблюдал за ней. Он старался погасить робкий огонек надежды, затеплившийся в его душе, но безуспешно.

Эндрю не сомневался, что Мей заметила его присутствие. И, судя по ее профилю, настроена была весьма недружественно. Он дал ей немного повариться в собственном соку, затем спросил:

— Не хочешь узнать, с кем я говорил?

Мей со стуком закрыла решетку кроватки.

— Нет!

Огонек надежды разгорелся сильнее, и пульс Эндрю участился.

— Ты ревнуешь, Мей?

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Конечно, нет.

Сердце Эндрю пропустило один удар. Лжет. Мей Поллард лжет! Ему захотелось подхватить ее и закружить, но Эндрю продолжал подпирать косяк.

— Ну что ж, я просто хочу, чтобы ты знала: у тебя нет для этого никаких оснований. Это Джина Лаццари, тебе, наверное, встречалось ее имя в счетах.

Мей не смотрела на него. Но ее плечи немного расслабились и движения были уже не столь порывистыми, когда она очень тщательно складывала ползунки, которые только что сняла с Алекса.

Эндрю наблюдал за ней, гадая: пора или не пора? Он знал, что объяснений не избежать. Но думал, что предусмотрел все варианты. Наводил мосты постепенно. Возможно, в этом и есть его ошибка: он слишком затянул процесс. Может, уже пришло время. Кроме того, Мей только что побывала в когтях зеленоглазого чудовища по имени ревность, и это рождало некоторый оптимизм, которого раньше Эндрю не испытывал.

Очертя голову он ринулся в бездну и высказал то, что не давало ему покоя последние недели:

— Я знаю, у тебя есть причины не доверять никому, но мне кажется, пора бы тебе хоть немного поверить мне. — Понимая, что сейчас совершит нечто необратимое, Эндрю собрался с силами. — Ты должна знать, что я люблю тебя, Мей. И хочу, чтобы мы поженились, чтобы у Алекса появился настоящий дом и чтобы у нас были и другие дети. Я хочу всего этого.

Каждое его слово повисло в воцарившемся тягостном молчании. Она не смотрела на него, а только складывала и разворачивала ползунки. Эндрю ждал. Напряжение сковало его тело. Сердце как будто клокотало прямо в горле. Он глубоко вдохнул и снова ринулся в бой:

— Я кое-что обнаружил в последние три месяца: мне нравится делить с тобой кров, нравится семейная жизнь, но больше всего мне нравится чувствовать, что мы с тобой словно женаты.

Мей наконец повернулась и уставилась на него так, будто была потрясена до глубины души. Эндрю и сам испытывал не меньшее потрясение. Ведь он, собственно, сжигал за собой все мосты. Пристально глядя на Мей, он опять заговорил:

— Ты с самого начала избегала говорить на эти темы. Но я уверен, что мы сможем построить совместную жизнь. — Его взгляд стал очень серьезен. — Выходи за меня замуж, Мей.

И это случилось. Он увидел, как она снова замкнулась в себе, и Эндрю охватил леденящий ужас.