Женщина перемен - Алла Холод

Я попросила разрешения вызвать такси и дождаться его на кухне, чтобы не мерзнуть на улице, мне разрешили, но плотно затворили за мной дверь. Дом наводнился людьми: приехали криминалисты с фотоаппаратом и ящичком с инструментами, во дворе курили полицейские в форме. Через пару минут они разбрелись по дворам делать обход, а я осталась стоять у окна. Меня колотил озноб. Такси приехало через пятнадцать минут, я объявила следователю, что уезжаю, еще раз выслушала предупреждение о необходимости явиться по первому требованию, после чего один из сотрудников проводил меня до машины.

Едва переступив порог квартиры, я бросилась к своему платяному шкафу, где у меня хранилась не начатая бутылка «Хеннеси». Я еле открыла ее трясущимися руками, еще раз возблагодарила бога, ниспославшего мне командировку Максима, налила стаканчик и выпила его залпом. Дрожь не унималась, и я поспешила в ванную, где включила на полную мощностью душ и минут десять стояла в кабине под его упругими струями.

Из ванной я вышла разгоряченной, но не успокоенной. Была почти полночь. Я достала из сумки телефон и набрала номер Ильи.

— Ну что? Вас допросили? Вы все сделали, как я просил?

— Да, я ничего о вас не сказала, если вас интересует только это.

— Нет, Любочка, не только это, — отозвался Илья, — я вообще-то давно жду вашего звонка…

— Вы обещали мне что-то рассказать…

— Я не беру свои слова обратно, но уже очень поздно, вы перенервничали, у вас стресс, мне, если честно, сейчас нужно хорошо выпить. А вам, наверное, постараться уснуть.

— Неужели вы думаете, что я смогу сейчас заснуть?! — возмутилась я, испугавшись перспективы провести эту страшную ночь в полном одиночестве. — Я, так же как и вы, буду пить. И это вряд ли поможет мне успокоиться.

— Хорошо, диктуйте свой адрес, я приеду за вами, — снизошел Илья, — но учтите, что сейчас полночь, спиртное не продают, а у меня только одна пол-литровая бутылка коньяка, так что если хотите напиться, берите что-то с собой.

— У меня есть, — заверила я, — записывайте адрес. Когда подъедете, маякните, я спущусь.

Илья пообещал приехать через пять-семь минут, и я стала в спешке собираться. Припудрилась, положила в сумку коньяк. О своем вылете в Москву Максим сообщил мне вчера вечером, так что ужин готовить я и не собиралась, но, понимая, что питье без закуски может плохо кончиться, все же полезла в холодильник. При виде упаковок и баночек перед моим взглядом предстала картина: стол и на нем блюдо с японской едой. Горло немедленно скрутил спазм, и я тут же захлопнула дверцу. Достала из шкафчика две упаковки итальянского сухого печенья с цукатами, и в этот момент мой телефон бодро заиграл Моцарта. Я быстро оделась и, уже готовая к выходу, прямо в сапогах, протопала в гостиную, залезла в наш семейный бар и извлекла оттуда бутылку французского шампанского «Патриарш». Кто знает, вдруг наш разговор затянется и домой я вернусь только утром?

Среди множества ночевавших во дворе безгаражных машин только одна подавала признаки жизни — это была «пятерка» «БМВ», ее фары вспыхнули, когда за мной закрылась дверь подъезда. Ситуация была для меня настолько необычной, что волнение накрыло с головой. Когда я в последний раз бежала среди ночи на свидание с мужчиной? Пусть это свидание вызвано трагическими причинами, пусть у меня нет никакой надежды на то, что мужчина, к которому я иду, хоть сколько-нибудь во мне заинтересован, но сама обстановка — ночь, вспыхнувшие условным маяком фары, знакомый силуэт на водительском сиденье — все это ударило мне в голову сильнее коньяка. Я села рядом и встретилась с Ильей долгим взглядом. Почему я не боюсь его? Он был в доме, где убили женщину, и неизвестно, сколько он там находился. Пришел ли сразу за мной или прятался в кухне? И ведь кроме меня, никто не знает, что он там был, он останется вне подозрений, если я о нем никому не расскажу. Внезапно меня пронзила судорога острого, панического страха. Что я делаю?

— Ну что, поехали? — сказал Илья, едва заметно улыбнувшись кончиками губ, и мне показалось, что он прочитал всю гамму испытанных только что мною чувств.

— Поехали, — ответила я. Судорога оказалась кратковременной, если не сказать — молниеносной.

Илья остановился во дворе относительно нового жилого дома, минутах в пяти езды от моего собственного. Ювелирно припарковался между двумя джипами и открыл передо мной переднюю дверцу:

— Прошу, — сказал он, подавая мне руку.

Мы поднялись на восьмой этаж и оказались в квартире. Илья сразу включил свет везде, где только можно, и стало понятно, что квартира однокомнатная. Его дом был абсолютно безликим и наводил на мысль о съемном жилье. Аккуратный, но без фантазии ремонт, скучная расцветка обоев, типовая мебель и невзрачные шторы. В коридоре имелся небольшой встроенный шкаф, в комнате — рабочий стол с включенным ноутбуком, диван, телевизор. Сразу бросалось в глаза, что в доме нет ни одной книги, ни одного сувенира. Фотографии, милые безделушки, уютные пледы, цветы — все, что делает квартиру домом, здесь полностью отсутствовало. В кухне ситуация была почти такой же. Унылый недорогой кухонный гарнитур, плита, небольшой диванчик. И ни одного предмета, говорящего о том, что это не просто помещение, а любимый хозяином обжитой дом.

— Ты здесь не живешь, — констатировала я, будто не обратив внимания на то, что назвала Илью на ты.

— Почему не живу? — отозвался он. — Живу, просто временно.

— Съемную квартиру сразу видно, — заметила я несколько разочарованно. — А почему ты здесь временно? Ты живешь где-то в другом городе? Или это после развода?

— Я живу в Московской области, в Люберцах, работаю в Москве, — одной фразой лишив меня иллюзий, ответил Илья. — Ты знаешь, как выяснилось, у меня почти нечего есть. Только сыр и ветчина. Ты не против бутербродов?

Я молча достала из пакета две упаковки печенья и бутылки.

— Не против, но есть, честно говоря, не хочется.

— Пить и при этом не есть опасно, — заметил Илья и занялся нарезкой сыра и ветчины.

— Наверное, — отозвалась я, выждала минутку и добавила, не выдержав: — Но я бы выпила. Меня до сих пор всю трясет.

Илья проигнорировал принесенную мною бутылку и налил из своей — она была уже открыта и даже чуть-чуть начата. Коньяк тоже был хороший, армянский.

— Тебе удалось съездить к мужу Полины? — спросила я, выждав несколько секунд.

— Да, и представь себе, он был дома, — ответил Илья, выставляя на стол нехитрое угощение. — К тому же он был пьян. Он явно не выходил из дому в ближайшее перед моим приходом время.

— Ты думаешь, это не он?

— Когда мы пришли, твоя подруга была еще теплая, она умерла совсем недавно, я не эксперт, точно не скажу. Но, — Илья поднял указательный палец, — если это сделал ее муж, он должен был ухитриться очень быстро, просто молниеносно вернуться домой. Я гнал со всей дури и в квартиру попал сразу. Он был совсем тепленький. На столе — картошечка жареная, бутылка почти допитая, сам еле-еле лыко вяжет. К тому же он живет в Северном районе, а там метет не так, как здесь, в центре. Там метет прилично, а куртка у него была совершенно сухая.