Конан и карусель богов - Ник Перумов

закусил губу от злости на самого себя. И это он-то, уже давно потерявший к девятнадцати зимам счет убитым врагам, – он не может подойти и облегчить страдания этого существа, неважно, демон он или, как Аррадерс, человек в чужом для него теле?!

«Ну же, во имя Крома!» – прикрикнул сам на себя киммериец. И – шагнув к умирающему гиганту, киммериец одним коротким и точным ударом вогнал меч в грудь ящера. Отчего-то он не сомневался, что бить следует именно сюда и что клинок быстро дойдет до сердца, без мучений оборвав нить жизни поверженного демона…

Тело в рыжей чешуе дернулось один-единственный раз и замерло. Ящер был мертв. Конан остался один посреди мертвого поля, посреди широкого круга вытоптанной травы и взрытой почвы, щедро орошенной кровью сражавшихся. А над головой весело и безмятежно светило невозмутимое солнце, которому все равно – празднуется под его ласковыми лучами веселая свадьба или же идет смертельный и кровавый бой…

Так или иначе, Роща свайолей, священная роща дриады Айаны, была спасена. Киммериец исполнил взятое им на себя обещание. Твари Сета были мертвы – все до единой; однако что-то мешало Конану равнодушно повернуться спиной к побоищу и уйти восвояси требовать с хозяйки рощи обещанную награду. Киммериец во все глаза смотрел на распростертое тело рыжего ящера; и, хотя он ни на секунду не отводил взгляда, киммериец так и не смог понять, в какой момент тело чудовища внезапно утратило свой ярко-огненный цвет, исчезла чешуя, громадное туловище внезапно съежилось, втянулись далеко выдававшиеся вперед челюсти, исчез шипастый хвост, бесследно пропала вторая пара верхних когтистых лап… И лишь широко открытые мертвые глаза остались прежними. Через несколько мгновений перед Конаном на земле появилось неподвижное и окровавленное человеческое тело.

– Кром! – пробормотал потрясенный киммериец.

Лежавший перед ним оказался невысоким, мускулистым и коренастым мужчиной, с короткой и аккуратной черной бородой клинышком и чуть вьющимися черными волосами. Скулы чуть выдавались, на оливковой коже лба виднелся застарелый беловатый шрам, оставленный, скорее всего, сабельным ударом. Погибший был, без сомнения, воином, и притом туранцем.

– Гатадес!.. – прошептал киммериец.

Конан ни разу не видел этого таинственно исчезнувшего капитана тиридатовой гвардии, но помнил ходившие одно время по Шадизару слухи. Судя по описанию, погибший несколько смахивал на исчезнувшего, но можно ли в полной мере доверять молве?

Тем не менее бросать его здесь было, конечно, нельзя. Киммериец взвалил тело себе на плечи и поневоле медленным шагом двинулся в глубь священной рощи. За его спиной, привлеченное острым запахом крови, с громким хлопаньем черных крыльев быстро слетелось ненасытное воронье.

Эпилог

Айана продолжала сладко спать, когда киммериец со своей страшной ношей на плечах добрался до ее небольшого домика. Конан протянул было руку потрясти дриаду за плечо – но, взглянув на свои грязные, покрытые засыхающей кровью демонов пальцы, тянущиеся к белоснежному чистому плечу прекрасной хозяйки Рощи свайолей, внезапно передумал, и его ладонь опустилась.

– Эй, Айана, – негромко окликнул он ее. – Просыпайся, все кончилось.

– Кончилось?! Что?! Что кончилось? – непонимающе вскинулась со сна дриада. – Конан!.. – вырвалось у нее, как только она смогла получше разглядеть стоявшего перед ней усталого воина. – Что… что случилось?!

– «Что случилось»?! – передразнил ее киммериец. – Все кончилось, женщина. Пойми это. Твои враги мертвы – все до единого. Они лежат там, – он указал направление кивком головы. – Можно сходить поглядеть… А теперь скажи мне: тебе знаком этот человек?

Взор Айаны упал на мертвое лицо Гатадеса.

– Конечно… – вырвалось у нее. – Это… это тот самый защитник, который погиб в бою у предпоследней рощи…

– Его надо предать достойному погребению, – жестко произнес Конан. – Он умер, как подобает умирать мужчинам. Хотел бы и я умереть так же.

Только теперь Айана наконец поняла, что случилось.

– Так ты… один… уложил всех демонов?! – замирая, еще боясь поверить в случившееся, прошептала она, глядя на варвара сияющими глазами.

– Не один! – отрезал Конан. – Если бы не Гатадес – да возвеселится его душа в чертогах Крома! – перед твоей рощей сейчас бы лежал я, а не они, а на месте Леса свайолей… наверное, уже не осталось бы ничего живого.

– Ты великий герой! – восхищенно проворковала дриада.

– Да нет же! – вспылил северянин. – Я привык получать плату за сделанное. Слушай, женщина, я ведь не зря принес сюда это тело. Гатадес не погиб в прошлом бою! Его пленили и превратили в ящера – очевидно, прежнего все-таки сразил этот меч, – рука киммерийца похлопала по висевшему у пояса лезвию. – И тогда – как видно, в наказание – Гатадеса поместили в то самое чудище, что погибло от его руки… Наверное, наложили особые чары, опутали волю… Впрочем, уже неважно, что они с ним сделали. Я сперва разрубил черный ошейник на Аррадерсе – и тот освободился; я решил, что для победы достаточно освободить от ошейников и остальных, – но ошибся. Та, с костяным серпом, – она ведь так и осталась рабыней Сета. Я было подумал, что с этими тварями все, значит, совсем по-другому… Ну и бросил я это дело, а, как выяснилось, зря. Ну что мне стоило… – киммериец с досадой оборвал себя, махнул рукой. – Ничего не поделаешь. Сожаление недостойно мужчины, а сделанного не переделаешь.

Рассказ киммерийца о случившемся длился не очень долго. Северянин тогда как-то не смог по обыкновению цветисто разукрасить свои подвиги. Тем не менее Айана охала, ахала, вскрикивала, всплескивала руками и вообще всеми возможными способами выражала свое восхищение и изумление.

– Я не ошиблась в выборе. Ты действительно величайший герой хайборийских земель!..

– Все это хорошо, женщина… Но давай поговорим о деле. Нужно ли мне охранять твою рощу и дальше, все тридцать оставшихся дней?

– А что, тебе тут плохо? – удивилась Айана. – Я думала… мне казалось… – Она мучительно покраснела.

– Мой мир – там, – мотнул головой киммериец. – Ты прекрасна, о хозяйка Рощи свайолей… то есть нет, – поправился Конан, видя увлажнившиеся глаза дриады, – ты и в самом деле очень нравишься мне, Айана… ты совсем не такая, как женщины в Шадизаре…

– Так почему бы тебе не остаться здесь, Конан? – медленно, тихо и очень серьезно проговорила Айана. – Я не показала тебе и тысячной доли тех тайн и чудес, что скрываются в моем мире. Здесь есть враги, чтобы сражаться с ними, есть золото, чтобы добывать его…

– А доброе вино тут найдется? – осведомился Конан. – И вообще, Айана, почему ты говоришь – мой мир, мой мир? Разве мы не в одном дне пути от Шадизара? Насколько я помню, мы ехали очень недолго.

– Мы в сотнях и