Разбивая волны - Кэрри Лонсдейл

– Что же расстроило тебя на этот раз?

Я не ответила, и он слегка толкнул меня коленом, но я только поморщилась и убрала ноги подальше. Его близость… нет, она не была мне неприятна, просто… просто она слишком сильно на меня действовала. Рядом с Оуэном я почему-то утрачивала душевное равновесие.

– Ты прав, – произнесла я наконец. – Этот дом… Все дело в доме… – «И в том, что я, возможно, скоро умру», – подумала я мрачно.

Мой взгляд снова упал на бокал с виски. Наплевать, подумала я. Сегодняшний день был чертовски трудным, так что… И, запрокинув голову, я одним глотком осушила бокал.

Сначала мне показалось, что я выпила жидкий огонь. Потом у меня в желудке взорвалась термоядерная бомба, а еще через мгновение по всему телу растеклось приятное тепло.

– Крепкая штука!.. – проговорила я, удивленно разглядывая пустой бокал.

Оуэн продолжал пристально меня рассматривать, и я пожала плечами, словно извиняясь. В самом деле, он вложил в ремонт бабушкиного дома столько труда, а мне по-прежнему было в нем плохо.

– Плохие воспоминания, – добавила я, постучав себя по лбу кончиком пальца. – Мне просто необходимо было глотнуть свежего воздуха.

– Не хочешь поделиться со мной… плохими воспоминаниями?

Я покачала головой, и Оуэн потер подбородок.

– Ну а можно мне задать тебе вопрос?

Я снова сжала в кулаке свой кулон-талисман, потом стала передвигать его туда и сюда по тонкой серебряной цепочке.

– Ну хорошо… Спра-ашивай… – Должно быть, на меня начинало действовать спиртное: последнее слово я растянула так, что оно прозвучало как один долгий выдох.

Его лицо неожиданно стало серьезным, и я напряглась. У меня даже в животе защекотало от беспокойства. В камине стрельнул сучок, и я вздрогнула.

– Почему ты разорвала… наши отношения?

Его прямота ошеломила меня. Я заморгала, приоткрыв рот, и выпустила из пальцев украшение. В голосе Оуэна слышалась такая боль, что мне тоже стало больно. Я даже подумала о том, как много я потеряла в жизни из-за того, что один-единственный раз не сумела удержать себя в руках.

Оуэн был прав. После смерти родителей и окончания школы я целиком ушла в себя… Нет, лучше сказать – замкнулась в себе, а он остался снаружи. Я отгородилась и от него, и от всего, что меня окружало, потому что мне больше не хотелось ничего чувствовать. Когда я ничего не чувствовала, мои горе, гнев, ощущение вины как будто таяли, я испытывала облегчение и снова могла дышать.

С Оуэном я рассталась за считаные дни до окончания школы. Он сдался не сразу. Он боролся за нас, приводил тысячи причин, почему нам следовало оставаться вместе. Оуэн говорил, что это важно особенно теперь, когда я потеряла мать и отца и мы оба уезжаем в чужие края. Именно сейчас, убеждал он, мы нужны друг другу больше, чем когда бы то ни было. Ему почти удалось сломить мое сопротивление: я была буквально в полушаге от того, чтобы признаться во всем, рассказать, что я натворила, но… но я не могла подвергать опасности его, поэтому я только сказала, что больше его не люблю.

Оуэн мне не поверил, но мое упрямство, похоже, не на шутку его разозлило, поскольку в ответ на эти мои слова он только всплеснул руками и сказал, чтобы я валила в свой Лос-Анджелес; быть может, говорил он, там я немного остыну и пойму, насколько я была не права.

И я уехала. Именно тогда разошлись наши пути. Я не звонила ему, не писала писем по электронной почте и уже думала, что Оуэн наконец-то оставил меня в покое, но тут он начал звонить. Я не брала трубку, и он оставлял на моем телефоне длиннейшие послания, выслушивать которые у меня не хватало мужества. Нет, он не говорил мне о любви, просто рассказывал, как прошел его день и как много они сумели сделать для мексиканских сирот. Звонки и письма по электронной почте приходили от Оуэна чуть ли не каждый день, так что в конце концов я почувствовала, что начинаю колебаться. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы сменить номер телефона и удалить почтовый аккаунт, но я все же сделала это. И хотя мое сердце обливалось кровью, я продолжала твердить себе, что так надо, потому что, если Оуэн узнает обо мне всю правду, он возненавидит меня.

А этого – я знала – я не переживу. Лучше разлука, думала я, чем ненависть человека, которого я продолжала любить, несмотря ни на что.

Не сразу пришло ко мне понимание, что на самом деле я добилась как раз того, чего больше всего боялась. Порвав с ним, я заставила Оуэна себя возненавидеть.

Облизав пересохшие губы, я набрала в грудь побольше воздуха.

– Потому что мы не подходили друг другу, – ответила я, что отчасти было правдой. Те летние месяцы отнюдь не были безоблачными и счастливыми.

Взгляд Оуэна переместился на мою шею. Подняв руку, он потянулся к стеклянному кулону, и я негромко ахнула, когда его пальцы легко коснулись моей кожи. Одного этого прикосновения хватило, чтобы глубоко внутри меня проснулось полузабытое радостное возбуждение.

Оуэн долго рассматривал камень, который он подарил мне много лет назад, потом уронил его в вырез рубашки. В его глазах промелькнуло суровое выражение, которое снова заставило мое сердце забиться чаще.

– Я тебе не верю.

Я схватила стеклянный кулон и сжала его в кулаке.

– Можешь не верить, но я сказала правду. Я тебя разлюбила.

Он поморщился, как от боли, и покачал головой.

– Я не поверил тебе тогда, не верю и сейчас.

– То, что я до сих пор ношу твой подарок, вовсе не означает… – Я не договорила. На самом деле я носила это украшение только потому, что мне хотелось сохранить хоть какую-то память об Оуэне – ведь его самого со мной больше не было!

Я беспокойно заерзала на диване и добавила:

– В общем, все это не важно. Главное, я больше не хочу быть с тобой. Все. Точка.

Оуэн покачал головой.

– Я всегда знал, чувствовал, когда ты мне лжешь. Когда ты говоришь неправду, ты сразу начинаешь ерзать… и не смотришь в глаза.

Я замерла.

– Помимо всего прочего, ты была моим самым близким другом, – сказал Оуэн спокойно. – И мне кажется, после того, как мы были вместе столько времени, я имею право знать правду. – Он подался вперед, и я невольно отодвинулась еще дальше, прижавшись к спинке дивана. – Скажи наконец, какого черта ты меня оттолкнула? Я так и не смог этого понять, как ни старался. На протяжении всех этих лет я снова и снова вспоминал, что произошло тогда, но так и не понял, что я сделал не так. Я любил тебя, и теперь, когда я снова тебя увидел…

«Старое чувство вернулось», – мысленно закончила я за него. Понять это мне было очень легко, поскольку я чувствовала примерно то же самое. Мы с Оуэном всегда думали и чувствовали одинаково, и это могло стать моим уязвимым местом. Как и его, впрочем.

Мои глаза защипало, и я с удивлением поняла, что вот-вот заплачу. И действительно, одна слезинка выкатилась из уголка глаза и поползла по щеке, и я поспешно смахнула ее рукой. К счастью, Оуэн ничего не заметил. Низко опустив голову, он громко засопел, как делал всегда, пытаясь собраться с мыслями.