Нам не позволят - Чарли Маар

внизу живота и заставляет моё тело дрожать.

А Максиму плевать. Ему никакое желание спать не мешает!

Раздражённо начинаю вертеться, то укладываясь на один бок, то на другой, то на спину, то на живот. Зло стягиваю одеяло с мужчины и укрываюсь им с головой.

Мерзни, Зверг!

Хотя он, конечно, вряд ли замёрзнет, потому что в квартире тепло.

Иисусе, Ами, ты как маленькая! Смешно даже!

Спустя ещё минут двадцать, я понимаю, что не усну, поэтому отбрасываю одеяло в сторону и собираюсь встать, чтобы что-то поесть и посмотреть какой-нибудь фильм, но подняться не успеваю, так как на моё бедро ложится тяжёлая ладонь Максима и с силой нажимает.

— Что ты все возишься? — хрипит мужчина, придавив меня весом своего тела обратно к матрасу.

Так он не спал все это время?!

Горячее обнажённое тело Зверга практически сливается с моим в одно, его губы мимолетно проскальзывают по подбородку, оставив на нем огненный след.

— Уснуть не могу! — выдыхаю шумно, намеренно отворачивая лицо и плотно сжав губы. — Извините, что разбудила, Максим Андреевич!

— Тебе вредность и упрямство мешают, — хрипло смеётся мужчина, лизнув языком мою шею, затем переключившись на мочку уха.

— Чтооо, это я упрямая?!

— Очень. Это меня и заводит сильнее всего. Правда, мне не совсем ясно, почему ты держишься за работу, которая тебе не нужна.

— Я не за работу держусь, а за право самостоятельно решать, чем мне заниматься!

— Даже если в этом нет смысла? — его ладонь ложится на мою шею и слегка сдавливает, отчего давление в животе становится ярче и сильнее.

— Даже если так! — кое-как удаётся выдавить из себя ответ.

— А ты все та же розововолосая девчонка, Анна Амилия… Только теперь у меня есть полное право и желание делать с тобой ЭТО.

Макс резко переворачивает меня на живот и прижимает ладонью между лопаток так, что мне воздуха перестаёт хватать, после чего между нами начинается настоящее безумие, в котором мы утопаем и задыхаемся вместе.

После той ночи Максим больше не препятствует моему желанию работать. Правда, я все равно увольняюсь, потому что, когда на следующий день прихожу в магазин, обнаруживаю, что Лин там больше не работает. Подруга уволилась. И, разумеется, мне она ничего об этом не сказала.

Где она теперь, нашла ли новую работу — я не знаю. Конечно, я попыталась написать ей и позвонить, но Лин не ответила.

С того дня вся моя жизнь жизнь сконцентрирована почти на одном Максиме. Временами я общаюсь с родными по телефону, гуляю по городу, просматриваю ролики в интернете о том, как вести свое дело и как организовывать занятия, но, в основном, советуюсь насчёт этого со Звергом. Он помогает мне разобраться, охотно отвечая на все волнующие меня вопросы, так что мы не только сексом занимаемся, но много общаемся, посещаем рестораны, театры и клуб.

Как и обещал, Максим решает проблему с тем мужчиной, что преследовал Лин. Так он говорит, во всяком случае. Я сразу пишу об этом подругк, которая упорно игнорирует меня все это время, и видимо решила всерьёз окончательно порвать с нашей дружбой.

Мне важно знать, преследует ли её по-прежнему тот человек, или Звергу все же удалось убедить его в том, что делать этого не стоит?

От Лин снова тишина в ответ. Ну что за упрямица?! Неужели так трудно хотя бы пару слов мне написать?

"Все нормально, Ами. Меня никто не преследует".

Большого труда стоит…

В выходные мы с Максом идём на выставку Дмитрия, где я обещала позировать для него. Всё проходит по высшему разряду, как и в прошлый раз. Он действительно талантливый скульптор, потому что в конце вечера мужчина отдаёт мне просто бесподобную работу. Ну, как отдаёт — забрать её сразу, к сожалению, нельзя. Дмитрий сказал, что только после полной обработки подарит мне готовую работу.

— Это шикарно! До сих пор мурашки по коже! — не прекращаю восторженно лепетать, когда мы с Максом усаживаемся в машину, чтобы поехать обратно домой.

В этот раз выставка проходила в центре Москвы, прямо посреди оживлленной улицы. Народу было море, и все наблюдали за работой Дмитрия, окружив нас со всех сторон.

Скульптуры, которые он создавал сегодня, это миниатюры, но поверьте, они настолько безукоризненно вылеплены, что даже громадная статуя не произведет такого впечатления, как эти маленькие фигуры.

— Нравится, когда ты так искренне радуешься, — улыбается Макс, трогаясь с парковки. — Точно домой хочешь? Может, в клуб или ресторан?

— Нееет, — вздыхаю устало, поудобнее устроившись на сидении. — Лучше заказать ужин на дом. Из ресторана Шанье. Мне понравилась там кухня.

— Как скажешь. Завтра, кстати, я весь день буду занят, так что приеду поздно. А в пятницу мы летим на Мальдивы. У меня контракт с одним из резортов. Пристраиваем к нему спорткомплекс. Кое-что нужно подправить в договоре. Как раз будет возможность немного отдохнуть. Согласна?

Я уже была раньше на Мальдивских островах. Поистине райское место. Разумеется, я буду не против слетать туда ещё хоть сотню тысяч раз, а уж с Максом тем более. Сразу представляю, как на закате мы плаваем в прозрачной голубой водичке, а после занимаемся любовью на одной из потрясных водных вилл острова.

— Конечно, согласна!

— Тогда мне нужны твои документы. Это формальность. Полетим на частном самолёте.

От кайфа, который я получаю благодаря Максиму, его умению ухаживать и мастерских способностях в постели, мне сносит крышу. Я постоянно нахожусь в состоянии эйфории, и это одновременно классно, но и пугает. Ведь чем больше времени проходит, тем меньше мне хочется с ним расставаться. А придётся. И совсем скоро.

У дома Макс помогает мне выйти из машины, но от усталости я все равно чуть не падаю. Он ловко поддерживает меня, и мы направляемся к дому, весело смеясь. С ним я обо всем забываю. Об изменах Антона, о ссоре с Лин, о том, что мама сильно болеет, и я не в силах ей помочь. Я переключаюсь благодаря его искрометному юмору и умопомрачительным поцелуям. Он словно создаёт для меня другую реальность, в которой есть только хорошее.

— Счастлива, да? У тебя все хорошо? Все в ажуре? — неожиданно раздаётся голос Лин откуда-то сбоку. Я не сразу узнаю родной голос подруги, потому что звучит он очень сипло и тускло.

Мы с Максимом резко поворачиваемся. Лин сидит на бордюре буквально в нескольких метрах от нас. На ней кофта с капюшоном, тень скрывает лицо, а вот ноги прекрасно освещены фонарями. На них ссадины, синяки и кровь.

— Иисусе, Лин, что случилось?! —