Нам не позволят - Чарли Маар

ни сообщений. Есть пара смс-ок от Антона, но я их даже не читаю. Не до него сейчас.

Поднявшись с постели быстро принимаю душ и одеваюсь для встречи с Максимом. Наряжаться мне не хочется, как и наносить макияж. Вообще ничего не хочется. Апатия захлестнула меня с головой, поэтому я надеваю бежевые бермуды, простую белкую майку и удобные босоножки. Волосы заплетаю в небрежную косу.

Максим приезжает за мной один на своем Бугатти. Я усаживаюсь в салон, после чего он трогается с места. В мою сторону мужчина почти не смотрит. Взгляд устремлен на дорогу, подбородок напряжен, а руки крепко сжимают руль.

— Не завтракала?

— Нет. Не успела.

— Заедем в кафе. Перекусишь.

Я устало и безразлчино пожимаю плечами.

— Меня больше интересует Лин. Я не сильно голодна.

— В кафе все и обсудим, — упрямо отвечает Зверг.

Спорить с ним я не собираюсь. Да и в кафе мы хотя бы не будем сидеть настолько близко друг к другу. И запаха мужчины не будет так невыносимо много, что аж дышать тяжело.

В кафе Максим садится напротив, мы быстро делаем заказ, после чего его внимательный синий взгляд полностью сосредотачивается на мне.

Неужели совсем скоро я уеду и больше никогда не увижу этих глубоких как штормующий океан глаз? Неужели это все, что нам с ним было суждено?

— Так, что ты хотел мне рассказать? Есть какие-то новости? — я сжимаю дрожащими пальцами салфетку, которую принес официант, и начинаю нервно теребить ее кружевные края, ожидая ответа мужчины.

Он коротко кивает.

— Ей придется уехать, Ами.

— Что? В смысле, уехать? Куда и зачем?

— В смысле, спрятаться. Я уже поговорил с отцом твоей подруги и объяснил, кто замешан в случившемся с его дочерью. Это опасный человек. И прижать его с помощью закона не получится. Сейчас я приставил к ней охрану. Он не собирается сдаваться. Утром к ней в палату прислали посылку. Мои люди проверили. В коробке лежали цветы и браслет с бриллиантами и сапфирами.

— Тот самый, что он купил в магазине, где мы работали… — я вздрагиваю.

— Лин этот подарок передавать не стали, разумеется… В общем, его будет трудно прижучить. И пока сделать этого не получилось, ей лучше находиться подальше. Как вариант я предложил отправить ее в Европу или Америку. Куда угодно, подальше от России. Спрятать так, чтобы даже ее имя нигде не всплывало. Потом постепенно к ней присоединятся родители.

У меня внутри все обрушивается. О чем он говорит? Что мы с Лин никогда не увидимся больше? И других вариантов защитить ее нет?

— Ами, — Макс тянется через стол, берет мою ладонь в свою и слегка сжимает, — это необходимость. Нужно время. По-другому помочь ей не получится.

Я инстинктивно выдергиваю ладонь и смотрю на нее так, будто на коже остался ожог после его прикосновений.

Конечно. Иначе не получится…

— Значит, делайте все необходимое, чтобы защитить ее. Пусть лучше мы никогда не увидимся, но она будет в безопасности, чем здесь, но покалеченная этим психом.

— Вы обязательно увидитесь. Просто не сейчас, Ами.

Официант приносит наш заказ, но желание есть окончательно пропадает. Я делаю лишь пару глотков чая, понурив взгляд, а к еде не притрагиваюсь вовсе.

Почему все так случилось? Это я приношу людям несчастье…

— Не уезжай от меня, — неожиданно хрипит Максим, вынуждая поднять на него взгляд, чтобы в очередной раз столкнуться с синей бездной. — Останься хотя бы на то время, на которое обещала остаться…

— Какой в этом смысл? — выдыхаю я, ощущая, как сердце начинает биться в ускоренном темпе.

— Нам хорошо вместе.

— Да. Только этого недостаточно. Как оказалось…

Максим поджимает губы и, приложив палец к подбородку, смотрит на меня пронзительно, заставляя мое тело дрожать, а кожу покрываться мурашками.

— Ты мне нравишься. Сильно. Дело не только в сексе, Амилия.

Я не ожидала, что услышу сегодня нечто подобное. Аж дыхание перехватывает от признания Зверга. Он фактически раскрывает карты, обнажив свои чувства.

Для него я не просто любовница, и не такая, как все, как он утверждал ранее. Я ему нравлюсь. Сама я, поэтому он просит меня остаться, хотя бы на время. Не хочет отпускать.

Стараюсь не показать вида, что я очень счастлива это слышать. Мне приятно, и самое главное, я радуюсь, потому что тоже чувствую больше, чем обычное сексуальное влечение к нему. Но ситуация с Лин вынуждает меня быть осторожной. Глупо снова бросаться в омут с головой из-за парочки приятных слов. Кроме того, моё решение не уходить от Максима и продолжать встречаться с ним может привести к тому, что с Лин мы точно никогда не помиримся, даже когда опасности от того человека исходить уже не будет.

— Я… рада это слышать, — говорю осторожно, глядя мужчине в глаза. — Ты тоже нравишься мне, Максим.

О своих чувствах я тоже принимаю решение не лгать. Да и Зверг вряд ли поверит. Мне кажется, это таким очевидным, что он мне сильно нравится, что я влюбляюсь. Нет смысла притворяться и утверждать обратное.

— Да. Нравишься. Только ответ дать прямо сейчас я не смогу, насчёт того, чтобы остаться здесь с тобой. Пусть даже на время. Мне подумать нужно. После случившегося с Лин, я должна принять взвешенное решение. Остаться с тобой и, возможно, потерять подругу навсегда. Стоит ли оно того?

Максим хмурится. Ему не нравится мой ответ. Возможно, он считает, что я слишком большое значение придаю чувствам и мнению подруги, но он ведь ничего обо мне не знает. Он не знает, как боюсь я потерять доверие и любовь хоть кого-то из близких. Это слишком больно для меня.

Отдать ему должное, независимо от того, что он думает, мне Максим ничего не высказывает. И моё решение, не отвечать прямо сейчас, принимает спокойно.

Мы заканчиваем наш завтрак в кафе, после чего он настаивает на том, чтобы довезти меня до отеля.

— Ты ведь в этом не виновата, Амилия. Никто не виноват, — все же решает он высказаться, когда мы уже почти добираемся до места назначения.

Он говорит о Лин. Максим видит и чувствует, что я виню себя, хоть и не говорю об этом вслух и не затрагиваю эту тему.

— Важно только то, что у меня внутри. А там присутствует чувство вины. И оно не может быть там просто так.

— Поверь, чаще всего себя любят обвинять во всех грехах самые не виновные люди.

Может и так, но это не про меня, потому что я действительно виновата. И это убивает. Самое паршивое, что Лин