Змей Уроборос - Эрик Рюкер Эддисон

Спитфайр посмотрел вокруг и сказал:

– Гнусная эта земля, и она пробуждает нехорошие воспоминания, от одного ее вида становится кисло во рту того, кто хоть раз здесь побывал. Ты помнишь эту землю?

Джасс огляделся. Береговая линия тянулась к северо-востоку, к дельте реки. Оттуда она резко поворачивала к западу, а там уже ничего не было видно за волнами и пеной. Море бурлило, волны бились о камни. Над ними летали одинокие птицы. Джасс сказал:

– Это, без сомнения, устье Арлана, где меньше всего хотелось бы мне высадиться, да еще со столь малым войском. Но это может еще раз доказать, что нам опять представляется случай взойти на очередную ступень к славе.

– Мы потеряли корабли! – воскликнул Спитфайр. – Потеряли большую часть войска, а хуже всего, потеряли Брандока Даха, который один стоит десяти тысяч воинов! Легче муравью выпить море, чем нам теперь выполнить наше дело, – он выругался и добавил: – Будь проклято коварство океана, который не только сокрушил наши силы, но и вышвырнул нас на берег здесь к нашей погибели! Это великий ущерб нам и выгода Королю Колдунии и всем нашим врагам.

Но Джасс ему ответил:

– Не думай, что противные ветры подули случайно или зловредные звезды их направили на нас. Буря пришла из Карсэ. Вот эти самые волны, которые ты видишь, откатываются в обратном потоке, как всегда откатываются насланные валы. В них утонули и были смыты многие из тех, кто выдержал главный удар. После него мы уже дважды чуть не погибли: в первый раз, когда неосмотрительно пошли за Гасларком в Карсэ, а во второй, когда нас застал шторм здесь, у устья Арлана. Мне удалось с помощью чар противостоять насланному Врагу и уменьшить главное зло, но против обратного потока никакие чары и никакие волшебные травы не помогут.

– Если это так, тебе все еще хватает выдержки? – спросил Спитфайр.

– Успокойся, – сказал Джасс. – Пески улеглись. Откат лишь раз может причинить нам зло. Он выдохся, колдовать дважды слишком опасно, а в мае в Карсэ Король колдовал.

– Кто тебе сказал об этом? – спросил Спитфайр.

– Я лишь догадываюсь, – ответил Джасс. – Я изучал некоторые пророческие записи о государях этого дома, из них следует – не совсем ясно, ибо слова загадочны, – что если один и тот же король самолично во второй раз предпримет подобное, силы тьмы его погубят, и не только его самого – как получилось некогда с Горайсом Седьмым при первой попытке, – но кончится династия, много поколений которой правили в Карсэ.

– Отлично, – сказал Спитфайр. – Значит, у нас есть шанс. Старая свалка, в конце концов, зацветет.

Итак, братья с войском пошли на восток по Внешней Бесовии, и шли девятнадцать дней. Сначала по землям с бесчисленными сонными речками и заросшими камышом озерами, потом по открытой неровной низине. Потом пошла холмистая заболоченная пустошь. Холмы были невысокие и пологие, но неровные, с многими валунами, переходившими в гребни, с зарослями папоротника и вереска, с выцветшей травой между ними. В расселинах между камнями появились кусты терновника и можжевельники. На гребнях трава торчала, как конская грива. Начинался красный октябрьский закат. Направив взгляд к югу, где вдали виднелась береговая линия Дидорнианского моря, они заметили старый брошенный сторожевой форт, у ворот которого кто-то сидел. Радость охватила их сердца, ибо это оказался не кто иной, как Брандок Дах.

Они обняли его, как восставшего из мертвых. А он сказал:

– Меня понесло проливом Меликафказ, и выбросило на пустынный берег в десяти лигах южнее этого места. Я остался один, потерял корабль и всех моих спутников. Но меня утешала мысль о том, что если вы пережили крушение у берегов Бесовии, то пойдете этой дорогой в Муэлву.

Слушайте! – продолжал он. – Я расскажу вам о чуде. Семь ночей я прождал вас в этом совином гнезде. Тут останавливались большие отряды воинов, пересекающих пустыню. С двумя из них я поговорил, и ждал следующего. Мне кажется, что здесь мне открылась великая тайна, которая занимала мудрецов много лет. В день, когда я сюда подошел, был красный закат, как сегодня. Вдруг раздалась громкая музыка разных инструментов, с востока подходило войско с большими знаменами, они развевались на ветру. Я подумал, что если это враги, надо быть готовым отдать жизнь с честью, а если друзья, то в их обозе найдется мне пропитание. Весомый аргумент, ибо я пришел с моря, и помнил только запах еды, если не считать, что находил по дороге ягоды и невкусные орехи. На всякий случай я приготовил оружие и со стены этого форта окликнул идущих, прося их назваться, и желая узнать их намерения. Их военачальник подъехал под стену и со всей учтивостью благородно приветствовал меня. Как вы думаете, кто это был?

Ему не ответили.

– Тот, кто некогда был славен, – продолжал он. – Во всех землях его знали как удивительно смелого искателя приключений. Помните поход Гасларка, который закончился в Бесовии?

– Он невысок и смугл, как кинжал, вынимаемый из ножен в ночи? – спросил Джасс. – Или светел, как копье с флажком, бросаемое на ристалище? Или страшен, как старый меч, ржавый посредине, но блестящий на конце и по лезвию, который решает судьбу в роковой день?

– Твоя стрела попала в тройное кольцо вокруг мишени, – сказал лорд Брандок Дах. – Он был огромного роста, облачен в роскошные доспехи, как павлин, и сидел на вороном жеребце. И я обратился к нему, сказав: «О великолепный богоподобный Гелтераниус, победитель в сотне сражений, что заставило тебя провести долгие годы в Бесовии с таким большим войском? Какой темный магнит продержал тебя здесь все девять лет, с тех пор как ты с Зелдорниусом и Джалканайусом Фостусом под трубные звуки и гром копыт выступили на завоевание Бесовии для Гасларка? Весь мир считает, что ты давно пропал и погиб». А он посмотрел на меня недобрым взглядом и ответил: «О Брандок Дах, мир следует своей глупой воле, а я иду к своей цели. Девять лет, девять лун, девять веков, – какое мне дело? Если я встречу неуловимого Зелдорниуса, я вступлю с ним в бой. Сегодня ешь и пей со мной, но не вздумай задерживать меня или отвлекать бесполезными разговорами от моей цели. Ибо на рассвете я должен продолжить поиски Зелдорниуса».

И всю ночь я ел и пил, и веселился с Гелтераниусом в его злато-зеленом шатре. А на рассвете он повел свое войско на запад через пустошь.

На третий день я продолжал сидеть у этой стены, проклиная ваше медленное продвижение, как вдруг заметил войско, марширующее с востока. Во главе на небольшой серой лошади скакал военачальник. Он был в блестящих черных доспехах, с черными орлиными перьями на шлеме, его взгляд горел, как у леопарда. Он был мал ростом, злобен на вид, гибок, как горностай, и наверняка не знал усталости. И я его окликнул с места, где сидел: «О знаменитый и могущественный Джалканайус Фостус, разрушитель крепостей, куда ты направляешься со своим великим войском по забытой пустоши?» А он спрыгнул с лошади, взял меня обеими руками за руки, и сказал: «Заговорить во сне с покойниками предвещает выгоду. Разве ты не мертв, Брандок Дах? Ты жив в моей памяти с тех забытых дней, которые временами прорастают в ней, как цветы в заросшем саду. Ты был велик среди великих того мира, в Кротринге над морем в многовершинном Демонланде. Но между мной и теми днями встало забытье. Шум прибоя заглушает мой слух, и морской туман затемняет зрение, когда я пытаюсь вызвать в памяти те далекие дни и великие подвиги. Ради тех ушедших дней ешь и пей со мной сегодня, ибо всего на одну ночь я раскину походный шатер на холмах Салапанты, а утром продолжу путь. Не знать мне покоя, пока я не найду Гелтераниуса и не снесу ему голову с плеч. Позор ему, и неудивительно, что он бежит от меня, как заяц. Предатели всегда подлецы. А кто слышал о более гнусном и проклятом предателе, чем он? Девять лет назад, когда мы с Зелдорниусом готовились разрешить наши споры мечами, в счастливый час я получил известие, что этот Гелтераниус, как хитрый змей, обходит меня, чтобы напасть с тыла. Я сразу развернул войско, чтобы сокрушить его, но толстый грубиян удрал».