Мыс Грома - Джек Хиггинс

— Но я бы хотела там быть.

— Ну что ж, если таково ваше желание…

— Как скоро после этого можно будет кремировать тело?

— А вы хотите именно этого?

— Да, я хотела бы получить его прах, — спокойно ответила она. — Я не надеюсь, что его будут отпевать в церкви. Генри не был верующим.

— Вот как. — Фергюсон пожал плечами. — Ну что ж, если вы пожелаете воспользоваться услугами наших людей, все это можно сделать сразу же.

— Завтра во второй половине дня?

— Думаю, да.

— Отлично. Я была бы благодарна, если бы вы могли все устроить. Если вы уже намерены сделать заказ, то для начала я хотела бы попробовать икру, затем среднепрожаренный бифштекс и салат в придачу.

— А стоит ли сейчас? — осторожно осведомился Фергюсон.

— Это называется радоваться жизни. — Она потянулась к руке Диллона. — И я снова хочу танцевать. — Она улыбнулась. — Не так уж часто приходится танцевать фокстрот с боевиком ИРА.

Наутро в небольшом, обшитом дубовыми панелями зале суда в Вестминстере народу было немного — от силы человек пять-шесть. Дженни сидела на передней скамье вместе с Трэверсом и Фергюсоном, а Диллон, снова надев свою куртку, стоял позади вместе с судебным исполнителем. Наступила короткая пауза, когда один из мужчин, сидевший впереди, подошел к скамье и получил какое-то указание от судебного пристава. Когда он вышел, в зал вошли Смит и Джонсон и уселись на скамью по другую сторону от прохода, напротив Диллона. Они были в строгих костюмах, при галстуках, но одного взгляда на них было достаточно, чтобы Диллон понял, с кем имеет дело. За двадцать лет, проведенных в кругу людей, живущих неправедными делами, у него выработался безошибочный нюх на них.

Судебный пристав объявил заседание открытым.

— Прошу всех встать при появлении коронера ее величества.

Коронер оказался седым как лунь стариком, одетым в серый костюм. Дженни была удивлена. Она-то думала, что он появится облаченным в мантию. Положив перед собой папку, он открыл ее.

— Дело носит необычный характер, и, ознакомившись с предоставленными в мое распоряжение фактами, я принял решение, что ввиду этого в присутствии жюри присяжных необходимости нет. Присутствует ли в зале бригадный генерал Чарльз Фергюсон?

Фергюсон встал.

— Да, сэр.

— Насколько я могу судить, благодаря вам на этом деле имеется гриф «Д» Министерства обороны, на основании чего суд заключает, что для этого, вероятно, есть основания, затрагивающие интересы национальной безопасности. Я соглашаюсь с этим грифом и позабочусь о том, чтобы это обстоятельство было приобщено к делу. Кроме того, считаю на данном этапе целесообразным четко дать понять всем присутствующим в зале представителям прессы, что предание огласке подробностей всех дел, на которых стоит гриф «Д», является уголовно наказуемым преступлением и карается тюремным заключением.

— Благодарю вас, сэр. — Фергюсон сел.

— Поскольку показания свидетелей, попавшие в распоряжение полиции по этому прискорбному делу, не оставляют места для двусмысленного толкования, то, прежде чем закрыть дело, мне необходимо лишь подтверждение того, что труп был официально опознан.

Судебный пристав кивнул Трэверсу, который встал и подошел к месту для дачи свидетельских показаний. Коронер бросил взгляд на лежавшие перед ним бумаги.

— Контр-адмирал Гарт Трэверс?

— Да, сэр.

— Какие отношения были у вас с покойным?

— Многие годы он был моим близким другом, а по приезде в отпуск с принадлежащих США Виргинских островов он остановился у меня в доме на улице Лорда Норта.

— И вы официально опознали его труп? — Трэверс кивнул. — Присутствует ли в зале суда мисс Дженнифер Грант? — Она с трудом встала. — У меня имеется доверенность, оформленная на ваше имя. Вы хотите заявить свои права на тело?

— Да, сэр.

— Да будет так. Судебный пристав оформит это в виде соответствующего решения. Суд выражает вам соболезнование, мисс Грант.

— Благодарю вас.

Когда она села, судебный пристав возвестил:

— Прошу встать при уходе коронера ее величества.

Все встали, коронер удалился. Трэверс повернулся к Дженни.

— Все в порядке, дорогая?

— Все отлично, — ответила она, но лицо у нее было бледным.

— Пойдемте. Чарльз сейчас получит распоряжение. Он потом нас догонит.

Пройдя мимо Диллона, они вышли на улицу. Встав, Смит и Джонсон вместе с другими двинулись к выходу, пока Фергюсон выяснял что-то у судебного пристава.

Хотя снаружи ярко светило солнце, Дженни немного дрожала и чуть подняла воротник, защищая горло.

— Холодно.

— Вам надо выпить чего-нибудь покрепче, и все будет хорошо, — взволнованно сказал Трэверс.

Диллон стоял на верхней ступеньке лестницы, когда из зала вышел Фергюсон. Смит и Джонсон остановились неподалеку, у автобусной остановки. Джонсон вынул из кармана зажигалку и поднес ее Смиту, пока тот закуривал.

— Вы знаете эту парочку? — спросил Диллон у Фергюсона.

— Нет, а почему я должен их знать?

Подошел автобус, Смит и Джонсон вместе с парой других пассажиров сели в него, и автобус укатил.

— Бригадный генерал, все эти годы я полагался на собственный инстинкт, а он говорит мне, что эти ребята замышляют что-то недоброе. В самом деле, что они делали на дознании?

— Возможно, вы правы, Диллон. Но, с другой стороны, есть масса людей, рассматривающих любые разбирательства в суде как бесплатное времяпрепровождение.

— Это что, доказанный факт?

К тротуару у подножия лестницы подкатил «даймлер-бенц», из него вышел Джек Лейн и подошел к ним.

— Все прошло хорошо, сэр?

— Да, Джек. — Фергюсон отдал ему постановление суда. — Передай это старине Коксу. Скажи, что нам бы хотелось, чтобы кремация тела состоялась сегодня, во второй половине дня. — Он взглянул на Дженни.

— В три часа дня вас устроит?

Она кивнула. Никогда еще она не была такой бледной.

— Нет проблем.

Фергюсон повернулся к Лейну.

— Слыхал? Кстати, в суде крутились двое мужчин. У Диллона они вызвали подозрение.

— А ему-то откуда знать? — осведомился Лейн, не обращая никакого внимания на стоящего рядом ирландца. — У них что, на физиономии это написано?

— Боже, что будет, если только вас послушать? — спросил Диллон. — Да, ума вам не занимать.

Лейн метнул на него злой взгляд, вынул из кармана конверт и вручил его Фергюсону.

— Как вы приказывали, сэр.