Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире - Лайза Николь

Не потому, что он не хотел её спасти, но потому, что знал, что не сможет.

И на этом Винсент встал и вышел за ворота Самого Необыкновенного Отеля в Мире.

Проснуться утром и не идти на работу в Самый Необыкновенный Отель в Мире – наверное, это было самое худшее, что пришлось испытать Винсенту. Он лежал, уставившись на облупившуюся краску на потолке. До того как его взяли чистильщиком обуви, Винсент с трудом заставлял себя сползти с кровати, но Необыкновенный изменил всю его жизнь. Каждый новый день он подскакивал, едва успевал проснуться, как весёлый лягушонок, радующийся летнему дождику.

Оказывается, ему есть куда спешить!

Оказывается, у него есть дело!

Оказывается, он стал кем-то!

Он был чистильщиком обуви в Самом Необыкновенном Отеле в Мире!

Но теперь он снова стал самым обычным Винсентом. У него было такое чувство, будто все шарики на его воображаемом мороженом растаяли и шлёпаются на пол, словно кучки слоновьего навоза.

В спальню заглянула Роуз.

– Как там называется, когда получаешь по заслугам? Погоди, дай вспомню слово! Карма! Точно, карма! Вот взял бы ты меня с собой, ничего бы не случилось!

– Отвали, Роуз, – Винсент отвернулся к стене. – Ты же понятия не имеешь, о чём говоришь. И нет на свете никакой кармы. Это я знаю точно, факт. Сплошь и рядом с хорошими людьми приключаются плохие вещи. Так уж устроен мир.

– Ну, если это не карма, то, может, они просто поняли, какой ты обычный, Винсент! Я вообще ума не приложу, почему они выбрали тебя, а не меня. Уж я-то понимаю в необыкновенном. Как-никак я всё же актриса!

– Уж и не знаю, Роуз, – с холодной яростью отвечал Винсент, – может, потому что тебе только семь лет? Или потому что ты НИ ЧЕРТА не знаешь про обувь? – Винсент перекатился на другой бок и посмотрел ей в лицо. – ИЛИ ПОТОМУ ЧТО ТЫ ПОВСЮДУ ТАСКАЕШЬ НА СЕБЕ СТАРОЕ ВОНЮЧЕЕ ОДЕЯЛО?

У Роуз задрожал подбородок: она готова была заплакать.

Винсент в ту же секунду пожалел о своей выходке, но было поздно.

В спальню вошла мама.

– Что тут происходит?

– Ничего, – промямлил Винсент и спрятался под подушкой.

– Роуз, оставь брата в покое. Для того, кто считает себя актрисой, ты сейчас не очень-то чутко себя ведёшь.

– Но это был мой шанс, мой выход, а он всё ПРОДУЛ!

– Роуз, хватит! Я сказала, не сейчас!

– Это никогда не был ТВОЙ шанс, ни разу! – выпалил Винсент.

– Хватит, вы двое! Вы же знаете, ваш брат не выносит криков.

– Ах да! И как же я забыла! – фыркнула Роуз. – В этом доме разрешено кричать только Тому!

– Роуз!

– НЕТ, Я – МЭРИЛИН! Роуз – та несчастная девчонка, у которой полоумный братец! А я – Мэрилин! Я кинозвезда, и у меня вообще НЕТ братьев! – Роуз взмахнула полами своей накидки и удалилась, громко топая пластиковыми босоножками на каблуках.

Винсент понимал, что должна чувствовать Роуз. Всё в их доме вращалось вокруг Тома. А он уже успел позабыть, каково это – чувствовать себя никому не нужным невидимкой.

Винсент днями не выходил из своей спальни.

Он ни с кем не говорил, если к нему не обращались.

Он даже есть практически перестал.

И в голове у него крутились одни и те же мысли, как занудный шлягер. «Я всё порушил. Я бросил Флоренс одну. Я должен был найти способ её спасти. Роуз права. Я всё продул. Я всё продул!»

И с каждым днём Винсенту делалось немного хуже, чем в предыдущий. Ему стало так плохо, что даже Роуз сделала попытку его подбодрить. Она вошла к нему в комнату в своих туфлях с набойками и пустилась в пляс вокруг кровати.

– Это особенный танец, Винсент, – объявила она, размахивая краями одеяла, как птица крыльями на взлёте. – Это древний танец для исцеления души.

Тук-тук-тук. ЩЁЛК! Тук-тук-тук. ЩЁЛК! Тук-тук-тук. ЩЁЛК! Тук-тук-тук. ЩЁЛК!

Вообще-то Винсент не заметил, чем этот танец отличается от её обычных танцев. Однако он оценил попытку.

– Спасибо, – сказал он. – Мне и правда стало немного легче.

– Круто! – Роуз заметно обрадовалась. – Значит, сейчас лучше всего сказать тебе о том, что я потеряла твой скутер, который папа купил тебе на гаражной распродаже.

– ТЫ – ЧТО?

– Вот только не вали на меня, я не виновата! – взвизгнула Роуз, вылетая из комнаты. – Я просто забыла его в парке. А кто-то его украл!

– РОУЗ, Я ТЕБЯ УБЬЮ! – взревел Винсент.

Винсент соскочил с кровати и ринулся за Роуз на кухню. Мама стояла у плиты, варила яйца. Том раскинулся на полу, как спящий ангел, пока помещение заполняли звуки Первой гимнопедии Эрика Сати. Роуз перепрыгнула через Тома и принялась бегать вокруг стола, откровенно наслаждаясь погоней. Винсент носился следом за ней.

– Винсент! Роуз! Стойте, вы оба!

– Она потеряла мой скутер!

– Ну да, и что? Зато Том порвал твои открытки из Необыкновенного!

Винсенту сразу стало не до Роуз. Он посмотрел на маму.

– Мам, это же неправда?

– По крайней мере не все, Винсент. Я успела спасти несколько штук. А остальные мы склеим скотчем. Я собрала все обрывки, – сказала она, пытаясь утешить сына. – Винсент, не надо злиться! Он не виноват, он же не понимает.

Однако Винсент разозлился. Он дико разозлился.

Он подскочил к Тому, даже не замечавшему, что его только что использовали вместо барьера для скачек с препятствиями. Винсент возмущённо фыркнул. А потом пнул Тома в ногу. Том взвыл. У Винсента сделался такой вид, как будто пнули его, а не Тома.

– ВИНСЕНТ! – закричала мама. – Как ты мог? Ты же его старший брат! Когда ты, наконец, это поймёшь?

– Ну и что из этого? – закричал в ответ Винсент. – Он даже не знает, что я его старший брат!

Винсент выскочил из дома, с грохотом захлопнув дверь. Он побежал по Обычной улице. И бежал, не останавливаясь, пока не оказался возле железнодорожной станции Бэрри.

Точно там, откуда всё начиналось.

Винсент сел на скамейку. Это был час пик, и утомлённые люди спешили домой, на диван, где можно будет расслабиться и скинуть обувь. Винсент обратил внимание, что его прежнее место возле лотка с закусками пустует. Он вспомнил свой первый день чистильщика обуви и то, каким довольным он тогда был. Как все его мечты сводились к пакету солёных чипсов и бутылке спортивного напитка, от которого его моча сделается ещё синее, чем вода в платном бассейне Бэрри. Он вспомнил толстяка, своего первого удачного клиента. И то удивительное чувство, когда чудесные иголочки покалывали у него во всём теле от удовольствия от хорошей работы. С тех пор случилось столько всего… У него было такое ощущение, будто он успел обойти весь мир и вернуться и обойти его ещё раз. Дедушка был прав. Это был волшебный ящик с инструментами. Вот только сейчас Винсенту от этого было совсем не радостно. Как самое лучшее, что только могло случиться в его жизни, могло обернуться самым худшим?