Нерушимый 3 - Денис Ратманов

Расправившись с шашлыком, мы решили выступить по чебурекам, подозвали Самира и начали делать заказ, но он мотнул головой и сказал с мягким южным акцентом:

— Извините, давайте сперва рассчитаемся. — И положил на стол чек.

Вышло немного, всего-то пятьсот пятьдесят рублей, меньше сотни на каждого. Я поднялся, чтобы вытащить сотку из заначки, сунул руку в нагрудный карман куртки, куда положил телефон, но не нашел его. Сунул в другой. И там пусто. Уже догадываясь, что бесполезно искать телефон, я проверил все карманы, выругался. Где же я так опростоволосился? И что теперь делать? Заявление о пропаже писать? Но успеют ли найти за три дня? Это ж генерала Вавилова подарок!

— Саня, ты чего? — заметив мое беспокойство, спросил Микроб.

— Телефон потерял. Вместе с деньгами.

Я сел на место, мысленно перебирая ситуации, когда мог бы его выронить его. Мика сунул руку в карман толстовки, чертыхнулся.

— И у меня нет бабла!

Микроб проверил свою куртку, шумно засопел и воскликнул:

— И мой кошелек пропал!

И тут до меня дошло, почему Алие терлась возле парней, и они с Машей так часто бегали на перекур. Никакие они не повариха со студенткой! Гастролерши. Соньки-золотые ручки. Обобрали до нитки. Только бы получилось наскрести пятьсот рублей!

Официант Самир завис над нашим столиком каменным изваянием.

— У вас какие-то проблемы? — вскинул бровь он.

— Нас обворовали! — выкрикнул покрасневший Мика, шарящий по карманам и выгребающий на стол мелочь. — Да что таращишься? В вашем долбанном заведении обворовали! И девки, наверное, ваши! Подставные!

— Не кипятись, — положил ему руку на плечо я и обратился к Самиру: — Сейчас найдем, все хорошо. Извините.

Самир кивнул и отступил на два шага назад. Склонившись над столом, я предложил:

— Давайте поищем деньги по карманам. Вдруг наскребем по сусекам? Расплатимся, потом решим, что делать дальше, чтобы вернуть украденное.

Как назло, всю мелочь я потратил, осталось рублей тридцать. Остальные деньги были на счете в банке и в чехле украденного телефона.

На столе образовалась кучка мелочи, несколько смятых пятидесяток, завалявшихся у Жеки с Игнатом, который откинулся на спинку стула и закатил глаза:

— Уже лет пять я себя таким нищебродом не чувствовал! Ваще как в детстве.

— Угу, — мрачно подтвердил Жека, встал, ощупал карманы джинсов, вытащил пару рублей, бросив их на стол и выругался.

— Это все? — спросил Микроб. — Считаем?

Не дожидаясь ответа, он принялся раскладывать монетки по номиналу, расправил бумажные деньги, но и так было видно, что имеющегося не хватит.

— Триста тринадцать рублей, — сказал он и добавил: — Я сразу сказал, что дерьмовая столовка!

Нужно было что-то решать, причем быстро. А быстро найти оптимальный вариант не получалось.

— Давайте позвоним Матвеичу, — предложил Клыков. — Попросим в долг.

— Вариант, — кивнул Жека. — Звони. Телефон только у тебя остался.

Зарычав, Игнат припечатал кулаком по столу и рявкнул:

— Как лохов развели! Твою мать! — Его злость требовала выхода, и он вызверился на Мику: — Это ты притащил шмар за наш столик, тебе и разруливать, понял?

— Ша! — гаркнул я, и Игнат заткнулся. — Все, залет уже случился. Чего собачиться? Решать надо. Рома, звони.

Клыков побледнел и окаменел. Казалось, его парализовало, лишь кадык дернулся. А потом враз его щеки покраснели, и он пробормотал:

— Кажется, я не записал его номер. — Он потыкал в экран. — Только, вот, Саныч есть.

Жека и Игнат выругались синхронно. Микроб закатил глаза. Мика молчал матом.

Лицо Ромы стало таким виноватым, словно секунду назад он делал операцию и вырезал не ту почку. Или как будто в его единоличном пользовании был ядерный чемодан, и он случайно нажал красную кнопку.

— Саныч в крайнем случае, — сказал я и протянул руку. — Давай телефон, я помню номер Матвеича.

— Наизусть? — не поверил он своим ушам.

— Наизусть. Все ваши номера помню. — Я постучал себе по лбу.

Клыков вложил мне в руку свой старенький «Енисей», я набрал Матвеича и, пока шли гудки, мысленно прокручивал, что буду говорить. Но сигнал все длился и длился, а Матвеич не отвечал и не отвечал. Наконец произошел самосброс, и я набрал номер повторно.

— Я слышал, мужики в баню собирались, — сказал Мика, вперившийся в пустую тарелку. — И Саныч вроде с ними.

— Ну да, — протянул Микроб, — если так, ответят очень не сразу. Если вообще ответят. Ты ему сообщение напиши. Вдруг он просто морозится, думает, что мы будем им мозги выносить.

— Кажется, я знаю! — Жека аж подпрыгнул на месте, посмотрел на Клыкова с радостью. — У тебя ж телефон остался! И счет, к номеру привязанный! Банковский счет!

— Точняк! — улыбнулся Игнат. — Ты расплатишься, мы тебе потом все вернем.

— Но там минус! — злобно бросил Клыков.

— Друзьям позвони. Нет друзей — матери. Она что, денег тебе не даст?

Клык снова вспыхнул, покраснел до кончиков ушей и покачал головой.

— Не даст. Потому что я… — Он растянул горловину свитера, словно тот ему жал. — Я играю. Проигрываю… В общем, она не поверит. Я клялся, что больше не буду, но это было недавно...

Жека укоризненно покачал головой.

— Ясно, чего ты все время без бабла.

— Я зарплату матери шлю, — сказал он, опустив голову. — Чтобы не было искушения.

Вот это номер! Тихоня Клыков — игроман. И выяснилось это, черт побери, именно сейчас! Микроб посмотрел на меня, на Клыка, на остальных и проговорил:

— День разоблачений. Клыков — игроман, Неруш — шпион, вон как по-английски шпарил. Что я еще не знаю? Тишкин и Воропай — пара?

— Э-э-э! — Игнат начал вставать, но его усмирил сидящий рядом Клыков.

Я потарабанил пальцами по столешнице. Думай, голова! Произошедшее казалось ничтожной мелочью, досадным недоразумением, которое разрулить — как два пальца об асфальт. Вот телефон было жалко, и так это оставлять нельзя. Заявление нужно писать, как ни крути. Но — когда мы уже станем свободными.

— Может, милицию вызовем? — предложил Микроб шепотом, косясь на Самира.

— Ты больной? — воскликнул Жека. — Эти точно Кире донесут, а ему насрать, виноваты мы или нет. Нет, не годится. У кого заначка в спорткомплексе есть?

Все помотали головами. Хоть клептоманку и поймали, оставлять ценное без присмотра было стремно. Как выяснилось, с собой носить еще опаснее.