Дар Монолита - Сергей Клочков

Проф выполнил условие договора. Хип конечно же не досталось звания «старшего научного», а в остальном ее пропуск полностью соответствовал моему. Зеленая карточка «полевого научного сотрудника Архиповой Алены Андреевны» с когда-то родным, таким знакомым лицом на цветной фотографии, залитой в прозрачный пластик. Надо же, даже веснушки видны… Хип. Я поймал себя на том, что внимательно рассматриваю фото на пропуске. Зотов оформил ее как моего непосредственного помощника, но уровень доступа вполне позволял ей находиться в Зоне и без сопровождения. Надо бы дойти до Армейских складов — в ПМК на мой запрос уже пришел ответ, что Хип дошла до своих, жива-здорова, хотя и необычно замкнута, молчалива, даже не явилась на небольшой «междусобойчик», устроенный Фельдшером по факту «воскрешения» и возвращения девушки в свою группировку. Немного обидно было от факта, что сообщение, отправленное на ПМК Хип, осталось без ответа, поэтому пришлось узнавать о ее возвращении из обычного сетевого трепа «Свободы». Больше писать я ей не стал, но в одну из ходок решил дойти до Армейских — передать пропуск, ну и… поговорить, что ли. Ведь не ссорились, расстались не врагами, так отчего бы не посидеть где-нибудь в баре, в том же «Старом Жмоте», открытом «свободовцами» в бункере бывшего Кордона. Не то чтобы скучаю, нет, но… а, ладно.

Я сунул пропуск Хип в карман, затянул завязки рюкзака, проверил «сайгу», думая над маршрутом до Чернобыля-7. Через Свалку на бывший Кордон идти не хотелось, тем более Проф предупредил о том, что у развалин депо периодически появляются банды. Можно было попробовать пройти по Гнилой балке, там сейчас должно быть достаточно чисто — дождей, судя по сухим ямам у гигантской горы из бетонных обломков, ржавых балок и глинистой земли, давно не было. Исследовав склоны ближнего террикона на предмет скатившихся вниз артефактов, я пошел через чахлую рощицу на юг — к Кордону и дальше, по «новым» землям к научному городку.

Найти что-то в пересохших, в крупных квадратах потрескавшейся глины впадинах и небольших горках ржавого мусора было сложно. Во-первых, не водилось здесь серьезного товара, во-вторых, все сколь-нибудь пригодное для обмена подметалось сразу после Выбросов местными «мусорщиками» — обитателями развалин у ворот «Ростока». Обычный улов здесь — «трубки», «жгучая слизь», «русалочьи слезы», иногда «самоцветы» довольно низкого качества. Если повезет — «медуза» или даже «выверт», но обычно за день блужданий между кучами набирает местный сталкер хабара на банку тушенки, бутылку скверной водки и полбатона серого хлеба. Вон, кстати, ходит один такой, в шитом-перешитом комбинезоне, ворошит длинной палкой кучи гнилой листвы, заглядывает под обломки. Увидел меня, мазнул равнодушным взглядом заплывших глаз на испитом, синюшном лице и снова начал бродить по склонам фонящих гор, наплевав и на радиацию, и, похоже, на собственную жизнь. Нет… ловить здесь точно нечего.

Успел я подзабыть Зону, даже немного отвыкнуть от нее, и потому шел не торопясь, стараясь держаться в стороне от провешенных тропинок. Правило здесь простое: по «чистым» тропам ходить компанией хорошо, в идеале — с группой бойцов «Долга», для которых, собственно, эти самые тропинки и провешены. А одному лучше не рисковать — засад на Свалке и в спокойные времена хватало, а уж теперь и подавно. Места здесь «грязные», счетчик потрескивает постоянно, и не сказать, чтоб фон был серьезный, но эти тихие хрустящие звуки уюта совсем не создавали. И — крохотные болотца по пути, или пересохшие до первых затяжных дождей, или заполненные лоснящейся черной грязью. Хрящеватый, грязный песок, куртины желтой травы, широкие проплешины, которые желательно обходить стороной. И — лес. Ну, это, конечно, громко сказано, так, редкие чахлые деревца, которые сталкеры почему-то называли «карандашником», — с красноватой корой, ломкими веточками и прыщеватыми, изъязвленными листьями непонятной формы. Или осинки, обреченные засохнуть после очередного ядовитого дождя, или мутированные березки, обожженные «кислотным туманом», не поймешь. И посреди вот такого «карандашника», сгущающегося временами в непроходимые кусты, растут отдельные мощные деревья, из тех, чьи мутации оказались полезными для выживания в Зоне. Дуплистые, закрученные винтовыми колоннами, изломанные невероятными углами, эти бывшие сосны и рябины уже ничем не напоминали своих предков. На границе Свалки и Кордона лес становился заметно гуще и темней, под кронами деревьев частенько попадалась местная «дичь», в основном слепые псы, реже псевдособаки или кабаны — в особо тоскливые в плане заработков времена я захаживал в эти перелески. Копыта кабанов скупали ученые, при удаче случалось добыть крупную, здоровую псевдособаку — удивительное дело, но ее внешне неказистый, грубый мех почему-то пользовался огромным спросом, особенно ценными были хвосты. Буроватый, пятнистый, с длинным ворсом и коротким серым подшерстком, он стал почему-то очень моден среди миллионеров — возможно, по причине особенной редкости. В кустах у заброшенной дороги я видел пару ободранных туш псевдособак, до которых еще не добрались падальщики — следовательно, спрос на мех сохранился. На мою долю трофеев, правда, не нашлось — из всей живности я встретил пока только пару плотей, да и те поспешно скрылись за развалинами фермы. Но это, как оказалось, пока…

Зона, поганка, устроена по максимально подлой схеме: когда идешь осторожно, внимательно исследуя дорогу, — никаких неожиданностей не будет. Спокойно доберешься до схрона или Периметра — проблем нет. Но стоит только чуть отвлечься, расслабиться — получите, что называется, и распишитесь.

Первый невидимый кулак, словно сотканный из разом сгустившегося воздуха, с коротким, гулким звуком стукнул в грудь так, что я не просто свалился, но и пролетел по воздуху метра два точно. При падении в рюкзаке что-то громко хрустнуло, сверху на меня навалилась невидимая, но при этом плотная, ощутимая тяжесть. Та же сила, что придавливала меня к земле, попыталась выдернуть из рук «сайгу», но я вцепился в нее намертво. Незримый враг, обдав меня смесью запахов озона, гнилого мяса и какой-то пронзительной кислятины, безуспешно подергал оружие, после чего я почувствовал, как на поясе щелкнули застежки кобуры. Мой «глок», несколько секунд повисев в воздухе, улетел в канаву, а возле уха, больно кольнув осколками щеку, об асфальт разбился камень. Я разглядел на фоне длинной покосившейся стены фермы нечто прозрачное, заметно преломляющее воздух, под тихое «трансформаторное» гудение уплывшее в сторону кустов. Тяжесть немного свалилась, и мне удалось, правда, не без труда, подняться на ноги. И кстати, я это сделал вовремя — гудение немного усилилось, затем раздался короткий, переливчатый свист, и еще один камень раскололся на дороге десятком стремительных светлых брызг. Молодец, Лунь. Без приключений ты не можешь.

Нарваться на полтергейста здесь, у границы Кордона, было неслыханным делом, так как даже на Диких территориях и в Припятских домах эти твари считались редкостью. Такой редкостью, что некоторые сталкеры считали их выдумками, обычными байками у костра, а ученые только пожимали плечами — трупов полтергейстов или хоть каких-нибудь документальных свидетельств их существования у науки не было. Признаться, я и сам не доверял рассказам некоторых бродяг о встречах с тварью, но тот же Сионист вполне серьезно говорил, что, мол, да, есть такие, встречал.