Фрейлина ее высочества - Оксана Гринберга

На десерт у нас была малина, кусты которой я обнаружила неподалеку. Набрала несколько горстей ягод, опасаясь, уж не нападут ли на меня местные медведи, обидевшись за то, что я отбираю у них угощение.

И еще на десерт у меня было купание голого лорда Хардинга в ручье. Ну что же, я ни в чем не ошиблась – на него оказалось приятно посмотреть как в одетом, так и в раздетом виде.

…И пусть я справилась и с птицей, и с выигрышем в споре, но спать в лесу на импровизированной постели из веток мне не понравилось. К такому я не была приучена – ни в своей прошлой жизни, ни в этой.

По крайней мере, мне показалось, что Райли Ривердел ночевала преимущественно на мягкой перине, потому что с утра у меня болела каждая косточка промерзшего тела. Даже несмотря на то, что Эван поддерживал костер.

Этот факт усиливал мое желание попасть к людям и провести следующую ночь в их обществе. Пусть в монастырской келье, зато в тепле и на ровной поверхности, а не в лесу, где за каждой елкой мне чудился медведь, явившийся с недобрыми намерениями – предъявить мне претензии за малину! – или же ловчие Псы Броддика.

Поэтому, когда впереди показались стены монастыря Святого Иеронима – к нему нас уверенно привез лорд Хардинг и сделал это в отсутствие компаса, навигатора и карт, – я воспарила духом. Затем было полчаса нервного ожидания, но – чудо чудесное, – нас наконец-таки впустили!

Правда, не сразу.

«Стучите, и отворят вам», – говорилось в моем мире.

Как было в этом, я еще не знала, но Эван решил, что раз не открывают даже после его сомнительных извинений, то следует постучать еще раз.

И стучать так долго, пока ворота не распахнутся.

Напрасно я уговаривала их запастись терпением – его и Аурику, давно уже нывшую, что ей надоело рисовать, хочется кушать и снова в кустики, а еще посмотреть на ту икону с ней и Туве…

Ожидание явно не входило в список их добродетелей.

Но стоило Эвану в очередной раз занести кулак, как смотровое окошко распахнулось, и он едва не угодил монаху в бородатое лицо.

Я охнула, подумав, что на этом все гостеприимство, если его и хотели проявить, закончится. Сомнительные извинения лорда Хардинга больше не подействуют, и нас снова будут ждать лес, костер, ручей и медведь.

Повезло – Эван все же сумел затормозить кулак в нескольких сантиметрах от лица монаха. Тот, моргнув и немного подумав, заявил, что нас все-таки впустят, но исключительно потому, что мы знаем отца Расима и заручились его рекомендацией.

Но в целом гостей они больше не принимают.

Времена нынче неспокойные, мы должны это понимать.

К тому же на территории монастыря вести себя стоит подобающим образом, проявляя уважение к Богам Арагоса и местным порядкам. Быть скромными и добродетельными, никого не провоцировать своими действиями и оружием с магией не пользоваться.

Но если настоятелю что-либо не придется по нраву, то нас моментально и с божьим словом выставят за стены монастыря. Для этого у них найдутся не только слово, но еще и луки с мечами.

Сказав это, монах уставился на Эвана с самым недобрым видом. Я же, мило улыбнувшись, с силой наступила лорду Хардингу на ногу – пусть только попробует испортить мне надежду на нормальную еду и человеческую постель!..

В общем, именно так – после получасового ожидания – мужской монастырь распахнул перед нами свои двери, и довольно скоро мы получили две кельи в пустующем гостевом доме, размерами похожие на собачьи будки.

***

– Времена сейчас такие! – буркнул на мой вопрос уже другой монах, который и вел нас к гостевому дому, расположенному в дальнем конце монастырской территории.

Мы как раз проходили мимо запертых на внушительные засовы амбаров и открытого склада, в дверном проеме которого я разглядела пузатые дубовые бочки.

Запах от них шел соответствующий – винный.

Эван тоже их увидел. В глазах лорда Хардинга промелькнул живейший интерес, но я снова украдкой погрозила ему кулаком. Мы здесь и так на птичьих правах, пусть только попробует покуситься на монастырское вино!..

Тот, вздохнув, отвернулся, и мы пошли дальше.

Ступая по выметенным дорожкам, миновали складские помещения, конюшню, затем прошли мимо входа в закрытый главный храм и около распахнутых дверей в Малую Часовню Благовещения – так назвал ее наш сопровождающий.

Оттуда на меня пахнуло ладаном, Аурика попыталась потянуть меня наверх по ступеням, но я покачала головой.

Позже, негромко пообещала ей, не сейчас.

И мы зашагали дальше. Время от времени вдалеке мелькали фигуры братьев в черных рясах, подпоясанных светлыми кушаками, и в капюшонах, накинутых на бритые головы. Зато бороды монахи не стригли, и у тех, кто попадался на нашем пути, они были внушительной длины.

У некоторых даже до пояса.

– Не до гостей нам сейчас, – отозвался наш провожатый на мой осторожный вопрос, почему в монастыре немного… пустовато. – Боимся недоглядеть и пустить кого-то из змей в свой дом.

Осекся, не договорил.

– Из змей Броддика? – тотчас же поинтересовался Эван. – Если они и просочатся, у меня есть отличный способ, как с ними справиться. Рубить им головы!

Его рука легла на меч на кожаной перевязи, а я подумала, что нас все-таки выставят за ворота. Мы не успеем даже поесть, а ведь нас пригласили в общую трапезную и показали, где она находится. Предложили разделить скромный монастырский ужин, когда братья вернутся с работ, что я и собиралась сделать.

Давно мечтала о горячей еде для Аурики и себя, а вовсе не о подсохшем хлебе с ветчиной, разбавленном водой из ручья, и костлявой птице на вертеле.

Зато принцесса мечтала о другом, снова заныв, что хочет поскорее принести дары Богине Нее, которой она была посвящена, и Богу Агарису, а также посмотреть на чудесную икону с девочкой и собачкой.

Монах взглянул на нее удивленно.

– Я передам просьбу вашей дочери настоятелю Асгорну. Если он позволит, вы сможете посетить Малую Часовню после ужина до вечерней службы. Икона находится именно там.

Всю оставшуюся дорогу до гостевого дома он не спускал глаз с Аурики, но я решила, что не стану больше нервничать. Потому что я устала это делать и не хочу переживать заранее.

Мы не можем вечно прятаться и никому не доверять. Быть может, нам стоит довериться… пусть не всем монахам – потому что еще несколько прошло мимо нас, все бородатые как на подбор, – а хотя бы