Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев

Первый вопрос он проигнорировал, за что получил еще удар попочкам.

— Откуда идет груз? — снова спросил гость, и Цапов ощутилвторой удар.

— Так он не расскажет, — равнодушно подвел итог красивыйазиат, — нужно придумать что-нибудь поэффективнее.

— Что придумать? — не понял гость. — Вы знаете, что онпытался бежать?

Убил двоих ваших людей?

— Знаю, — сказал этот тип, очевидно, хозяин ангара и всехголоворезов, посланных за ними в аэропорт, — его напарника уже ищут по всемугороду. Но пока не могут найти.

— Он очень опасен, — напомнил его гость, — мне звонили изМосквы, предупреждали о том, чтобы мы его нашли.

Цапов слышал весь разговор как будто сквозь вату, обложившуюего голову. Он понимал серьезность своего положения. Если при нем обсуждаютподобные вещи, значит, живым его отсюда не выпустят ни при какихобстоятельствах. И оставшийся отрезок жизни зависит от его молчания.

— Мы его найдем обязательно, — заверил гостя собеседник, —он все равно никуда не денется. А машину, которая должна была его встречать, мыостановили около аэропорта. Правда, там нам не повезло. Началась перестрелка, имои дураки убили обоих людей Салмана, которые стреляли в ответ. Вернее, стрелялсопровождающий, а водитель попытался сбежать, тогда они убрали и его.

— А откуда вы знаете, что именно эта машина должна былавстречать наших гостей?

— Мы знаем, кого обычно посылает за гостями Салман, —равнодушно сказал хозяин ангара, — это был его микроавтобус, рассчитанный нато, чтобы принять пятерых гостей.

— Салман что-нибудь подозревает?

— Пока лет. Но если мы не добьемся сегодня успеха, он начнетподозревать. Пока он считает, что его людей убили конкуренты из Киргизии. Ипытается выяснить, кто именно это сделал. Но я не смогу долго сохранять это втайне. Мне нужен груз.

— Он нам тоже нужен, — холодно парировал гость, — но мы поканичего не знаем.

— Дайте мне его, — показал на Цапова бородач, вступивший вразговор, — и, клянусь всеми родными, он через час расскажет нам все, что выхотите.

— Ты его просто убьешь, а он нам нужен пока живым, — резоннозаметил гость, — нет, Аббас, лучше мы сами его допросим.

Он встал и подошел к пленнику. Осторожно дотронулся до егоплеча.

— Снимите наручники и дайте воды, — приказал гость, — ипринесите стул.

Кто-то принес стул, Цапов почувствовал, как ему раскрываютнаручники и затекшие руки бессильно падают вниз. Он чуть не потерял сознание.Его поддержали, подставили стул, дали воды. Через несколько мгновений он былуже почти в норме, если не считать тупой боли во всем теле и адской рези вправой ноге.

Перед ним сидели двое. Бородач, которого он ранил, сиделчуть дальше, зло поглядывая в сторону своего обидчика. Рядом по-прежнему стоялидвое чужих.

Бежать не было никакой возможности, да он и не стал бы пытаться— все тело болело, и любое движение причиняло боль.

— Пришел в себя? — спросил гость. Цапов кивнул головой.

— Нам нужно знать, куда вас должны были отвезти, — спросилэтот тип, — нам нужно знать место, где ты и твои люди должны были получитьгруз.

Цапов угрюмо молчал.

— Ты совершенно напрасно молчишь, — продолжал «сфинкс», —если все расскажешь, у тебя будет шанс остаться живым.

Цапов криво усмехнулся.

— У нас очень мало времени, — продолжал «сфинкс», — намнужно знать, где будет ваш груз.

Пленник по-прежнему молчал. Допрашивающий его незнакомецподождал десять секунд и обернулся в сторону хозяев.

— Он не понял, — с явным сожалением сказал «сфинкс», —теперь можешь его забирать, Аббас, он твой. Только не забейте его до смерти.

Бородач радостно вспыхнул, боком поднимаясь со стула.Сказывалось ранение. Очевидно, пуля прошла по касательной, задев его тело. Авот рука у него была перевязана. Здесь, видимо, рана была опаснее, так как онвсе время морщился, придерживая свою раненую руку другой, здоровой рукой. Еговзгляд не обещал ничего хорошего, и Цапов быстро сказал:

— Подождите.

Гость поднял руку, остановив движение Аббаса к пленнику.

— Я не знаю точного места, — продолжал Цапов, — но мнесказали, что груз мы получим под Ташкентом. Где именно, должны были знатьвстречающие нас люди. — Гость быстро переглянулся с сидевшим на стуле хозяиномангара. Видимо, в его лице мелькнула тень сомнения, если он снова посмотрел наЦапова и спросил:

— Почему ты раньше ничего не говорил?

— Я не мог сказать, что ничего не знаю, — признался Цапов, —вы бы меня сразу убили. Но груз точно где-то рядом с городом, и я должен егопринять лично.

Последняя фраза была произнесена с определенным подтекстом,чтобы его мучители убедились в его личностной ценности. Но гостя нельзя былообмануть. Он тоже понял смысл этой фразы.

— Ты лично его и примешь, — сказал он, — только сначаласкажи место.

Где сейчас находится груз? Ты ведь самый близкий человек кАфанасию, должен наверняка знать, где находится груз.

— Этого я не знаю.

— Хватит, — надоела эта дискуссия гостю, — в последний разспрашиваю, где находится груз?

Цапов отвернулся. Шансов избавиться от мучений не былоникаких.

— Иди ты… — сказал он, продолжив отборным матом и вспомнивзаодно родителей сидевших напротив него мучителей.

— Аббас, начинай, — приказал хозяин ангара, не дожидаясь,пока отреагирует гость. Видимо, оскорбления оказались слишком сильными инепривычными для него, если он так побагровел. На Востоке нельзя безнаказаннооскорблять родителей человека. Оскорбить их таким образом — значит нанестинеслыханное оскорбление, которое смывается только кровью обидчика.

Бородач радостно бросился к пленнику. Цапова снова подняли,снова надели наручники, приковывая все к той же трубе.

— Несите сварочный аппарат, — приказал бородач. Один из еголюдей поспешил за «инструментом». Цапов закрыл глаза. Если ему все равноумирать, то почему он позволил приковать себя наручниками во второй раз?Сопротивляться уже не было никаких сил, а говорить не хотелось. Даже такаяжизнь в страшных мучениях вдруг показалась ему лучше, чем спокойная смерть. Онс сожалением вспомнил, как не сумел уйти ночью от автобуса. «Нужно было ползтик автобусу», — запоздало подумал Цапов.

Один из его палачей принес сварочный аппарат. Теперь емупредстояло умирать долго и страшно. Он поднял голову. Афанасий даже не узнает,какой мучительной смертью погиб его помощник. И никто ничего не узнает. Ноговорить этим ублюдкам, где находится груз, нельзя. И не потому, что в этотмомент он думал о каких-то нравственных императивах. Ему не хотелось, чтобы егоубийцы смогли победить в этом споре. Он невольно сжал зубы. Теперь предстоитпройти через самое страшное в жизни. И он не был уверен, что сумеет выдержатьподобные пытки.