Печальная история братьев Гроссбарт - Джесс Буллингтон

– А в монастыре? – спросил Манфрид.

– Черно́. Но его видно в лунном свете. Обычно в монастырях горят огни, особенно если какой-то праздник, торжество или другой повод, чтобы весь город ушел туда.

Эннио отхлебнул из бутылки; судя по шепоту и паузам, Альфонсо переводил для Джакомо.

Алкоголь притупил тревогу Гегеля по поводу этого города, но она терзала его мозг и сердце, так что Гроссбарт молча предался мрачным мыслям. Он знал, что будет дальше, и не хотел слушать. Да и невидимая женщина в задней комнате не давала ему покоя. Гегель хотел взглянуть на нее, проверить, вдруг это поможет. Хоть и подозревал, что не поможет.

– Нам необходимо выйти наружу, постучать в двери на всякий случай, а потом пойдем к монастырю. Даже по снегу, это недалеко.

Эннио поставил свою бутылку на пол и поднялся, глядя на четырех нерешительных спутников. Молчание нарушил Гегель, который расхохотался и удивился, что брат его не поддержал. Взяв себя в руки, он утер глаза:

– Развлекайтесь! Мы с Манфридом проследим, чтоб тут ничего не пропало.

– Гроссбарты, – терпеливо объяснил Эннио, – мы должны выяснить, куда все подевались. Их отсутствие странно. Целый городок не может вдруг исчезнуть беспричинно.

– И что? Какая нам разница, где они? По местным дорогам лошадок нельзя гнать ночью, так что мы тут в лучшем случае до рассвета.

Гегель отхлебнул шнапса, пытаясь припомнить время, когда его еще меньше привлекала идея прогуляться под луной.

– Гегель… – начал Эннио, но Манфрид его перебил:

– Есть тут какой-нибудь князь или граф?

– Нет, – ответил Эннио, но не понял, какое это имеет значение.

– Кто же выстроил этот монастырь? – продолжил Манфрид.

– Он больше похож на форт или крепость, чем на церковь. Возможно, какой-нибудь герцог или граф здесь жил, но это было давным-давно, я полагаю. Иначе сейчас здесь не было бы монахов. Думаешь, кто-то приказал жителям покинуть город? – поинтересовался Эннио, который не мог понять, на что намекает Манфрид.

– Да нет, – отмахнулся тот, – но раз уж вы нам милостиво позволили ехать с вами, я и мой скромный родич будем рады помочь оглядеться в этом городе.

– Какого черта, Манфрид, никуда мы не…

Увидев огонек в глазах брата, Гегель смолк. Знакомое выражение, возникшее на лице Манфрида, подсказало Гегелю ответ, и пьяный восторг в его сердце одолел тревогу. Проклиная свою бестолковость, Гегель сказал:

– Да, ты прав. Некрасиво это было с моей стороны. Не по-христиански.

– Верно говоришь, братец, – пожурил его Манфрид. – Мы здесь, чтоб служить Деве Марии. Она уж точно требует, чтоб мы помогли своим друзьям.

Затем, переключившись на гроссбартский жаргон, он добавил:

– К тому ж монахи чаще бывают приличными людьми, чем всякие священники. В большинстве-то они дерьмо, не спорю, но всегда нужно им помогать, потому что они в ладах с Пресвятой Девой.

Эннио пожал плечами и направился к выходу. Ему хватило ума понять, что, хоть Гроссбарты что-то задумали, он ничего не может с ними поделать. С другой стороны, если бы братья замыслили убийство, Альфонсо и Джакомо уже были бы мертвы, а самого Эннио они прикончили бы без лишних разговоров. Кузенов слегка задело, что их оставили, но они точно не хотели иметь дела с Гроссбартами в опустевшем городе и под полной луной.

Ни снегопад, ни ветер не мешали спутникам, но холод быстро пробрался им в бороды. Они взяли с собой лучины, но пока не доставали их из-за пояса, потому что чистый лунный свет поблескивал на снегу. Всякий раз, когда Эннио поднимал крик или стучал в дверь, Гроссбартам приходилось подавлять желание пристукнуть этого идиота. Городок состоял едва ли из дюжины строений, расположенных по обеим сторонам дороги, но сугробы намело по колено, так что шли они не очень быстро. Высокая каменная стена, окружавшая дома, заканчивалась на другом конце еще одними деревянными воротами, но спутники решили не возиться и не открывать их, а забраться наверх по забытой лесенке и спрыгнуть с другой стороны.

Здесь дорога огибала выступ на склоне горы, так что они уже могли разглядеть силуэт монастыря, находившегося за несколькими петлями дороги. Все молча пробирались через снеговые заносы, прошли последний поворот и свернули на тропу, которая вела к черной громадине. Дорога уходила вниз с той стороны, что нависала над городом, а луна светила так ярко, что можно было разглядеть пивную, городские стены и за ними – горы, оставшиеся позади.

Слева от них стена монастыря упиралась в скалу, уходившую в черноту неба, поэтому с этой стороны другие укрепления не требовались, а справа стена огибала низинку на конце естественного выступа и закрывала раскинувшийся внизу Трусберг. Крепость примыкала к отвесному обрыву; большой зазор между правым краем строения и внешней стеной указывал на то, что монастырские владения не ограничивались центральной цитаделью. Не обращая внимания на деревянные постройки у стены, Эннио шагнул вперед и сложил руки рупором, чтобы позвать монахов, когда Гегель вдруг ударил его в ухо.

– Пасть не разевай, – прошипел Гегель.

– Где погост? – прошептал Манфрид.

– А? – Эннио недоуменно переводил взгляд с одного Гроссбарта на другого.

– Кладбище, – пояснил Гегель. – Костница? Цимитер? Где хоронят? Ну, как земля горшечника, только с памятниками.

– Некрополь? – Карие глаза Эннио резко сузились. – Какое у вас там дело?

– Какое надо, – огрызнулся Манфрид.

– Но что мы можем найти в подобном месте? – с содроганием спросил Эннио.

– На все вопросы найдешь ответы в могиле, – глубокомысленно проронил Гегель.

– Я не знаю, где некрополь, – сказал Эннио. – Если когда-то это был замок, в подвале, наверное, есть склеп.

– Придется пойти на риск, – сказал Манфрид, видя тревогу на лице Гегеля. Противоестественный страх вернулся к нему и стал сильнее, чем был в городе.

– Может, бросить эту затею? – проговорил Гегель, нервно оглядываясь по сторонам.

– Сперва проверим дверь и попытаемся попасть внутрь, – сказал Эннио с большим облегчением от того, что Гегель встал на его сторону. Вменяемые люди не возятся среди могил и в лучшие времена, уже не говоря о том, чтобы пойти туда под полной луной в подозрительно обезлюдевшем городе среди скованных зимой гор.

– Гнилые слова, – прорычал Манфрид. – Проверим сперва за монастырем, вдруг там. Если нет, вскроем окно и найдем подвал. Ты не забывайся, Гегель Гроссбарт.

При звуках своего полного имени Гегель преисполнился решимости. Сокровища только и ждут, а он предложил их в земле оставить. Он бросился вперед мимо Эннио, подозревая, что трусость итальянца прилипла к нему.

Эннио мрачно зашагал за Гроссбартами, устремившимися вдоль деревянных пристроек к краю монастырской стены. Они вновь вошли в густую тень, поскольку край аббатства и внешняя стена сговорились закрыть от них луну. В тишине раздавался только скрип снега под сапогами. Когда спутники вновь вынырнули на лунный свет, они оказались на другом большом дворе, где всего одна пристройка прижалась к задней стене, там, где она выгибалась к скале. Все трое направились к маленькой дверце в стене у пристройки.