Основной рубеж - Алекс Орлов

— А много ли «грейтимплантов» доживает до пенсии, сэр? — спросил капитан Эббот.

— Из нашей группы в пять человек на пенсию вышли только двое, остальные погибли. Из нас двоих, дотянувших до пенсии, я более здоровенький. Второй парень не может себе позволить жить вне медицинских учреждений.

— Мы прервали вас, сэр. Пожалуйста, продолжайте…

Эмиль выпил еще лимонада и продолжил:

— Ну так вот. Наша группа успешно тренировалась, и к силе стала прилагаться еще и выносливость. Все больше времени мы проводили в доспехах и полном вооружении. Занимались учебными стрельбами, учились вламываться в дома, пробивать стены. Однако при наших размерах мы были очень медлительными, и это делало нас слишком уязвимыми в бою.

Чтобы сделаться быстрыми, мы перенесли еще и третий этап биомодификации. На этот раз нам вживили дублирующую нервную систему — нейро-каналы асомеры, гигантского агрессивного насекомого. Только после этого мы стали похожи на настоящее супероружие. Наша реакция стала неуловимой, а в полном вооружении мы двигались так же быстро, как самые хорошие коммандос. Правда, за это пришлось «платить» поглощением еще большего количества лекарств и принятием неизвестных до того момента процедур.

Еще через несколько месяцев «отделочных работ» все мы были признаны годными к боевой работе. И вот тогда началась настоящая служба.

Нас перебрасывали с места на место, с одной планеты на другую. Во время длинных перелетов мы едва успевали прийти в себя и набраться сил для очередной схватки.

Полицейские акции, штурм укреплений, дуэли с военными геликоптерами — все это было. Случалось, что нам приходилось сражаться с легкими роботами. Один раз это были «Синдикаты», полностью автоматические машины, управляемые собственным чипом. В другом случае пришлось вести бой с пилотируемыми военными разведчиками — «Ирокезами». Они были выше нас почти вдвое, но при нашей реакции это им мало помогло. Это был настоящий бой. Тогда мы потеряли первого из нашей пятерки.

— А как вы вернулись в свое теперешнее состояние? Ведь ваш рост, я думаю, не более двух метров… — поинтересовался Форенсен, который уже справился с приступом тошноты.

— О, это тоже было нелегко. Практически я проходил все те же этапы, только в обратную сторону. Место усиленных тренировок заняла оздоровительная физкультура. Я уже не гнался за массой, привесами, новыми биомодификациями, и из моего ежедневного рациона постепенно убирали таблетки, стимуляторы, ферменты.

Потом была операция, и мне удалили нейроканал этого насекомого. Затем через два месяца мне вернули половину моих потрохов, а еще через три из меня вытащили последние свинские запчасти…

— Что же вы почувствовали, когда вам вернули человеческое сердце? — спросил Эббот

— Что почувствовал? Помню, что я открыл глаза и ощутил боль во всем теле, но вместе с этим меня поразила яркость тех цветов, которые я стал различать. Яркость цветов, полнота запахов — это было поразительно, ведь всего этого я был лишен в течение восьми лет. Какое-то время я продолжал оставаться в госпитале, где проходил восстановительные процедуры, но прежнего здоровья, естественно, было не вернуть. Я отказался от обезболивающих и поднимающих настроение таблеток. Я слишком много съел их за время службы.

Позже, когда я уже переехал в этот дом, у меня начались просто адские боли, и я, чтобы не сойти с ума, был вынужден принимать лекарства. Но делал я это только в тех случаях, когда мне было действительно худо. Иногда мне казалось, что меня разрывают зубами какие-то демоны, мало того, временами я их даже видел. Это меня пугало больше всего, и я вызвал психиатра.

Он пришел и сказал, что нужно принимать лекарства — видимые мной демоны это всего лишь галлюцинации на почве болевого шока. Это был очень дорогой и представительный доктор, но я решил выслушать мнение и иных специалистов. Я вызвал одну старуху, о которой прочитал в газете. Она якобы могла общаться с потусторонними силами.

— И что же старуха? — подался вперед увлеченный рассказом Форенсен

— Она сказала, что я не человек, а чудовище и моим мучениям не будет конца Тогда я потребовал объяснений, и она сказала, что я перестал быть человеком, но и не стал кем-то другим. Я перестал быть целостным, поэтому меня преследуют демоны. «Они всегда выбирают тех, кто послабей. Тех, кто утерял свою целостность…» Так сказала эта знахарка.

— Да. — после некоторого молчания заметил капитан Эббот. — Если бы пустить все тайны АПР на мирные цели…

— Есть еще много разных чудес, которые АПР прячет за семью печатями, — сказал Эмиль. — Например, истребитель, привезенный из-за Основного Рубежа. Вы о таком что-нибудь слышали, мистер Эббот?

— Да, как будто была такая информация. Космический флот очень интересовался судьбой этой машины. Я помню, что сам видел их запрос. Тогда я был еще лейтенантом… Оставалось несколько человек, которые могли пролить свет на эту проблему, но ко времени дачи показаний все они оказались мертвы.

— Да, АПР не любит людей с хорошей памятью… — заметил Эмиль.

… «Полизерус» был лучшим кабачком в Линд-бурге, и его любили посещать капитаны грузовых судов. Хозяин «Полизеруса» назначал разумные цены и получал значительный доход благодаря обилию посетителей. Здесь подавали настоящие отбивные, натуральное пиво и самую крепкую «панку». Поскольку для прибывающих в порт Линдбурга грузовиков никаких часовых поясов не существовало, кабачок работал круглые сутки.

Именно об этом кабачке и думал капитан Слэш. Он едва дождался того момента, когда у него приняли злосчастный груз. Последняя роспись в накладных, и готово. На три дня можно забыть о пограничных патрулях, опасных перевозках и непредсказуемых нанимателях.

— Сэр, я отпускаю команду?.. — спросил капитана боцман Либерман, уже надевший выходной костюм.

— Да, конечно, всех, кроме вахты…

— Само собой, сэр. Я спрашиваю, чтобы выяснить, не нужно ли увеличить количество дежурных?..

— Нет, боцман, все как обычно.

В предрассветном сумраке на самом верху трапа появилась фигура в белом кителе. Капитан Слэш сразу понял, кто это. Только штурман Крамер выходил в город в парадной военной форме. Он уверял, что это значительно облегчало знакомство с женщинами, однако на дамского угодника штурман был совсем не похож.

«Должно быть, он только изводит их своим враньем…» — подумал капитан.

В свободное от службы время Крамер любил рассказывать случайным собеседникам о подвигах, совершенных им в далеких глубинах неизведанного космоса. Слушать это мог не каждый.

Вслед за штурманом спустилась толпа матросов. Они весело галдели и едва не подпрыгивали от нетерпения, торопясь начать пропивать свое жалованье. Слэш знал, что через трое суток они возвратятся на «Хокай» с синяками под глазами и в разорванной одежде. Бывало, что вслед за ними на грузовик наведывалась городская полиция и уводила одного, а то и двух нашкодивших гуляк. И тогда за несколько часов до старта боцман Либерман убегал в город, чтобы найти арестованным замену. Он всегда возвращался с добычей, и корабль, полностью укомплектованный, отправлялся в очередной рейс.