Выстрел в чепчик - Людмила Милевская
Шрифт:
Интервал:
К счастью, Евгении еще не ушел. Он собирался на работу итоптался в прихожей.
— Женька, — завопила я, — срочно вези меня к Марусе!
— Это еще зачем? — удивился он.
— Пока не знаю, но думаю, что ее уже нешуточно убивают.
— Неужели Ваня вернулся! — обрадовалась баба Рая, хроническиподслушивающая наши разговоры.
До Маруси мы добрались на удивление быстро. Евгений, узнав,что Марусе грозит опасность, устроил настоящие гонки.
Более того, Евгений не только подвез меня к дом;
Маруси, но и поднялся в ее квартиру со мной, нервничаяневероятно. Вот, оказывается, как она ему дорога.
Кто бы мог подумать. Я даже заревновала.
Впрочем, увидев Марусю в добром здравии, Евгений зло сплюнули заорал:
— Бляха-муха, вы тут балуетесь, а я на работу опоздал.
И с нервным топотом удалился. Я же ворвалась в Марусинуквартиру и, как ищейка, засновала по комнатам.
— Что случилось? — не переставая, кричала я.
Маруся была в страшном волнении и ничего не могла ответить,а только бегала за мной, прижимая руки к сердцу. Таким образом мы забежали вспальню.
Первое, что бросилось мне в глаза: на стене не было картины.Не было ее и на полу.
— Маруся, — поразилась я, — а где же картина?
— Разбилась, — скорбно сообщила Маруся.
— Как разбилась? Ты же ее сняла.
— Я сняла, а кто-то повесил.
Нетрудно представить мое изумление.
— Как это — повесил? — закричала я. — Когда?
— Видимо, когда я прямо вся разговаривала с тобой потелефону. Когда ты позвонила, картина стояла возле кровати. Я ее к стенкепоставила.
— А почему ты так кричала?
Маруся выразительно закатила глаза и опять схватилась засердце.
— А что мне оставалось делать? — рыдающим голосом вопросилаона. — Эти пули, эти стрелы! Нервы сдают прямо все. Я вся спокойненькоразговариваю с тобой по телефону, и вдруг раздается страшный грохот. Конечноже, я прямо вся испугалась. Я подумала, что это уже пришли меня всю убивать.
И на это были у Маруси причины, ведь кто-то же проник в ееквартиру, не сама же картина застрелилась. Впрочем, будь я картиной, именно таки поступила бы, до того ужасна шляпка, а может, чепчик, не говоря уж о самойМарусе — нет, нельзя ей худеть.
Природа знает, что делает.
— Ты с какого телефона звонила мне? — деловито осведомиласья.
— Старушка, мне звонила ты, — напомнила Маруся. — А язавтракала на кухне.
— Точно, на этот раз звонила я. Раз ты была на кухне,следовательно, пока мы с тобой разговаривали, любой мог зайти в спальню иповесить на стену картину, а заодно и подпилить веревку.
— Не любой, а только тот, у кого есть ключи, — резоннозаметила Маруся.
— А у кого могли быть твои ключи?
Маруся задумалась.
— Вообще-то, кроме Вани, я ключей никому не давала, — с огромнымсожалением сообщила она.
— Еще дашь, не переживай, какие твои годы, будет и на твоейулице праздник, — приободрила я Марусю. — Кстати, у Вани ты отобрала ключи?
— Он сам их оставил.
— Значит, теперь ключи есть только у тебя, но есливспомнить, как ты с ними обращаешься, то легко можно предположить, что твоиключи могут быть у любого, кто проявит к ним интерес.
И тут я вспомнила про Пупса. Ведь картина упала сразу жепосле того, как Маруся, напоив Пупса, выпроводила его из квартиры.
— А Пупс мог твой портрет обратно на стену повесить? —спросила я.
— Нет, не мог, — возразила Маруся.
— Почему? Вспомни, как он вошел, куда направился, где ты вэто время была, не выпускала ли ты его из поля зрения?
— Нет, портрэт повесить он не мог, — уверенно заявила Марусяи после секундного размышления с большими сомнениями добавила:
— Или мог?..
— Так мог или не мог? — с трудом сдерживая раздражение,спросила я.
Маруся глубоко задумалась и, рубанув рукой воздух, отрезала:
— Мог. Когда Пупс пришел и попросил выпить, я не сталаприглашать его на кухню.
— Почему?
— Я же разговаривала с тобой и прямо вся хотела поскорей отнего отвязаться, а он в ботинках, пока снимет их, пока развяжет шнурки… Вобщем, приказала ему ждать, а сама отправилась на кухню, ну, накапать стограммов.
— И пока ты капала, он все это время был в прихожей? —мгновенно выстраивая гипотезу, спросила я.
— Конечно.
— Следовательно, мог спокойно зайти в спальню и повеситькартину?
— Мог, — заверила Маруся, — конечно, мог. Я на кухне быладостаточно долго: пока водку нашла, пока бутылку открыла, пока стакан из шкафадостала… Все это время Пупс был в прихожей. Портрэт он повесить мог, но зачемему это?
Я отмахнулась:
— В последнее время он сам не свой. Всему поверю, что бы пронего ни рассказали. Похоже, чудачества становятся нормой его жизни.
— Бедный Пупс, — посочувствовала Маруся. — Неужели тыдумаешь, что шляпку прострелил он? Знаешь, у него так дрожали руки… Нет, он быв портрэт не попал, даже если бы стрелял в упор.
— Дай-ка мне свои ключи, — приказала я, — а сама отправляйсяна кухню, возьми телефон и позвони кому-нибудь.
— Кому?
Я рассердилась:
— Господи, что за вопрос, уже не знаешь, кому позвонить?Несчастная, каждый второй в городе твой знакомый. Скоро памятники с тобойсплетничать будут. Позвони Юле или Розе.
Маруся отправилась на кухню, а я вышла из ее квартиры,демонстративно захлопнув за собой дверь.
Выждав несколько минут, я осторожно вставила ключ в замочнуюскважину, повернула его и осторожно, стараясь не шуметь, приоткрыла дверь.
В уши мне ударил громкий голос Маруси, доносящийся из кухни.Очень выразительно она делилась с кем-то своим горем, расписывая в краскахдостоинства упавшего портрета и преувеличивая тяжесть утраты.
— Я прямо вся упала со стены, с рамкой и шляпкой.
Рамка раскололась, а шляпка слетела, — ревущим голосомсообщала Маруся.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!