Симранский Цикл Лина Картера - Лин Картер

глубину комнаты, опасаясь надвигающегося возвращения ведьмы. Его не радовала перспектива попытаться обуздать укоренившуюся в ней и непонятную ему тягу к волшебнику. Было бы легче, предположил он, заставить смерч свернуть с пути.

Амп затряс головой. Ужас затопил каждую его мышцу. — Но, но, если ты останешься, возможно, ты сможешь её отвлечь. Да, да, это сработает!

— Даже не обсуждается. Если вы не освободите меня, — заявил Эльфлок в последней отчаянной попытке переспорить волшебника, — то мне придётся явить доброй леди свою истинную личность. Если она узнает, что вы вызвали меня, того, кого категорически изгнали из Симраны её Боги…

— Я не вызывал тебя!

— Думаете, она вам поверит? Думаете, Боги Симраны вам поверят?

— Ты не посмеешь показаться им! Они поджарят тебя до хруста!

— И рискнут вызвать гнев моего хозяина? Можете представить себе последствия, если он обнаружит, что случилось? Он сломит любую силу, чтобы войти в Симрану. Я не дал бы много за её будущее, если он это сделает. В удачный день он может растереть луну в пыль. — Конечно, предыдущее было грубым преувеличением. Неведомый Ампу, хозяин сто раз говорил Эльфлоку, что ему не нужен фамилиар и уж точно не такой, который продолжает обольщать вызвавшие его невинные души, учитывая ужасную расплату за такие деяния. Он был бы лишь рад привязать Эльфлока к Симране, где тот навредит меньше всего. Шансы Эльфлока успешно призвать своего хозяина в Симрану, были весьма малы, принимая во внимание сильную магию, применённую Богами Симраны, чтобы его не впускать.

Амп собрался протестующе затараторить.

— Взгляните с другой стороны, Амп. Все те книги. А что касается прелестной Зелешти, что ж, вы сможете даже начать наслаждаться её… помощью. Вы всего лишь человек.

Амптус рухнул на место, кусая ногти. Две кошмарные участи приближались к нему, словно голодные акулы. Какая из них укусит его больнее?

— Отпустите меня, — велел Эльфлок. — Сейчас же!

Амп подскочил, будто ужаленный здоровенным шершнем. Для него это было уже слишком. Приближение сластолюбивой Зелешти склонило чашу весов на сторону решимости. Амп продекламировал некие мистические строки и, когда он договорил заклинание, Эльфлок испарился, оставив в воздухе слабый запах гари.

Зелешти обнаружила волшебника, сидящим в одиночестве и дрожащим, будто незваный холодный ветер нашёл путь в его дом.

— О, так твой маленький прислужник ушёл? — спросила она, всматриваясь в тени.

— Да, — пропищал Амп. — Я отпустил его. Он… не вернётся.

Она хихикнула. Пожалуй, это был самый ужасающий звук, который Амп когда-либо слышал. — Ты имеешь в виду — мы уединились? — Она вложила все возможные значения в это единственное слово.

Он кивнул, его рот слишком пересох, чтобы продолжать выговаривать слова.

— Ах ты, маленький плутишка! Так жаждешь начать наш союз. Что же до твоего прислужника, я буду по нему скучать. Оригинальный тип. Если бы не ты, любовь моего сердца, я, наверное, забрала бы его себе. Он был такой милой картошечкой.

Неправильно выбранный джинн

Боги Симраны неизменно находят забавным поведение своих человеческих подданных, особенно когда одураченные смертные пытаются, с помощью магии, чародейства и прочих псевдобожественных способов, достичь высших планов бытия. Такие человеческие злоключения неизменно приводят к катастрофам или высвобождению неподвластных им сил. Боги Симраны свершают воздаяние, но обычно лишь после того, как вдоволь позабавятся и вновь вернут мир на путь истинный. Что до людей, то обычно им вполне хватает развлечений от несостоятельности и замешательства других, но всё же бывают и такие, которых, видимо, ничему не учат бедственные происшествия их соплеменников.

Возьмём Вендибула Монтрезанга. Богатый, почтенный, наслаждающийся абсолютно благоустроенной жизнью в невероятно успешной атмосфере Белломнибуса, Града Света и Облаков. Его дом, как и многие другие в этом городе, являл собой роскошное, ошеломительное сочетание прекрасных башен и минаретов, высеченных из розового камня, и покрытых ослепительными перламутровыми плитками и черепицей. Его винный погреб никогда не бывал менее, чем полностью забит прекраснейшими винами, его библиотека изобиловала изумительными книгами всех эпох и повсюду расстилалась всяческая роскошь, комната за комнатой, этаж за этажом. Если бы Боги посетили его, то почти наверняка одобрили бы и вне сомнений похвалили бы Вендибула за безупречный вкус во всём.

За всю его долгую и продуктивно деятельную жизнь у Вендибула было несколько жён, множество спутниц и слишком много увлечений, чтобы их упоминать. Теперь же, в почтенном возрасте восьмидесяти восьми лет, он наконец-то остановился на моногамии. Его дама, Миримис Карпетула Третья (хотя никто не встречал упоминаний о двух предыдущих вариантах) была такой, какую могло избрать только старческое обожание восьмидесятилетнего. Фактически, кроме потакания изменчивым капризам своей возлюбленной Миримис, Вендибул в основном отрёкся от мира, сосредоточив остаток сил на своей грандиозной коллекции улиток. Он держал их в специально изготовленном для этих созданий садке — месте, где множество огромных растений, изобилующих мясистыми ветвями и листьями, росли внутри громадного стеклянного колпака.

Миримис никогда не посещала садка. Ей не нравились ни улитки, ни слизняки, ни всё прочее, что скользило, ползало, кралось или прыгало. Она направила свои собственные коллекционерские устремления на вещи неодушевлённые и блестящие, и уже доверху забила несколько больших комнат рубинами, драгоценностями и всевозможными золотыми монетами со всех обширных пределов Симраны. Также у неё имелось пристрастие к экстравагантным одеяниям и несколько ещё больших комнат, до потолка заполненных платьями, мантиями и всем, что между ними, частенько весь день напролёт сменяя и переменяя эти наряды.

Для увеселения у Миримис имелось большое собрание экзотических хмельных напитков и экстрактов, полка за полкой, уставленные любыми мыслимыми пьянящими смесями, прекраснейшими винами из самых отдалённых уголков Симраны (а иногда из-за её пределов). Было бы несправедливым упрекнуть честную Миримис в чём-либо ином, кроме любви время от времени выпить, что она проделывала, хоть и не совсем умеренно, но с большой разборчивостью к тому, что и в каких количествах пила. Ей вполне хватало просто владеть этими редкими сокровищами в бутылках. Однако временами она чувствовала неразумное влечение распробовать одного из своих любимцев и её решимость всё возрастала и возрастала, почти становясь навязчивой идеей.

Иногда она сама спускалась в личный погребок и выбирала бутылку. В иных случаях она посылала за ней своего преданного слугу, Андерпанга. Он был замкнутым типом, бродящим по сумрачным коридорам просторного жилища Монтрезанга, всё время одним ухом прислушиваясь к приказам хозяйки дома. Хотя внешне он выглядел согбенным, корявым и не имел даже намёка на телесную красоту (и сколько ему было лет, тоже оставалось неизвестным), тем не менее, он до безумия обожал свою госпожу и всегда