Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма - Игорь Морозов

Диего де Ланда, описывая домашний быт индейцев Юкатана, отмечает, что «они имели столько идолов, что им даже не хватало для них богов; поэтому не было животных или рептилий, статуй которых они не делали бы, и все их делали наподобие своих богов и богинь. У них были некоторые идолы из камня, но очень мало, другие [делались] из дерева и небольшого размера, хотя не такого, как из глины. Идолы из дерева уважались настолько, что они наследовались и потому считались главным в наследстве. Идолов из металла они не имели, потому что прежде металла не было. Они хорошо знали, что идолы были вещами мирскими, мертвыми и без божества, но их почитали за то, что они изображали [курсив наш – И. М.], и поэтому их делали со столькими церемониями, особенно идолов из дерева» [Диего де Ланда 1994, с. 153].

Илл. 50

У народов Сибири кукла нередко считается опасной, потому что является символической репрезентацией души умершего человека [Новик 1984, с. 178–180]. При небольших камланиях, проводившихся обычно в жилых чумах, катангские эвенки вырезали из лиственницы антропоморфные фигуры хомокон для галереи дарпе, считая, что они изображают духов предков в верхнем мире. Для галереи онанг в специальных шаманских чумах (нымнгандяк, шевэнчэдэк), где проводились камлания только под руководством самых могущественных шаманов, помещались антропоморфные изображения из гнилушек (мукденды, хавоны), которые символизировали души умерших шаманов [Ямпольская 1990, с. 127, 131].

У русских куколки также могут рассматриваться как воплощения душ умерших (см. еще «Проводы в дальний путь»). По свидетельству из Смоленской обл., однажды мать с ребенком шла на кладбище в Радуницу, и девочка увидела на елке кукол. Это, по мнению рассказчицы, были покойники, которые встречали тех, кто пришел их поминать [Время и календарь 1999, с. 150].

У алтайцев было принято задабривать духов гор, которые должны были ниспослать удачу на охоте. Чаще всего это были дочери горы Абукан: их изображали в виде двух-трех объемных обнаженных антропоморфных фигурок из войлока или дерева с обозначенными признаками пола и прикрепляли к куску желтой ткани с пришитыми к ней белой и красной лентами. К этим фигуркам обращались с различными просьбами и приносили им жертвы [Иванов 1979, с. 72–75].

Один из типов мелкой пластики йорубов – ибеджи – представляет собой деревянные статуэтки, изготавливавшиеся в случае смерти одного из близнецов. Они воспринимались как фетиши: их «регулярно мыли, кормили и одевали, а нередко сберегали одну и ту же фигурку на протяжении многих лет, по крайней мере при жизни ее реального двойника» [Григорович 1977, с. 60–62, рис. 17–19].

Фетишами являлись и куколки, изготавливавшиеся при рождении близнецов у многих народов Сибири – этот обычай распространен у орочей, нанайцев, ульчей [Березницкий 1999, с. 94; Смоляк 1974, с. 41–49, 86]. У орочей «после рождения близнецов их отец или старики из числа родственников делали из дерева (обычно из березы) так называемые адау сэвэ – изображения близнецов и их матери, с указанием признаков пола. Адау сэвэ укладывали в берестяную коробочку, хранили в укромном месте до самой смерти матери близнецов и клали потом к ней в могилу» [Березницкий 1999, с. 94]. Здесь ярко проявляется влияние изготавливаемых с ритуальными целями кукол на человеческую жизнь и судьбу.

Еще один яркий пример – магические зоо– и антропоморфные фигурки-онгоны народов Сибири и Дальнего Востока [Зеленин 1936]. Они могли изготавливаться по различным поводам: например, в честь рождения ребенка (как оберег) и при лечении болезней. А. Б. Островский описывает лечебный онгон нивхов (от внутренней болезни, когда «нутро кипит») в виде небольшой антропоморфной деревянной фигурки, укрепленной на спине птицы. У фигурки «всадника», прикрытой сзади «накидкой» из длинных стружек, округлая голова в капюшоне; руки сложены на груди, образуя у корпуса «неглубокий сосуд-корытце»; на месте горла и между ног – глубокие, но не сквозные отверстия. «Всадник» укреплен на рельефном изображении змеи, голова которой расположена на середине змееподобной головы птицы – см. илл. 51 [Островский 1997, с. 248–249, рис. 32, 33].

Илл. 51

Отверстия в данном случае, скорее всего, выполняют ту же функцию, что и в других вотивных фигурках и фетишах: в них закладывают «знаки болезни» (например, выделения больного, его волосы, ногти, кровь). Скажем, у зулусов, чтобы избавиться от посещений мертвеца, необходимо зарыть его дух – «итонго». «Колдун загоняет его в луковицу одного туземного растения, проделав сбоку ее отверстие, в которое вливается ночная слюна [страдающей от визитов умершего мужа женщины] и лекарство. Отверстие в луковице он затыкает пробкой, а луковицу снова сажает в землю» [Тайлор 1989, с. 333]. По-видимому, подобные манипуляции проделывались и с фигуркой онгона. Сложенные в виде «корытца» руки, как и в других подобных случаях, предназначались для принесения небольших умилостивительных жертв и возлияний. Конструкция данного онгона аналогична антропоморфным культовым статуэткам и фигуркам-фетишам других народов, изображающим сидящего (реже – стоящего) человека со сложенными на груди руками, нередко сжимающего в руках чашу или кубок [Мириманов 1986, илл. 212, 213, 217, 232, 358, 367, 368, 498, 500].

Предметы-фетиши у разных народов мира часто имеют антропоморфный облик и соотносятся с персонами почитаемых духов (в том числе духов предков) или божеств или служат местом их обитания. Сакрализация «копии» персоны или места ее обитания предполагает наличие специальных церемоний почитания и умилостивления, связанных с данными антропоморфными изображениями, а в ряде случаев и развития культовых практик, включающих в себя жертвоприношения. Фетишизация антропоморфных предметов и изображений является одной из главных причин возникновения на их основе сакральной скульптуры, пластики и живописи.

Антропоморфная фигурка (статуэтка или кукла) может выступать медиатором между миром профанным и миром сакральным, миром живых и миром мертвых. Ярким примером подобного ее осмысления являются статуэтки минзерех у народа менде (Сьерра-Леоне), которые использовались в обрядах общества прорицательниц – ясси. Находившаяся в трансе жрица держала в руках статуэтку, которая отвечала на задаваемые вопросы наклонами головы [Мириманов 1986, с. 89, илл. 177]. Функции посредников выполняли и терракотовые фигурки, приносившиеся в древности в качестве вотив-ных жертв. К ним относятся, например, статуэтки женщин, различных животных, а также лесных демонов (Пана, сатиров), обнаруженные в одной из «пещер нимф» вблизи от Коринфа. Хотя предназначение их и не совсем ясно, считается, что изображения беременных женщин приносились нимфам в дар от нуждавшихся в помощи при деторождении [Нильссон 1998, с. 21]. Подобные вотивные дары и жертвы широко практиковались у этрусков: в святилища приносили изображения больных частей тела и внутренних органов (см. илл. 67), а также фигурки и поясные скульптурные или рисованные портреты заболевших с просьбой об исцелении [Наговицын 2000, с. 167, илл. на с. 167]. У индейцев майя во время родов под кровать клали изображение Иш Ч“ ель, покровительницы рожениц. Фигурки различных божеств клали также в могилу [Диего де Ланда 1994, с. 162, 163].