39 ключей. Книга 11. Восстание Весперов - Джуд Уотсон

Нет, она была отнюдь не такой, как Беатрис — эта вечная паникерша и законченная пессимистка. Но при всем своем желании, она не могла закрывать глаза на правду и не думать о последствиях. Она честно отдавала себе отчет в том, что это приключение может обернуться путешествием в один конец.

«И если я погибну, кто еще полюбит маленького Фиске?»

Она отогнала грустные мысли и вернулась к делу. Сейф.

Сначала она решила проверить все возможные комбинации с числом 39. Это, насколько ей было известно, было какое-то очень важное число в клане Кэхиллов. Что-то с ним было связано, и родители то и дело упоминали его в своих разговорах. Отец наверняка придумал такой код, в котором были цифры, связанные с его семьей. Например, день рождения Моцарта. Потому что он был страстным его поклонником. 27 января.

Затаив дыхание, Грейс повернула колесо. 30-1-27.

Тихо.

Хорошо, попробуем Авраама Линкольна. 12 февраля. Набираем: 39-2-12.

Тишина.

Потом она перебрала всех: и Говарда Картера — 9 мая, и китайского императора Пу И — 7 февраля, и великую княгиню Анастасию — ее день рождения 18 июня.

Ничего.

Вдруг Грейс осенила мысль, от которой ее бросило в холодный пот — таких имен может быть сотни — сотни Кэхиллов, прославившихся на весь мир за пять последних веков. И у каждого из них по немалой дюжине знаменательных дат — начиная от сегодняшнего дня и заканчивая годом, когда пожар уничтожил лабораторию Гидеона Кэхилла — 1507.

Стоп!

1507! 15–07!

Она набрала 39-15-7 и дрожащими руками повернула колесо замка.

Ее бросило в жар.

Ничего.

Она с самого начала знала, что у нее ничего не выйдет. И ее ждет провал.

«И пусть провал. Но пусть только не сейчас, пока я еще даже не вышла из дома и не выехала из Монте-Карло».

Она упрямо нахмурилась.

И снова набросилась на числа. Только теперь в другом порядке.

15-7-39.

Раздался железный щелчок, и дверь сейфа бесшумно отворилась.

Ничего себе…

Она даже не знала, что бывает столько денег.

Ну, очень много.

Больше, чем она могла себе представить. Пачки и пачки банкнот, перевязанные резинками — французские франки, британские фунты, итальянские лиры, немецкие марки и американские доллары. И даже полотняный мешок с золотыми монетами. Она схватила со стола кожаный отцовский портфель с его инициалами и, сколько влезло, до верху набила его купюрами. В мирные времена ей бы хватило этих денег до Северного полюса и обратно. Но не на войне. На войне все по-другому.

— Пойду погуляю в сад! — крикнула она в воздух.

И почувствовала, как перехватило горло, как хлынули слезы. Она даже не подозревала, что в ней помещается столько слез… Нет, это, конечно, не родина, но именно здесь она в последний раз видела мать. Матерью дышало здесь все, каждый предмет, каждая безделушка. Материнская улыбка, взгляд — все теперь стало лишь воспоминанием для Грейс.

Она запрыгнула на велосипед и поехала по шоссе вдоль моря.

Право, это было бы смешно, если б не было так грустно — катить, крутя педали, на фронт с распухшим от денег портфелем, заброшенным в старую велосипедную корзину. При этом ликование переполняло ее, хотелось зазвенеть на весь мир велосипедным звонком.

Аэродром был совсем близко, потому что в стране, площадь которой одна квадратная миля, близко все.

Монако — это жемчужина, маленькое чудо посреди обычного мира. Грейс любила его огромный кафедральный собор и средневековый замок на верхушке нависшего над морем утеса. Одно из самых прекрасных мест, которые видела Грейс. И одно из самых грустных. Здесь умерла ее мама, а вместе с ней ушло и очарование здешних мест. Горные пейзажи Монако, сияющее под солнцем море, праздничная красота природы — все это померкло в ее глазах и стало бесцветным и будничным.

Она легко преодолела подъем и спрыгнула с велосипеда. Оставив его на улице, она вошла в здание маленького аэродрома. Внутри помещался лишь кабинет врача и билетная касса за небольшим прилавком.

— Простите, пожалуйста, месье, — обратилась она к клерку, выложив на прилавок паспорт. — Я бы хотела заказать перелет.

Клерк подвинул очки, сползавшие с его длинного носа, и недоуменно уставился на Грейс.

— Простите, мадемуазель, а где ваш отец?

— Перелет заказываю я, а не мой отец, и лично для себя. Я лечу в Касабланку, Северная Африка, — без тени смущения ответила она.

— В Касабланку? — рассмеялся клерк. — А вы знаете, что пока мы тут с вами мило беседуем, Касабланка находится под обстрелом нескольких дивизий? Там совершенно нечего делать маленьким девочкам!

— Но мне повезло — я не маленькая девочка, — ледяным тоном ответила Грейс.

— И тем не менее! В Касабланку рейсов нет. Самолеты туда не летают. Кроме тех, которые бросают на нее бомбы!

— Я в курсе, — настаивала она. — И желаю зафрахтовать воздушное судно!

— Если вы найдете таковое, милости просим, но туда полетит разве что сумасшедший! — взорвался клерк. — И то — лишь за баснословные деньги, рискуя собственной машиной и головой!

Грейс, не говоря ни слова, поставила на прилавок портфель и раскрыла его перед носом у клерка.

Длинноносый только открыл рот в недоумении.

— Я должен спросить у пилотов, — промямлил он и исчез в распашных дверях, ведущих на взлетное поле.

Грейс щелкнула замком и застегнула портфель. Она вдруг словно увидела себя со стороны. Может, она и, правда, не похожа на «маленькую девочку», но как находка для грабителей, она просто идеальна.

Клерк вернулся меньше, чем через минуту.

— Как я и сказал, мадемуазель. Никто не летит в Касабланку.

— Но здесь еще золото, — хлопнула она по портфелю.

Он ответил ей немым пожатием плеч. Что было очень, очень по-французски.

— Мертвецу они ни к чему. Мне жаль разочаровывать вас, мадемуазель, но, возможно, это разочарование обернется для вас долгой и счастливой жизнью.

Она тихо вышла из конторы, еле волоча за собой ноги и держа в руках вдруг ставший очень тяжелым портфель. Ей подумалось о том, что за эти деньги легче купить самолет и самой пилотировать его в Касабланку. Но она тут же оставила эту мысль. Во-первых, у нее еще не было лицензии. А во-вторых, она пока недостаточно освоила навигацию, чтобы лететь через море в Касабланку, поскольку вместо нее она с таким же успехом может невзначай приземлиться в какой-нибудь Швеции.

На сердце лежал тяжелый камень.

Неужели это все? Ну, как же туда добраться? Не на прыгунках же прыгать через это море!