Республика Ночь - Георгий Зотов

– Вампиры озабочены одной экономикой, стали отходить от зла, – сокрушался скромно одетый седовласый жрец-упырь, с бедняцкой скрупулезностью высасывающий кровь из лапки кролика. – Дотации сократились, а ведь любой храм живет на это. Иначе с каких денег закупать живность для жертвоприношений? Бизнесмену нужна успешная сделка – он к алтарю, черную мессу заказывать, петухов с рынка привезет. Зарежем птичек, Дракуле отслужим, дабы силы Ада помогли парню обмишурить партнера: дело-то злое, нужное. Хорошо хоть это стало модно. А раньше, уууууу… ты не представляешь, как мы концы с концами сводили. Стыдно признаться – огород держал, по ночам тайком свекольную кровь готовил. Потом разбрызгаешь кисточкой по жабо, вроде поросенка загрыз, и на черную мессу. Это у вас, в столице, всегда жировали.

Его собеседник, весьма упитанный московский вампир в широкополой «мушкетерской» шляпе, немедленно вынул клыки из кроличьей шеи.

– Жировали? – с возмущением переспросил он. – Вот какое у вас представление о нашей работе! Пока ты свеклу из грядок дергал, тут еще пятьсот лет назад такое творилось – сущий кошмар. Попробуй, например, на Лубянке черную мессу отслужи! Купишь крепостную девицу, кляп ей в рот, накроешь рогожкой и везешь на свой риск через посты стрельцов. Объясняешь с дрожащей улыбкой – овцу, дескать, купил. Крови нормально не попьешь, только боярина какого цапнешь, так наутро весь рынок в Китай-городе взбудоражен: агааааа, видали, православные, видали вурдалака красногубого, что к Мило-славскому в окошко терема взлезал? И такого наплетут, такого прибавят… И шерсть у тебя собачья, и морда по уши в кровище, и когти по цельному метру. Да что люди? Вампиры сидели дьяками везде, включая Тайный приказ, но никто не помогал собратьям – все шифровались, боялись себя раскрыть. Запряг я как-то лошадь, поехал к одному игумену, аккурат в пост. Ничего страшного, думаю: приложусь к ручке, а пузыри от ожогов постное маслице славно лечит. Кобылка рысью шла, приехал к монастырю раньше, с черного хода. Гляжу в оконце, бааааааа… Сидит мой игумен у подпола да кровушку из дворовой девки сосет, аж клыки вибрируют. Вошел, представился. Он обрадовался, захлопотал – как хозяин: вместе покушали девушку, поболтали по душам.

…Раздался звон погребального колокола, слуги зла на подносе пронесли куриное филе, олицетворявшее девственницу. Открывалась черная месса.

– Иди ты… – недоверчиво заметил седой жрец, перекручивая тушку кролика наподобие половой тряпки: он пытался выжать из зверька последнюю каплю крови. – Игумен? Как же он с крестом ходил, как церковь ему врата отворяла? Слыхал я, конечно, о горных вампирах-отшельниках: столь крепких в своем черном зле, что возьмутся они за крест голой рукой, а у них с ладони кожа потом не слезает… Но это суть легенды нашего пиар-отдела.

Кролик безжизненно шмякнулся на тарелку с пентаграммой.

– Так и меня сначала это удивило, – признался вурдалак в шляпе. – Я ему говорю: нешто ты, злой отец, особый аутотренинг проходил? Оказалось, голь на выдумки хитра. Народ у нас по большей части темный, особенно трансильванцы да чехи – а что с них взять, по горам да лесам в берлогах прятались, волей-неволей одичаешь. Грамотности ни на грош. А ведь стоит подобающе осквернить предмет христианского культа, как он сразу утратит свои качества. Его заново святить надо, этому еще на первом курсе Института вампирологии учат, раздел «Самозащита». Взял щипцами крест, окунул в свежую кровь: и, пожалуйста, носи – он уже не жжется. Со святыми местами сложнее, но при упорстве – тоже никаких проблем. Берешь стандартный плащ-пелерину. Замачиваешь на шесть дней в гречишном меду с навозом от черного быка и человеческой кровью. Закутываешься с головой, чтобы прилип намертво, – знаю-знаю, противно… а что поделаешь? Зайди в церковь и быстро убей кого-нибудь: жертву надо принести с собой, пожаль-чее кого, скажем, сиротку. Только кровь на алтарь брызнула, и все. Церковь осквернена, становится нежилым зданием, и любой вампир имеет право там находиться хоть тысячу лет. Игумен так приспособился, что его никто не подозревал… а между тем мужик каждую ночь выходил в закоулки у Красной площади – то прохожего подгулявшего схватит, то торговку блинами, то стрельца одинокого. Один раз дьякона в вампира превратил – особый шик. В другие церкви игумен-упырь предусмотрительно не ездил: слух пустил, мол, дал обет порога монастыря не переступать, пока все грехи Руси не замолит. Тут издавна в моде идиотские обеты – никто не удивляется. Возможно, у него от обращения иммунитет к крестам повышенный, не спорю – такое бывает, особенно у экс-попов. Взял я рецепт, через неделю рискнул. Надел плащ с медом, навозом и кровью, зашел в часовню поблизости – меня еще на пороге так дернуло, аж волосы задымились. Еле домой приполз.

– Наверное, ты навоза переложил, – предположил жрец-старик, разрывая хомячка пополам, чтобы быстрее добраться до сердца. – Или у того игумена в организме стартовое количество зла было поменьше. Уже тогда редко-редко встречались истинные вампиры, упивавшиеся злом как основой своей черной сущности. Карма ведь только так и портится: пожалел невинную девушку, отказался сосать кровь из младенца – и все, привет. Между прочим, – оглядевшись по сторонам, он понизил голос, – про кандидата в Отцы Тьмы тоже ходят разные интересные сплетни… и не то чтобы я их разделяю, но…

…Жрец-вампир резко замолчал – в коридор зала заседаний, ступая по атласной дорожке остроносыми сапогами из сафьяна, вышел главный кандидат в Отцы Тьмы. Его поддерживали под когти две потрясающие блондинки без каких-либо признаков одежды. Жрецы почтительно склонились, приветствуя одного из старейших и самых влиятельных вампиров – упитанного мужчину с судейским париком цвета воронового крыла. На шее кандидата покачивалось ожерелье из черепов охотников за вампирами, оправленных в золото. Согласно правилу, представитель Дракулы на Земле выбирался на Великом Шабаше один раз в сто лет. Предыдущий Отец Тьмы автоматически считался умершим. Сдав преемнику валашскую «шапку господаря» (головной убор Дракулы и главный символ верховного культа вампиризма), он удалялся в трансильванские горы. Нынешний фаворит Шабаша, архимаг Яромил, не без основания полагал, что выборы сугубо формальные: его кандидатура давно одобрена самим Маркизом, а также Принцем Крови. Вброс компромата со стороны соперников архимага не огорчал, он был издавна привычен к акциям завистников-кровососов. Подкупленные врагами газеты печатали клеветнические статьи – мол, жрец Яромил в бытность главой отдела дневных кошмаров Петербургского экзархата заимел пагубную страсть к добрым делам. Например, помогал богадельне беззубых вампиров, беспошлинно провозя через границу гуманитарную кровь. Проверка показала, что все не так уж плохо. Пресс-секретарь экзарха представил прессе документы – целая тонна беспошлинной крови была продана «на сторону», вследствие чего петербургские храмы Дракулы обрели евроремонт и малиново-красные крыши. В телеинтервью Яромил сообщил: согласно священной «