Поющие в терновнике - Колин Маккалоу

"Русалка Фетида, Морская Дева». Дети выкладывалимонетки и зачарованно глядели на все эти чудеса и не замечали, как потускнелачешуя русалки и как беззубо ухмыляется кобра.

В дальнем конце площадки, во всю ее ширину — огромный шатер,перед ним высокий дощатый помост, а над помостом протянуто размалеванноеполотнище, подобие фриза, с которого грозят зрителям нарисованные фигуры. Икакой-то человек закричал в рупор собравшейся толпе:

— Внимание, господа публика! Перед вами знаменитаякоманда боксеров Джимми Шармена! Восемь лучших в мире боксеров! Храбрецы,испытайте свои силы, победитель получает денежный приз!

Женщины и девушки стали выбираться из толпы, и так жепоспешно со всех сторон подходили мужчины, молодые парни и подростки теснилиськ самому помосту. Торжественно, совсем как гладиаторы, выходящие на арену вцирке древнего Рима, вереницей выступили на помост восемь человек и стали:перебинтованные в запястьях руки уперлись в бока, ноги расставлены, —стоят, красуются под восхищенные ахи и охи толпы. На всех черные, в обтяжку,фуфайки и длинные трико, а поверх тоже облегающие серые трусы до половиныляжек, — Мэгги решила, что они вышли в нижнем белье. На груди у всехбелыми большими буквами выведено: «Команда Джимми Шармена». Они разного роста —есть и очень высокие, и средние, и низенькие, но все на редкость крепкие искладные. Болтают друг с другом, пересмеиваются, небрежно поигрывают мускулами,словом, прикидываются, будто обстановка самая что ни на есть будничная и общеевнимание ничуть им не льстит.

— Ну, ребята, кто примет вызов? — орал в рупорзазывала. — Кто хочет попытать счастья? Прими вызов, выиграйпятерку! — опять и опять вопил он, и крики его перемежались гулкой дробьюбарабана.

— Принимаю! — крикнул Фрэнк. — Иду! Иду! ОтецРальф хотел было его удержать, но Фрэнк стряхнул его руку, а вокруг в толпе,кто поближе, засмеялись, увидав, что храбрец небольшого росточка, и началидобродушно подталкивать его вперед.

Один из команды дружески протянул руку и помог Фрэнкувзобраться по крутой лесенке на помост и стать рядом с восьмеркой, а зазывала свеличайшей серьезностью объявил:

— Не смейтесь, господа публика! Он не очень великростом, зато первый охотник сразиться. Сами знаете, не тот храбрец, ктовеликан, а тот великан, кто храбрец! Ну-ка, вот малыш принял вызов, а вы,верзилы, что жметесь? Кто примет вызов и выиграет пятерку, кто померяетсясилами с молодцами Джимми Шармена?

Понемногу набрались и еще охотники — молодые парни смущенномяли в руках шляпы и почтительно глядели на стоящих рядом профессионалов, наизбранных и недосягаемых. Отцу Ральфу очень хотелось посмотреть, чем все этокончится, но ничего не поделаешь, давно пора увести отсюда Мэгги, решил он,опять подхватил ее, круто повернулся и пошел было прочь. Мэгги завизжала и скаждым его шагом визжала все громче; на них уже глазели, это было оченьнеловко, хуже того — неприлично, ведь отец Ральф лицо в городе всем известное.

— Послушай, Мэгги, я не могу повести тебя туда! Твойотец спустит с меня шкуру — и будет прав!

— Я хочу к Фрэнку, я хочу к Фрэнку! — во все горлозавопила Мэгги, она отчаянно брыкалась и пыталась укусить его руку.

— Вот бред собачий! — сказал отец Ральф. Ипокорился неизбежному, нашарил в кармане мелочь и двинулся ко входу в балаган,косясь по сторонам — нет ли тут кого из мальчиков Клири; но никого из них небыло видно — должно быть, состязаются в искусстве набросить подкову на гвоздьлибо уплетают пирожки с мясом и мороженое.

— Девочке сюда нельзя, святой отец, — удивленно инегодующе сказал зазывала.

Отец Ральф возвел глаза к небу.

— Я и рад бы уйти, научите — как? На ее крик сбежитсявся джиленбоунская полиция, и нас арестуют за жестокое обращение с ребенком. Еестарший брат будет бороться с одним из ваших молодцов, ей непременно надопосмотреть, как он выйдет победителем.

Тот пожал плечами.

— Что ж, святой отец, не мое дело с вами спорить,верно? Только ради… э-э… только, сделайте милость, глядите, чтоб она непуталась под ногами. Нет-нет, уберите свои деньги, Джимми с вас денег невозьмет.

Балаган заполняли мужчины и мальчишки, все теснились к аренепосередине; крепко сжимая руку Мэгги, отец Ральф отыскал свободное место позадивсех, у брезентовой стенки. Воздух был сизый от табачного дыма, и славно пахлоопилками, которыми туг для чистоты посыпали пол. Фрэнк был уже в перчатках, емупредстояло драться первому.

Добровольцу из толпы случается, хоть и не часто, выдержатьсхватку с боксером-профессионалом. Правда, команда Джимми Шармена была не богвесть что, но в нее входили и несколько первоклассных боксеров Австралии. Из-замалого роста Фрэнка против него выставили боксера наилегчайшего веса — Фрэнкуложил его с третьего удара и вызвался сразиться с кем-нибудь еще. К томувремени, когда он дрался с третьим из команды, об этом прослышали на площади, ив балаган набилось полно народу, яблоку некуда упасть.

Противникам почти не удавалось задеть Фрэнка, а немногие ихудары, попавшие в цель, только разжигали постоянно тлеющую в нем ярость. Глазау него стали бешеные, он весь кипел, в каждом противнике ему чудился Пэдди, ввосторженных воплях зрителей слышалась одна могучая песнь: «Бей! Бей! Бей!» Ох,как он жаждал случая подраться, до чего недоставало ему драки с тех самых пор,как он попал в Дрохеду! Драться! Он ведь не знал иного способа излить боль игнев — и когда валил противника с ног, ему слышалось, могучий голос твердит ужеиную песню: «Убей! Убей! Убей!"

Потом против него выставили настоящего чемпиона-легковеса,которому велено было держать Фрэнка на расстоянии и выяснить, так ли он хорош вдальнем бою, как в ближнем. У Джимми Шармена заблестели глаза. Он всегда былначеку — не сыщется ли новый чемпион, и на таких вот представлениях в глухихгородках уже открыл несколько «звезд». Легковес выполнял что велено, и емуприходилось туго, хоть руки у него были длиннее, а Фрэнк, одержимый однимнеистовым желанием — свалить, одолеть, прикончить, — видел одно: врагнеуловим, все приплясывает, все ускользает — и преследовал его неотступно. И изкаждого захвата и из града ударов извлекал все новые уроки, ибо принадлежал ктой странной породе людей, что даже в порыве страшнейшей ярости способныдумать. И он продержался весь раунд, как ни жестоко отделали его опытные кулакичемпиона; глаз у него заплыл, бровь и губа рассечены. Но он выиграл двадцатьфунтов — и уважение всех зрителей.

Улучив минуту, Мэгги вывернулась из рук отца Ральфа икинулась вон из балагана, он не успел ее удержать. Вышел следом и увидел, чтоее стошнило и она пытается вытереть крохотным носовым платком забрызганныебашмаки. Он молча подал ей свой платок, погладил огненную головку, котораявздрагивала от рыданий. В балагане его и самого мутило, но увы, сан не позволялдавать себе волю на людях.