Поющие в терновнике - Колин Маккалоу

Я там работал подручным на маслобойне, бывало, видел издали— Фиа гуляет с мальчонкой, годика полтора ему. И вот раз приходит ко мне самДжеймс Армстронг. Дочь, говорит, опозорила семью — незамужняя, а родила. Тогдаэто, конечно, замяли, хотели сплавить ее подальше, да помешала бабушка, до тогорасходилась — делать нечего, хоть и неловко, а оставили они ее в доме. Атеперь, говорит мне Джеймс, эта бабушка помирает, и уж без нее они от дочки сее младенцем непременно избавятся. А я, мол, человек одинокий; коли женюсь наней да обещаю увезти ее с Южного острова, они нам дадут денег на дорогу и ещесверх того пятьсот фунтов.

Что ж, ваше преподобие, для меня пятьсот фунтов — богатство,и одинокая жизнь надоела. Только я всегда был стеснительный, перед девушкамиробел. Ну и подумал, может, оно и нехудо получится, а что ребенок, так я вовсене против. Бабушка про это прослышала и, хоть совсем уже плоха была, послала замной. Голову прозакладываю, прежде она была сущая ведьма, но что благороднаядама — это точно. Она мне рассказала малость про Фиону, но про то, кто отецмалыша, — ни звука, и мне неохота было спрашивать. Ну и вот, взяла она сменя слово, что Фиа от меня зла не увидит… она понимала: только она помрет —они свою дочку в два счета из дому выгонят, вот и подсказала Джеймсу, мол,сыщите ей мужа. Я тогда старушку пожалел, Фиа ей была дороже всех на свете.

Хотите верьте, хотите нет, ваше преподобие, а я с Фионойпервое слово сказал только в тот день, когда мы повенчались.

— Охотно верю, — прошептал отец Ральф. Поглядел насвой стакан, залпом выпил виски, потянулся к бутылке и заново наполнил обастакана. — Значит, вы женились на знатной особе, Пэдди, много выше вас порождению.

— Ну да. Поначалу я ее до смерти боялся. Она в ту порубыла такая красавица, отец Ральф, и такая… сторонняя, что ли, как бы это путемобъяснить. Будто ее здесь и нет, будто все это не с ней, а с кем другимпроисходит.

— Она и сейчас красавица, Пэдди, — мягко сказалотец Ральф. — Я по Мэгги вижу, какая была ее мать, пока не начала стареть.

— Ей нелегко жилось, ваше преподобие, но неотказываться же мне было? Со мной она, по крайности, пристроена, и уже никто немог над ней измываться. Целых два года я набирался храбрости, покуда… ну,покуда не стал ей мужем по-настоящему. И пришлось ее всему научить: стряпать,полы подметать, стирать, гладить. Она ничего не умела.

И ни разу за все годы, что мы женаты, ваше преподобие, ниединого разу она не пожаловалась, и не засмеялась, и не заплакала. Только всамые-самые секретные минуты, когда мы с ней вместе, видно, что Фиа небесчувственная, и даже тогда она ни словечка не скажет. Я все надеюсь, может,заговорит, и не хочу тоже, почему-то боюсь, вдруг она того по имени назовет.Нет-нет, я не говорю, что она ко мне или к детям худо относится. Но я-то еелюблю всей душой, а она, думается, больше уже ничего такого почувствовать неможет. Только к Фрэнку. Я всегда знал: Фрэнка она любит больше нас всех, вместевзятых. Наверно, его отца она любила. Только мне про него ничего не известно,кто он был такой, почему ей нельзя было за него выйти.

Отец Ральф, понурясь и часто мигая, смотрел на свои руки.

— Ох, Пэдди, какая адская пытка — жизнь! Слава богу, уменя только и хватило мужества ходить по самому ее краешку.

Пэдди, пошатываясь, поднялся.

— Ну вот, наделал я дел, верно, ваше преподобие? ВыгналФрэнка, теперь Фиа мне вовек не простит.

— Вы не можете ей это сказать, Пэдди. Нет, вы не должныей рассказывать, ни в коем случае. Скажите просто, что Фрэнк сбежал сбоксерами, и довольно. Она знает, какой он беспокойный, она вам поверит.

— Не могу же я ей соврать! — ужаснулся Пэдди.

— Надо, Пэдди. Неужели она мало страдала и мучилась? Невзваливайте на нее нового горя.

А про себя священник подумал: как знать? Быть может, любовь,которую она отдавала Фрэнку, она научится наконец дарить и тебе — тебе и тойкрошке наверху.

— Вы и правда так думаете, ваше преподобие?

— Да, так. О том, что сегодня случилось, больше никтознать не должен.

— А как же Мэгги? Она все слышала.

— О Мэгги не тревожьтесь, это я улажу. Думаю, она невсе поняла, знает только, что вы с Фрэнком поссорились.

Я ей объясню: раз Фрэнк уехал, сказать матери про вашу ссору— значит только еще сильней ее огорчить. Впрочем, мне кажется, Мэгги далеко невсем делится с матерью. — Он поднялся. — Идите спать, Пэдди. Незабудьте, завтра вам надо быть таким же, как всегда, и в придачу плясать поддудку Мэри.

Мэгги еще не спала: она лежала с широко раскрытыми глазами,слабо освещенная ночником у постели. Отец Ральф сел рядом и тут заметил, чтокосы ее все еще заплетены. Он аккуратно развязал темно-синие ленты и осторожноотделял прядь за прядью, пока ее волосы не покрыли сплошь подушку волнистымрасплавленным золотом.

— Фрэнк уехал, Мэгги, — сказал он.

— Я знаю, ваше преподобие.

— А знаешь почему, детка?

— Он поссорился с папой.

— Что ты теперь будешь делать?

— Я уеду с Фрэнком. Я ему нужна.

— Ты не можешь уехать, маленькая моя Мэгги.

— Нет, могу. Я хотела сегодня его искать, только у меняноги не идут, и я не люблю, когда темно. А утром пойду его искать.

— Нет, Мэгги, так нельзя. Пойми, Фрэнку нужно по-своемуустроить свою жизнь, пора ему уехать. Я знаю, тебе этого не хочется, но он-тодавно уже хотел уйти из дому. Нельзя думать только о себе, дай ему житьпо-своему. — Отцу Ральфу показалось, что, опять и опять повторяя одно и тоже, он внушит ей эту мысль. — Когда мы становимся взрослыми, это нашеправо и наше естественное желание — узнать другую жизнь, выйти из стен родногодома, а Фрэнк уже взрослый. Пора ему обзавестись собственным домом, и женой, исвоей семьей. Понимаешь, Мэгги? Фрэнк с твоим папой потому и поссорились, чтоФрэнку непременно хочется уйти. Вовсе не потому так получилось, что они нелюбят друг друга. Очень многие молодые люди именно так и уходят из дому, этодля них как бы предлог. Эта ссора для Фрэнка просто предлог, чтобы поступитьтак, как ему очень давно хотелось, предлог, чтобы уйти из дому. Ты поняла, мояМэгги?

Она посмотрела ему прямо в лицо. Такие усталые глаза были унее, такие страдальческие, совсем не детские.

— Я знаю, — сказала она. — Знаю. Фрэнк хотелуйти, когда я была маленькая, и не вышло. Папа его вернул и заставил жить снами.

— Но на этот раз папа не станет возвращать Фрэнка,потому что теперь он уже не может заставить его остаться. Фрэнк ушел навсегда,Мэгги. Он не вернется.