Состояние постмодерна. Исследование истоков культурных изменений - Дэвид Харви

Здесь, полагаю, нужно сделать шаг назад и снова обратиться к нападкам Джейн Джекобс на все вышеизложенное в ее книге «Смерть и жизнь больших американских городов», вышедшей в 1961 году. И дело не только в том, что книга Джекобс была одним из самых ранних, наиболее ясно сформулированных и наиболее влиятельных антимодернистских трактатов, но и в том, что она имела своей целью определить полный спектр подходов к пониманию городской жизни. Хотя «проводниками» ярости Джекобс были Эбенезер Говард и Ле Корбюзье, фактически она направила свои стрелы на множество целей – от градостроителей, федеральных политиков и финансистов до редакторов воскресных приложений к газетам и женских журналов. Обозревая городскую панораму в том виде, как она была воссоздана после 1945 года, Джекобс отмечала:

Эта «великая скверна серости», по оценке Джекобс, возникла из глубокого непонимания того, что такое большой город как таковой. «Процессы – вот в чем суть», утверждает она, и именно на социальных процессах взаимодействия мы и должны фокусироваться. А когда мы рассматриваем эти процессы на практике, в «здоровой» городской среде, мы обнаруживаем лежащую в их основе систему организованной (а не наоборот, полностью дезорганизованной) сложности, жизненную силу и энергию социального взаимодействия, которые принципиально зависят от разнообразия, сложности и способности поддерживать нечто неожиданное контролируемыми, но при этом творческими способами. «Думая о процессах в больших городах, невозможно не думать о катализаторах этих процессов, и это также существенно важно». Здесь, утверждает Джекобс, задействованы определенные рыночные процессы, которые имели тенденцию противостоять «естественной» человеческой склонности к разнообразию и порождать удушающую ортодоксальность типов землепользования. Причем эта проблема серьезно отягощалась тем, каким образом специалисты по городскому планированию провозглашали себя врагами разнообразия из опасений хаоса и сложности, поскольку они видели в них дезорганизацию, убожество и безнадежную иррациональность. «Странно, – жалуется Джекобс, – почему городские дизайнеры оставляют эту силу спонтанной диверсификации без внимания и не задумываются о том, как выразить ее эстетически».

По меньшей мере на поверхностном уровне может показаться, что постмодернизм как раз и занимается поиском способов выражения подобной эстетики разнообразия. Однако важно принимать во внимание, каким образом он это делает. Именно так можно обнаружить глубокую ограниченность (которую осознают более склонные к рефлексии постмодернисты), а заодно и лишь поверхностные преимущества многих постмодернистских начинаний.

Например, Чарльз Дженкс [Jencks, 1984; Дженкс, 1985] утверждает, что корни постмодернистской архитектуры лежат в двух значительных технологических сдвигах. Во-первых, современные средства коммуникации предельно сократили «привычные границы времени и пространства», породив как новый интернационализм, так и сильные внутренние различия в рамках больших городов и обществ, основанные на факторах места, функции и социального интереса. Эта «искусственная фрагментация» существует в контексте транспортных и коммуникационных технологий, обладающих способностью поддерживать социальное взаимодействие в пространстве высокодифференцированным способом. Поэтому архитектура и городское проектирование получили новые и более широкомасштабные благоприятные возможности для диверсификации пространственной формы, чем это было в период сразу после Второй мировой. Дисперсные, децентрализованные и деконцентрированные городские формы теперь технологически куда легче воплотимы, чем когда-либо. Во-вторых, новые технологии (в особенности компьютерное моделирование) устранили необходимость массового производства, неизменно подразумевающего массовые серии одних и тех же изделий, и сделали возможным гибкое массовое производство «почти персонализированной продукции», выражающее большое разнообразие стилей. «Результаты этого ближе к ремеслу XIX века, чем к регламентированным суперкварталам в духе романа „1984“». С тем же успехом теперь можно довольно дешево производить множество новых строительных материалов – некоторые из них обеспечивают почти точную имитацию значительной части прежних стилей (от дубовых балок до закаленного кирпича). Выдвижение этих новых технологий на первый план не означает интерпретацию постмодернистского движения в духе технологического детерминизма. Однако Дженкс действительно предполагает, что контекст, в котором теперь работают архитекторы и градостроители, изменился таким образом, который освобождает их от ряда наиболее значительных ограничений, существовавших в первые послевоенные годы.

Как следствие, постмодернистский архитектор и городской планировщик могут с большей легкостью принимать вызов необходимости персонализированной коммуникации с разными группами заказчиков, одновременно ориентируя плоды своей деятельности на разные ситуации, функции и «вкусовые культуры». Эти группы заказчиков, утверждает Дженкс, очень озабочены «знаками статуса, истории, коммерции, комфорта, этнической сферы, знаками соседства» и желанием удовлетворить всякий и любой вкус, включая вкусы Лас-Вегаса или Левиттауна, которые модернисты стремились игнорировать как простецкие и банальные. Поэтому постмодернистская архитектура является принципиально антиавангардистской, она не желает навязывать некие решения, к чему были и по-прежнему остаются склонны высокие модернисты, градостроители от бюрократии и авторитарные застройщики.

Но не стоит полагать, что убедительным ответом на сетования Джейн Джекобс является простой поворот к популизму. Колин Роу и Фред Кёттер в своей книге «Коллаж-сити» (само название которой говорит о симпатии авторов к постмодернистским идеям) проявляют беспокойство по поводу того, что «сторонники популизма в архитектуре все как один выступают за демократию и свободу, но при этом, как правило, не хотят размышлять о неизбежных конфликтах между демократией и законом, о неизбежных столкновениях свободы со справедливостью». Подчиняясь абстрактному единству, именуемому «народом», популисты не могут осознать, насколько многогранным оказывается этот народ, а следовательно, и то, «насколько серьезная защита одних его групп от других необходима». Проблемы меньшинств и непривилегированных групп или разнообразных контркультурных элементов, которые столь интриговали Джейн Джекобс, не будут приниматься в расчет до тех пор, пока не будет предложена некая исключительно демократическая и эгалитарная система основанного на принципах общности планирования, которая в равной степени удовлетворит нужды и богатых, и бедных. Однако необходимым условием этого оказывается наличие ряда плотно спаянных и сплоченных городских сообществ как точек отсчета для такой системы в городском мире, который всегда пребывает в текучем и переходном состоянии.