В шкуре льва - Майкл Ондатже

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 46
Перейти на страницу:

Ночной поезд, мчащийся на север, в Хантсвилл, полон людей, спешащих на регату, — веселые мужчины в соломенных канотье и шелковых шарфах снуют мимо стоящего в коридоре Патрика, направляясь в спальные вагоны, задевая его пьяными телами. Он смотрит сквозь свое отражение, зачарованный безумным парадом неба, скал, деревьев и луны. Никакой концовки или паузы. Элис… — шепчет он мертвое имя. Неизменно лишь мертвое имя.

Прямоугольники света скользят по земле. Патрик направляется в конец коридора, распахивает дверь и под неистовый грохот колес встает на ничьей территории между вагонами, держась за жесткие, похожие на гармошку стены.

У Элис была идея, раз и навсегда, как ей казалось, объяснявшая происхождение богатства и власти. А в последнюю секунду, когда она обернулась к нему на улице, услыхав свое имя, изумившись тому, что Патрик рядом, — в ту секунду еще ничего не случилось, ничего еще не было кончено. Он мог думать только о ее глазах, глядевших на него, и о страшной ране, которая внезапно появилась миг спустя.

Поезд прибывает в Хантсвилл в три ночи. Патрик смотрит, как проводник идет по коридору спального вагона, помечая оставленную для чистки обувь, и через несколько минут возвращается с мешком и бросает ее туда. Пассажиров разбудят только в семь.

Помощники проводника сидят на ступенях поезда, начищая башмаки. Они тихо переговариваются и курят. Патрик видит их в желтом свете вокзального фонаря. Он бредет к концу платформы, где темно. Вокруг пустынно. Он чувствует себя прозрачным и очень маленьким. Сейчас, в эту августовскую ночь, цивилизация представлена двумя людьми, чистящими обувь на ступеньках вагона. Патрик смотрит на них из темноты. Он прошел сквозь заводи света на платформе и не впитал в себя свет. Пройди он под дождем, он вымок бы до нитки. Но свет или человек, чистящий коричневый ботинок в четыре утра, — это всего лишь идея. И ей не обратить Патрика в свою веру. Утрата наполняет его ядом. В такие минуты он мог бы сунуть руку под колеса поезда назло машинисту. Он мог бы схватить дикобраза и размозжить его об изгородь, не заботясь о том, сколько игл вонзится ему в руки и шею.

В восемь утра пассажиры выходят из поезда, сонные, изумленные собственной способностью двигаться, и направляются к причалу, принадлежащему судоходной компании «Хантсвилл энд Лейк-оф-Бейс». Патрик с хлипким чемоданом в руках поднимается на борт парохода «Алгонкин».

Большинство приехавших на регату остановятся либо в «Бигуин Инн», либо в гостинице «Маскока». Пока корабль плывет мимо покрытых лесом островов, Патрик изучает декорации. Там и сям однообразие пейзажа нарушают поросшие травой лужайки. Обстановка, привлекающая сюда состоятельных людей, представляется ему на удивление спартанской. Он находит на палубе кресло и засыпает, но даже во сне его руки крепко сжимают чемодан. С каждым гудком парохода, петляющего по Норт-Портидж, Патрик просыпается. Когда они проплывают мимо острова Бигуин, их со скалистого мыса приветствует англоканадский оркестр — тубы, тромбоны, скрипки и все такое. Вместе с остальными пассажирами Патрик машет рукой. Назад он вернется другим путем. А пока он может и помахать.

~~~

В Саду слепых на Пейдж-Айленде из простертой руки каменного херувима бьет фонтанчик воды. На южной стороне газона раскинуло ветви высокое дерево, полное птиц. Водопад звуков — крики птиц сливаются со стуком капель — низвергается на сидящую здесь слепую женщину. Плывущие в воздухе семена опускаются на гравий — звучащую дорожку для гуляющих здесь слепых. На одной из скамеек под деревом сидит Патрик и читает газету.

Если он закроет глаза, эти звуки зальют его, подобно струям воды, взмывающей в воздух с ладони херувима и падающей на его лицо. Стремительно проносится птица. Сидящая справа женщина, услышав шелест газетных страниц, понимает, что Патрик здесь чужой.

После вчерашнего пожара он прячется в саду на соседнем острове, невидимый среди слепых, дожидаясь темноты.

Ослабив пробку на канистре с керосином, он снова положил емкость с булькавшей жидкостью в черный картонный чемодан. Затем двинулся по антресолям гостиницы «Маскока». Он дождался, пока постояльцы и персонал покинут помещение, чтобы собраться на лужайке на ужин по случаю регаты. Перегнувшись через перила, он увидел под собой чучела голов животных — жидкость потекла на пол — и стал спускаться по лестнице с безобидным чемоданом в руке. Запахло керосином. «Пожар!» — крикнул он, зажег спичку, бросил ее, и огонь помчался вверх по лестнице и вокруг и еще раз вокруг антресолей. Огонь охватил его руку. Патрик окунул рукав пиджака в аквариум. У основания лестницы чемодан взорвался. Патрик шел по вестибюлю гостиницы «Маскока», а над ним горели головы оленей.

Он шел из огня к воде. По дороге к лодке он проверил взрывчатку, спрятанную под причалом. В голубых вечерних сумерках люди на лужайке ошеломленно смотрели на пламя. Кто-то из гостей, увидев, что он отвязывает лодку, указал на него. Стоя в лодке, Патрик помахал рукой. Неуверенно помахав в ответ, несколько человек побежали к причалу, полагая, что это кто-то из знакомых, и, спрыгнув на настил, устремились к нему.

Он поджег запал и начал грести от берега. Пламя, словно разыгравшийся козленок, подпрыгнув, с шумом кинулось к ногам двоих мужчин. Они остановились и повернули назад. Теперь они поняли, в чем дело. Тот, кто постарше, прыгнул в воду, тогда как другой, положив руки на бедра, замешкался, и бег рассыпающего искры голубого пламени завершился слабым взрывом, отделившим причал от берега.

Теперь, в Саду слепых, он начинает различать не звуки, а запахи — растения заботливо подобраны таким образом, чтобы посетители с тонким обонянием могли передвигаться от аромата к аромату. Слева от него благоухает чубушник. Патрик наклоняется к высокой клумбе — тремя футами выше дорожки — и глубоко вдыхает его запах.

За его спиной раздаются шаги, и кто-то трогает его за плечо. Рядом с ним стоит слепая женщина, слышавшая шелест газеты.

— Вы зрячий, — говорит она.

— Да.

Она улыбается.

— Вы шумно нюхаете цветы.

Ее зовут Элизабет, и она предлагает показать ему сад. Говорит, что ее сестра лучше распознает цветы и травы, потому что не пьет.

— Я пью как дельфин, но только во второй половине дня. Трагическая любовь в тридцать лет.

Они шагают рядом, и Патрик смотрит, как ее тело свободно перемещается в этом мире, как она уверенно идет к базилику и широколистному щавелю. На ходу она опускает руку, чтобы погладить шелковистую заячью траву. Сад — ее бальный зал, и она знакомит Патрика с сокровенными свойствами укропа и тмина, этих двух скромных братьев; советует нагнуться и помять некоторые листья, аромат которых слишком слаб, чтобы он мог его оценить.

— Чтобы сосредоточиться на запахах, следует забыть о звуках. Птицы прелестно щебечут, но, когда я прихожу сюда пьяной или с похмелья, их крик выводит меня из себя. И тогда мне хочется пропитать хлороформом носовой платок, влезть на дерево и усыпить их всех.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?