Распутья. Добрые соседи - Оксана Панкеева

Его величество молча указал на дверь и поинтересовался:

— За врачом послали?

— Конечно. Да не нервничай ты так, чего ему сделается! Не Жак все-таки, здоровый бык с прочной башкой… Ну достал он меня, достал!

— Ты понимаешь, что ты натворил?

— Да ничего особенного! Может, мозги на место встанут, если они там вообще есть!

— Твоя медицинская безграмотность, дорогой кузен, иногда потрясает. История еще не знает таких случаев, чтобы травмы головы кого-то сделали умнее или излечили от душевных расстройств. Наоборот — сколько угодно, а вот положительных эффектов пока не зафиксировано.

Пока Элмар помогал товарищам внести и уложить потерпевшего, успевая при этом еще и переругиваться с недовольным кузеном, прибежала запыхавшаяся Тереза. За ней, с отставанием в полторы минуты, примчался взмыленный Диего, который услышал где-то краем уха, что в Северную башню звали врача, и, разумеется, решил, что к Ольге. Король, которого суета и суматоха привели в еще большее недовольство, выгнал всех лишних в гостиную, Терезу пропустил к больному, сам шустро протиснулся за ней и закрыл за собой дверь.

Некоторое время Ольга успокаивала паникующего супруга, уже почти вообразившего себя отцом, а расстроенный Элмар нервно хрустел гренками, уничтожая завтрак ушибленного братца. Наверное, решил, что тому уже не понадобится. Когда он со скорбной миной забросил в рот последний кусок осиротевшего завтрака и потянулся за стоявшей рядом королевской тарелкой, Ольга спохватилась и вернулась за стол, опасаясь, что его высочество не остановится и на этом. Слегка успокоившийся Диего тоже присел, налил себе кофе и, оглянувшись на дверь, поинтересовался:

— А что случилось-то?

— Да, что он тебе такого сказал, что ты на весь дворец огласил, что он тебе не брат? — поддакнула Ольга.

— Да не бывало у нас в роду таких идиотов! — прорычал Элмар. — Нет, ты представляешь, этот кретин меня пытался убедить, будто Шеллар продался ордену, а он лучше меня знает, как все было на самом деле!

— И ты не удержался и его стукнул? — уточнила Ольга, хотя уточнения вряд ли требовались.

— Ну да. А Шеллар теперь недоволен…

Диего внезапно фыркнул в чашку, едва не пролив кофе, и тихонько затрясся от смеха.

— И что в этом смешного? — надулся принц-бастард. — Ты ржешь, а мне опять кузен мозги проутюжит…

— Я не ржу, — простонал Диего, не в силах остановиться. — Я только хихикаю. Вот если окажется, что ты ему память отшиб, тогда уж точно будет повод посмеяться как следует… Нет, ну вам это совсем ничего не напоминает, что вы такие серьезные?

Ольга не удержалась и тоже захихикала. Даже Элмар невесело усмехнулся, припомнив обстоятельства знакомства с мистралийцем.

— Надеюсь, что все же нет. Потому что если это каким-то образом не впишется в планы Шеллара, он меня просто изничтожит. И извиняться перед этим недоумком я не буду! Пусть что хотят думают, не буду! Потому что он это заслужил! Я теперь жалею, что заступался за него перед Шелларом и упрашивал Киру не убивать, как только увидит.

— Не горячись заранее, может, извиняться и не понадобится, — посочувствовала Ольга.

Когда они уже допивали чай, появился король. Сердитым или раздраженным он не выглядел, но это еще ничего не значило — он вполне мог быть зол, как сто Харганов, но считал неуместным это демонстрировать.

Быстрым взглядом оценив ситуацию на столе, он сдержанно кивнул, словно ничего выдающегося не случилось, и налил себе кофе в чайную чашку — последнюю оставшуюся чистой.

— Приятного аппетита, кузен.

Опомнившийся Элмар тоже оглядел стол и виновато охнул.

— О… извини. Я как-то отвлекся…

— Да ладно, в первый раз, что ли, — махнул рукой король, присаживаясь. — Ты бы не о съеденном завтраке переживал, а о более серьезных вещах.

— А что там с ним? — ворчливо отозвался принц-бастард.

— Да в целом ничего страшного, пришел в себя, окружающих узнает, через пару недель будет в полном порядке, вот только… Кантор, ты оценишь комизм ситуации: он ничего не помнит.

Диего, который до сих пор время от времени посмеивался, захохотал во весь голос, а Элмар только помрачнел и в который раз повторил:

— Извиняться не буду!

— Толку от твоих извинений! — слегка поморщился Шеллар. — Если бы они помогли ему что-то вспомнить, то я бы и спрашивать не стал, чего ты будешь, а чего нет. Но ведь не помогут. Проклятье, кузен, когда ты отучишься распускать руки по любому поводу! Я ведь тебя попросил с ним поговорить для того, чтобы он понял — ты жив, здоров и на моей стороне. А не для того, чтобы он забыл напрочь, как попал во дворец и что здесь делает.

— Но он же вспомнит, правда? — попыталась утешить их Ольга, чтобы смягчить назревающую ссору. — Диего ведь потом все вспомнил.

— Очень на это надеюсь. Пока вы все здесь, небольшое объявление. Я не сказал виконту Бакарри, кто его ударил и за что. Пусть лучше сам вспомнит, потому что если ему сейчас сказать про Элмара, он не поверит. Даже если ему еще раз его показать, спишет на последствия сотрясения мозга. И потом, когда к нему действительно вернется память, у него уже будет готовый удобный повод не поверить даже собственным воспоминаниям. Пусть лежит, думает и вспоминает сам. Официальная версия гласит, что он повздорил с кем-то из паладинов, с кем именно — никто не видел, а виновник не признается. А теперь, если вы закончили с завтраком, попрошу оставить нас с кузеном наедине, нам нужно кое-что обсудить… по-родственному.

Как и предполагал Астуриас, благоразумный господин Джемайл скромно сидел дома и никаких рискованных телодвижений не совершал. Как будто не получал никакого задатка или считал его подарком, который не надо отрабатывать. Быстро вправив трусу мозги и надавав побудительных пинков, Астуриас отправил его выяснять обстановку, а сам, укрывшись под париком и капюшоном, направился дальше. Сегодня ему предстояло повидать многих людей, расспросить, выдать инструкции и привести в чувство тех, кто, подобно Джемайлу, решил, будто все кончено и дальше можно не рыпаться.

Встретиться с Бородой ему не удалось — главарь вместе с приближенными залег на дно, а с трудом выловленные двойки поведали, что во время операции в департамент нагрянул сначала лично Флавиус со своими подпольщиками, а потом орава королевских паладинов. Первых положили, со вторыми связываться побоялись. Куда подевался Флавиус — никто не знает, но есть вероятность, что он успел удрать, поэтому все и прячутся. Потому что если он хоть одну знакомую рожу засек, дело может окончиться плохо. Получить во враги одновременно корону и семью Шэ очень неполезно для здоровья.

Про письмо Астуриас и спрашивать не стал — двойкам таких важных секретов не доверяют. Только передал просьбу о встрече с обещаниями все уладить, хотя тут он слегка покривил душой. Если с короной еще можно было что-то предпринять — хотя бы переключить внимание полиции на что-то другое, — то способов остановить взявшегося за любимую работу Шэ Бао Астуриас пока не знал.