Гардемарин - Андрей Алексеевич Панченко

Мы шли всё быстрее и быстрее, набирая ход. На черных волнах ночного моря проступила белая, извивающаяся полоса, и я понял, что это буруны.

— Парус вниз! Греби назад! — проорал я команду, не жалея горла.

Перепуганные канониры мгновенно отреагировали, но было уже поздно. Нам удалось только снизить скорость, после чего плот врезался в препятствие. Будь на море штиль, мы бы просто снялись с рифа и поплыли бы искать более удобное место для высадки, ведь пробоина нам не грозила, ввиду особенностей нашего плавсредства, но на нашу беду ветер был и волны с прибоем были сильными. Следующая волна подкинула плот, снова ударив его о камни, а потом ещё и ещё! Люди кричали, пытаясь удержаться на палубе, хорошо закрепленные как мне казалось бочки с водой, стал сыпаться как карточный домик, а через несколько минут такой пляски, плот разлетелся по бревнышкам и все мы погрузились в кипящую от бурунов воду.

Забившись в воде, я буквально сразу же процарапал себе щёку об острые рифы. Боль была сильная, а удар настолько неожиданный, что я чуть не захлебнулся, на мгновение забыв, что я под водой и заорав. Когда я вынырнул, я был уже на относительно спокойной воде. Меня перенесло волнами через отмель, и я оказался в довольно глубокой лагуне. Вокруг никого не было видно, сквозь шум прибоя было слышно чей-то отчаянный вопль, однако я не стал бросаться на помощь прямо сейчас. Мне бы кто помог! Я был полностью одет, и от одежды избавляться не собирался (где я потом другую найду⁈), между тем сапоги, и особенно камзол, как камень тянули меня на дно. Не теряя времени и сил, я быстро погрёб к берегу. Доберусь до земли, сниму с себя шмотки, и тогда можно будет заняться спасательными работами. Кроме людей нужно и припасы попытаться спасти, мне их даже больше жалко!

Дно под ногами я почувствовал, когда совсем было решился всё же проредить свой гардероб. Болели от напряжения руки и ноги, я наглотался воды, однако всё же смог добраться до берега, без единой потери! Шатаясь я выбрался на песчаный пляж, заваленный грудами гниющих водорослей. С трудом стянув с себя мокрую одежду, я разложил всё на каком-то обломки дерева и развернулся к воде. Снова идти в ночное море не хотелось, но придется…

— Эй! Есть кто живой⁈ — заорал я, прежде чем плыть неизвестно куда.

— Господин Виктор, помогите! — тут же ответил мне знакомый голос, это был Дайон.

— Иду, держись! — прокричал я в ответ и бросился на вопли матроса. Дайону нужна срочная помощь, судя по голосу, там что-то серьёзное!

Бежать оказалось не далеко, буквально метров тридцать. В свете луны я увидел канонира, который что-то тащил из моря, падая и напрягая последние силы. Я тут же бросился на помощь, думая, что это кто-то из наших, пострадавших в крушении товарищей.

— Ловите верёвку господин Виктор, так будет сподручнее — Дайон кинул мне конец троса, и я без разговоров потянул его, помогая канониру.

— Кто это, чего он такой тяжёлый⁈ — когда мы, кряхтя, вдвоём выволокли непонятное нечто на песок пляжа и без сил опустились на землю, спросил я у канонира.

— Не знаю, о чем вы господин Виктор, а это наши припасы, оружие и инструмент! Только бочки с водой пропали! Я их крепко к рее и к себе на ночь привязывал, вот и выбросило меня за борт вместе с грузом. Я едва не утонул, там железа несколько ливров, если бы не обломок реи, кормить бы мне крабов! — пояснил мне Дайон.

— Тфу, мудак! — сплюнул я и выругался на русском, я-то думал мы человека спасаем…

— Прости господин Виктор, я голландский не понимаю — извинился Дайон.

— Молодец говорю! — перевёл я — выражаю благодарность с занесением. А теперь поднимай свою жопу и пойдём остальных искать! Может кому помощь нужна.

Из нашей дружной гоп компании мы недосчитались двоих канониров, остальные благополучно добрались до берега. Тел мы не нашли, и была надежда, что мужики выплыли где-то дальше или остались на рифе, однако это проверить до утра не было никакой возможности. Ив, доплыл без происшествий, остальные получили раны и ссадины различной степени тяжести. Переломов вроде не было, но удары об острые камни получили практически все. Прекратив поиски, мы вернулись к груде вещей, которые так героически спас наш новый квартирмейстер и занялись неотложными делами.

Вскоре запылал костёр, и замёрзшие, голые моряки, собрались возле него, прижавшись друг к другу, а в ход снова пошёл, выловленный из воды бочонок с ромом. Немногочисленная одежда, которую удалось сохранить выжившим, сушилась тут же, развешанная на воткнутых в песок ветках. О том, чтобы разобрать мокрую груду припасов не могло быть пока и речи, этим делом нужно было заняться тщательно, при свети солнца, мы ограничились только тем, что вытащили всё что смогли на сухой участок пляжа. Я сидел в центре и бездумно смотрел на костёр. Устал я от всего этого дерьма! Уже несколько месяцев я борюсь за выживание! Самые спокойные и беззаботные дни я провел как раз на французском галеоне, где меня принимали за человека, и вот я опять в жопе мира, потерпевший кораблекрушение бомж!

Выпив рома и немного успокоившись, я согрелся. Жаркий костёр, бросал в тёмное небо искры, нестерпимо захотелось спать, и я позволил себе расслабится, наконец-то отпустив ситуацию. Через минуту я провалился в глубокий сон, без сновидений и забот.

— Виктор!!! — громкий крик выдернул меня из сладких объятий морфея. Было прохладно, спина, которой я перед сном облокотился на кучу валежника, замёрзла, и только впереди ещё до меня доходили жалкие остатки тепла от костра, который превратился в едва тлеющие угли. Едва рассвело, солнце только начало свой восход, но света уже хватало. Кричал Ив, он стоял рядом со мной на коленях и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Что случилось Ив⁈ Какого хрена⁈ На нас напали аборигены или тебя за задницу ущипнул краб⁈ — разозлился я. Так хорошо ведь спал!

— Да смотри же ты, Виктор! — мальчик не унимался, тыча пальцем куда-то в открытое море. Я перевёл взгляд в том направлении куда он показывал, и моя челюсть упала на песок.

На рифах перед лагуной стоял французский шлюп. Один из тех, который отправился в погоню за пиратами. Обугленный рангоут ещё едва заметно дымился, в бортах были видны пробоины, открытые орудийные порты были пусты, пушек на борту не было. Шлюп каким-то чудом держался на воде, упёршись в риф правым бортом. Очевидно пожар на его борту потушил ночной ливень, но обгореть он успел изрядно. Ни одной живой души на его