Стремительный поток - Эмили Лоринг

Джин импульсивно, по-детски, прижала ладони к ушам, чтобы не слышать околдовывающую музыку его голоса. Он взял ее за руки, поднес их к губам, поцеловал и мягко спросил:

– Боитесь слушать?

Джин резко высвободилась и с сердитой насмешкой сказала:

– Вот это самоуверенность! Можно подумать, все, что вам нужно, – это кивнуть, и любая упадет прямо вам в руки. Похоже, вам нравится рассуждать о моей любви к вам, однако вы так и не набрались решимости признаться, что любите меня! – Ее голос дрогнул, к глазам подступили слезы.

Хью Рэндолф поддержал дочь:

– Она права, Кристофер. Констанс мне говорила, что вы влюблены в одну девушку многие годы.

Уинн нахмурился:

– Кон сказала вам так? Ей известно, что в то мгновение, когда я увидел Джин на перекрестке, я полюбил ее? Последние пятнадцать лет я был слишком занят работой, чтобы думать о какой-либо девушке серьезно. Что до того, чтобы признаться в любви… мне казалось, что мои чувства… слишком очевидны. Я ошибался. – Его голос прозвучал глубже, когда он уверенно произнес: – Джин, я люблю вас. Вы выйдете за меня замуж?

Пальцы девушки сжались на руке отца. С вызовом глядя в глаза Кристофера Уинна, она выпалила:

– Нет! А теперь, пожалуйста, уходите!

Уинн густо покраснел, подошел на шаг ближе и заявил:

– Я не приму этот отказ, я не приму никакого отказа до тех пор… до тех пор, пока, глядя мне прямо в глаза, вы не поклянетесь, что не любите меня.

Часы, дни, годы, казалось, пролетели, пока она смотрела ему в глаза. За это время Хью Рэндолф глубоко и тяжко вздохнул, треснуло полено в камине, дождь застучал по оконному стеклу. Джин извлекла свой голос из таинственной глубины, в которой он был словно прикован цепью:

– Я клянусь в том, что… – Она нервно повернула кольцо с изумрудом на среднем пальце.

– Продолжайте! – неумолимо потребовал Кристофер Уинн. – Вам незачем привлекать мое внимание к этому кольцу. Думаете, я его не заметил?

Джин взмахнула руками в лихорадочном протесте:

– Уходите! Уходите! Я, никогда, никогда не выйду за вас замуж! Разве этого недостаточно?

Низкий смех Уинна заставил сердце девушки заколотиться так сильно, что ей показалось, будто от его ударов сотрясается все тело.

– Вполне достаточно… на сегодня. – Он снова взял ее руки в свои и поцеловал в обе ладони: – Ложитесь спать. Сегодня у вас был бурный день – я знаю про колокола… Вы думаете, будто можете прокрадываться в церковь и выходить обратно так, чтобы я не почувствовал, что вы рядом? – Подержав ее руки еще немного, он отпустил их и обратился к отцу Джин: – Извините, мистер Рэндолф, что я устроил такую сцену перед вами, но я не мог позволить Джин поверить, даже на один вечер, что она выйдет замуж за Брука, когда ее глаза признались в том, что она любит меня. Спокойной ночи, сэр. Спокойной ночи… дорогая. – Он добавил это старомодное обращение, прежде чем закрыть за собой дверь библиотеки.

Дорогая! Дорогая! Дорогая! Это слово летало по комнате подобно призраку.

Хью Рэндолф медленно положил трубку на полочку, откашлялся и заметил с грустной ноткой в добром голосе:

– Я сказал бы, что Кристофер Уинн в точности знает, к чему стремится, и идет по пути к своей цели. Ты не смогла поклясться, что не любишь его, не так ли, Джин?

Голос девушки дрогнул, когда она призналась:

– Я не смогла… но… пока молчи, Хьюи… Я знаю: то, что я чувствую по отношению к нему, – это всего лишь…

– Влечение? – закончил за нее Хью Рэндолф.

– Да. Это так… так бессмысленно. Ты только представь меня, Джин Рэндолф, женой священника! Этого просто не может случиться!

– А я думаю, может… иначе не просил бы тебя приехать ко мне на зиму с такой настойчивостью.

– Хьюи! – Возглас Джин заметался эхом в тихой библиотеке. – Ты решил, что… что… Кристофер Уинн и я…

– Я ничего не решил, милая. Более подходящее слово – надеялся. Я хотел, чтобы у тебя появился шанс стать счастливой, в отличие от нас с твоей матерью.

– А тебе самому я по-настоящему была не нужна? – Джин ощутила, как ее глаза наполняются детскими слезами.

Отец обнял ее за плечи:

– Милая, ради себя я не стал бы отрывать тебя от матери – она в тебе нуждается, – но я чувствовал, что твое счастье превыше всего остального.

– Жаль тебя разочаровывать, но ты пожалел бы, если бы твой план осуществился. В качестве жены священника я потерпела бы сокрушительный крах. Я не выйду замуж за Кристофера Уинна даже если… если мне придется умолять Гарви убежать вместе со мной! Спокойной ночи, Хьюи.

Рэндолф поймал ее за плечо. Его голос прозвучал сурово, когда он напомнил:

– Ты обещала, что подождешь до марта, Джин.

– Это было до того, как я узнала, что ты на стороне Кристофера Уинна. Некоторые обещания лучше нарушать, чем сдерживать. Спокойной ночи.

Джин слушала, как бег времени – старт-финиш, старт-финиш, час за часом, – отзванивают далекие церковные колокола, серебряный колокольчик хрустальных часов в ее комнате, старый тяжелый маятник на лестнице, пока она изо всех сил делала шаг за шагом по направлению к своей свободе. Она вернется в Нью-Йорк и останется там, пока все как следует не обдумает. Это не означало, что она будет рассматривать вопрос о том, станет ли ее мужем Кристофер Уинн, нет, это означало, что она поразмыслит, выходить ли за Гарви Брука немедленно или позже.

Девушка погрузилась в сон, взбаламученный тревожными видениями. Дрему разогнал серебряный колокольчик. Джин подняла тяжелые веки, посчитала. Восемь? Невероятно! Она едва успела закрыть глаза. Торжественно пробили старые часы на лестнице и отзвонил колокол. Словно для того, чтобы подтвердить их сообщение, появилась Роза с завтраком на подносе.

– Синьорина говорить мне, что я приходить обязательно каждое утро, чтобы она ходить играть колокола. Я принесла записка от синьор Рэндолф.

Джин с усилием стряхнула с себя остатки сна и спросила:

– Какая там погода, Роза?

– Мокрый, очень, мокрый. Дождь льет много-много.

Все, о чем девушка думала в течение бессонных часов, всплыло в ее сознании, когда она почувствовала непривычный вес кольца на своем пальце. Значит, это правда: она помолвлена с Гарви Бруком, ей это не приснилось. Приняв душ и усевшись за туалетный столик, Джин составила планы. Она не станет перевозить весь свой гардероб в Нью-Йорк. Подруги не узнают, что она в городе. Она не собирается развлекаться – ей просто нужно посидеть наедине с собой и подумать. В комнате зазвонил телефон. Фанчон Фаррелл, прерывая свою речь неизменным хихиканьем, осведомилась:

– Как ты там, Джин? Не попалась со своим парнем в когтистые лапы Калвина?

– Нет. Хоть это и унизительно, но должна признаться, что мы выпрыгнули в окно.