Любовь к таинственности, или Плохая память - Лариса Соболева

– Обманывала? То есть гуляла с другими мужчинами? – уточнил Чехонин.

– Именно. И я тому свидетель. Видел ее в ресторане с другими не раз, сказал Французу. Думаете, он внял моим словам? Рассмеялся и заявил: порочные женщины крайне привлекательны. Я тоже мужчина, ничто человеческое мне не чуждо, однако женщина, гуляющая с преступным контингентом, подвергает опасности не только свою жизнь, но и всех, кто с ней знаком. У Француза и деньги водились, и ценности имелись.

– Полагаете, она была наводчицей?

– Позвольте вас спросить… Его нашли убитым в квартире, так? Вы, естественно, делали обыск. Нашли ли вы там золотой портсигар, несколько золотых и серебряных часов, печатки с камнями, украшения, деньги?

– Нет. В доме Француза был беспорядок, ценностей мы не обнаружили.

– Вот вам и ответ на ваш вопрос.

– Но Дамку тоже убили, и гораздо раньше, чем Француза.

– Это ни о чем не говорит, – категорично заявил Турус. – Рано или поздно все Мурки отправляются либо в тюрьму, либо на тот свет при помощи своих же дружков.

– По нашим предположениям, Дамку убивали двое. Скажите, Француз не мог принимать участия в убийстве?

– Исключено! – отрубил Турус.

– Не кипятитесь так, – остудил его Чехонин. – Нам необходимо выяснить все обстоятельства, но информации пока мало. Мы нашли серьгу в квартире Дамки, но ей эта серьга не принадлежала. По нашим предположениям, она была вырвана из уха неизвестной женщины в момент борьбы. Взгляните, вам не приходилось видеть эту серьгу?

Турус снова надел очки, взял сережку.

– Видел, конечно. У Француза. Это старинные серьги, хорошая работа и бирюза великолепная. Серьги он купил за бесценок у старухи из бывших, собирался перепродать.

– А кому продал, вам известно?

Турус отрицательно покачал головой, после добавил:

– Я знаю далеко не всех клиентов Француза, но он говорил, что покупательница на серьги есть. К ним прилагался еще и браслет. Широкий. Выполнен в технике скани. Кажется, так он говорил. Да, скань. То есть браслет ажурный, и в ажур вплетена бирюза, камни по размеру такие же, как в серьгах. Это был очень дорогой гарнитур, думаю, Француз неплохо на нем наварил.

– Значит, гарнитур купила женщина… – забирая серьгу, произнес Чехонин. – Скажите, он имел дело с уголовниками?

– Естественно. Таков уж был профиль его деятельности. Француз брал только украшения и дорогие вещи, барахло его не интересовало, потом перепродавал. Так вот, он не собирался делить гарнитур, так и сказал: на бирюзу покупательница есть. Кстати! Возможно, вам пригодится… Однажды в ресторане, где вечерами играю, я вышел курить. Вообще-то посетители курят в зале, но я ведь не могу этого делать за инструментом. Так вот я увидел: Дамка разговаривала с мужчиной, таким… э… видным. Между ними были довольно теплые отношения, я это сразу подметил. И мне случайно удалось расслышать несколько фраз. «Он точно живет один?» – спросила она. «Да, я проверил, – сказал мужчина. – К нему приходит женщина, но только днем. Вечерами он один». Потом она заметила меня, что-то шепнула ему, и они ушли в зал. Вот и все.

– Скажите, как вам представил ее Француз?

– Назвал – «моя богиня». Кретин. Я пришел к нему, а она уходила, как такового знакомства не состоялось, но она мне сразу не понравилась. Хищной показалась с первого взгляда. Потом я видел их в нашем ресторане несколько раз. Что ее зовут Дамка, узнал не от Француза, ханурики к ней так обращались.

– У меня к вам просьба, – сказал Чехонин. – Если вы увидите мужчину, с которым разговаривала тогда Дамка, позвоните мне. Или на работу, или домой.

– Непременно, – пообещал Турус.

Чехонин написал карандашом свои телефоны, мы попрощались. Возвращались домой пешком – транспорт ходил редко, а нам было по пути. Шли и курили. Мой максимализм требовал некоторых разъяснений, и я пристал к Чехонину:

– Этот Турус… он же покупал краденые вещи.

– Ну и что? – равнодушно обронил Чехонин.

– Как – что! Он же знал, что покупает краденое, а это преступление, за которое Турус обязан понести наказание. Мы как органы…

– Не распыляйся, – спокойно прервал поток моего возмущения капитан. – Сходи на барахолку, там из всех продающихся вещей пятьдесят процентов краденые. Думаешь, те, кто покупает их, не догадываются о происхождении товара? Всех не накажешь, а у нас другие задачи, мы занимаемся убийствами. Меня интересует, кто такая женщина, купившая у Француза гарнитур с бирюзой и потерявшая серьгу у Дамки. Да, скорей всего это одна и та же женщина, она принимала участие в убийстве Дамки. В момент борьбы не заметила, что вырвана серьга…

– Как же не заметила? – изумился я. – А боль?

– Такое случается, когда стоит вопрос жизни и смерти, а у Дамки шла яростная, смертельная битва. Или такой вариант: боль она почувствовала, но впопыхах не заметила, что серьга утеряна. А когда ушла от Дамки, обнаружила, что серьги нет, и поняла всю опасность своего положения. Думаю, она знала о связи Француза с Дамкой, поняла, что мы в конце концов выйдем на него, поэтому пришла с сообщником к нему домой под видом покупательницы. Они убили его, чтобы он не сказал нам, кому продал серьги и браслет. Но кто она? Судя по тому, что мы не нашли ценностей ни у Дамки, ни у Француза, она тоже Мурка, только настоящая, не просто пособница бандитов, а опытная уголовница.

– Значит, убийство Дамки совершено с целью ограбления? – уточнил я.

– Выходит, так. Помнишь, домработница говорила, что видела женщину возле дома Француза? Мне кажется, это и была Мурка.

– Почему вы так думаете?

– Ну, во-первых, она прогуливалась явно без цели. Ждала? Кого? Разве не странно, что хорошо одетая женщина ждет неизвестно кого несколько вечеров подряд в переулке? Если она к кому-то пришла, то должна не прогуливаться, а войти в дом. А она прогуливалась и украдкой посматривала на окна. Отсюда напрашивается мысль: а не проверяла ли она, дома Француз или нет, один или с кем-то? Не ждала ли подходящего момента, чтобы осуществить свой замысел? Но почему тогда она была одна возле дома?

– Одна она не могла убить, – сказал я со знанием дела. – На это нужно много силы, да и Француз не позволил бы женщине убить себя.

– Смотря какая женщина, Устин. Представь такую картину: к Французу приходит его клиентка, он, естественно, не ждет от нее ничего дурного. А она неожиданно бьет его ножом в живот… Неожиданно! Полагаю, он и сообразить не успел, что к чему. Но все мои рассуждения могут оказаться неверными. Однако, Устин, Француз пустил бы к себе старую, постоянную клиентку или неизвестную, но хорошо одетую. Как разворачивались события уже в квартире – мы пока можем только гадать. Мне сюда. Поздно уже. Если хочешь, заночуй у меня.

– Да мне недалеко тут… – отказался я, конечно же, солгав. Но ведь меня ждала Агния, а не увидеть ее для меня было равносильно смерти.