Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

Он вроде бы помягчел. Мы принялись работать и действительнокое-что наработали. Выяснили, к примеру, что у хозяина квартиры имелисьсомнительные связи. По крайней мере, соседи не раз замечали молодых людейподозрительной наружности (если учесть, что старушкам лет семидесяти всемолодые парни кажутся подозрительными, с этим хлопот не будет). Возможно,Михаил Аптекарев имел связи с торговцами наркотиками. А почему бы и нет? Был имдолжен, и они явились с целью получить деньги либо просто с намерениемограбить. К несчастью, незадолго до этого здесь появился господин Дидонов,чтобы договориться об очередной тренировке (вопросом, почему он просто непозвонил, решили не задаваться, мог мобильный забыть или не подзарядил вовремя,а проезжал рядом), грабители, совершив убийство гостя, попытались инсценироватьсамоубийство хозяина. Они перепугались, причем до такой степени, что даженичего из ценностей не прихватили с собой. Впрочем, они могли разделаться сАптекаревым по какой-то серьезной, но неведомой нам причине и вовсе несобирались грабить его. При любом раскладе Дидонов у нас случайная жертва.Ежели родственники и соратники начнут мутить воду и настаивать на заказномубийстве, вспомнив, что он у нас видный политический деятель и так далее, мыознакомим их с результатами вскрытия, где не забудем упомянуть о половом акте.После чего мутить воду им расхочется, особенно ежели намекнуть на вездесущихжурналистов.

– Кто их обнаружил? – спросил Лукьянов. Мы вродебы все обсудили и спокойно закурили, решив передохнуть.

– Сестра парня, – ответил Николаев. – Зашла вобед, у нее ключи есть, это родительская квартира. Родители умерли. Женщинуотвезли домой, она плохо себя чувствует, с ней наш сотрудник.

– Надеюсь, ей уже объяснили, что о некоторыхобстоятельствах стоит помалкивать? – спросила я, стараясь быть полезной.

– Конечно.

Николаев повеселел. Ситуация больше не казалась емубезнадежной, а я пыталась поразмышлять на тему: кто мог убить Дидонова? ИМишку, разумеется, тоже, но сейчас меня, по понятным причинам, интересовалДидонов.

Если не считать мелких газетных пакостей, вроде недавнейстатейки, особого вреда я от него не видела. Я не себя имею в виду, а нашубогадельню, как ее именует Лялин. Дед Дидонова терпеть не мог, но не считалсерьезным человеком. Хотя не так давно, сидя на моей кухне, предложилразобраться с ним, то есть приструнить. Тот же Лялин намекал на союз Дидонова скрупным предпринимателем Игнатовым. Игнатов – фигура, но политикой, по-моему,не интересовался, хотя деньги имел серьезные, а также авторитет, который, какизвестно, ни за какие деньги не купишь. Если они решили объединиться… Что ж, наследующих выборах Деду придется туго. До выборов далеко, хотя чем раньшесвернешь врагу шею, тем спокойнее на душе. Очень может быть, что хлопнулиДидонова наши, одно тревожит, анонимка в кармане Дидонова, которую я нашла ночью.Она прямо указывала на меня, как на возможного подозреваемого. Конечно, никтобы не поспешил защелкнуть на моих руках наручники, но сам факт… Нет, Дед тут нипри чем. Хотя наши умельцы запросто могли сделать хитрый ход. Мол, если естьанонимка, дураку ясно, мы не при делах, и нас беспардонно подставляют.

– Осточертело мне это, – пробормотала я ииспугалась, огляделась, но, судя по лицам Лукьянова и Николаева, тревога быланапрасной.

Появились секретарь Дидонова и его заместитель. Потомприехала редактор газеты, где хозяином был Дидонов. Та самая Борькина сестрица,которой я была обязана появлением статейки о моем пьянстве и учиненном мноюдебоше. Сестрица попробовала шуметь, но быстро вошла в разум. На меня онавзглянула с ненавистью, что вовсе непонятно, не я ведь про нее гадости писала,а она про меня. Побегав по коридору, порыдав и дважды попытавшись лишитьсячувств, предприимчивая дама затосковала.

Я отвела Лукьянова в сторону и коротко проинструктировала.Он подошел к Борькиной сестрице и попытался обаять ее. Это ему с блескомудалось, на него одинаково западают как дамы в возрасте, так и совсем юныеособы. Нет предела совершенству. Дама поначалу насторожилась, особенно когда онпредставился ей и сунул под нос удостоверение. Не знаю какое, у Лукьянова их сдесяток (раньше точно было около десятка, вряд ли он изменил своим привычкам).Затем мадам робко улыбнулась и как-то вся потянулась ему навстречу. Процесспошел Лукьянов как-то совершенно естественно взял ее за руку, и тут уж ейудержу не стало. Он предложил проводить ее, она согласилась, тем более чтоникто ее здесь не задерживал. Я тоже откланялась и поехала домой.

Лукьянов позвонил через час. Я вызвалась приехать за ним,демонстрируя широту души, но он благородно отказался. Прибыл на такси и поздновато,возможно, заскочил к Деду с отчетом. Не это меня сейчас интересовало, а егоразговор с мадам.

– Ты разбил ей сердце, – съязвила я. –Ужинать будешь?

– Нет, спасибо. Чаю выпью.

– Это она тебя накормила?

– Ты ревнуешь?

– Еще бы.

– Дарья Васильевна – приятная женщина. Кстати, сДидоновым у нее мало общего, она натура творческая, а он практик. Когда купилгазету, пригласил ее главным редактором, потому что ничего не смыслил вгазетном деле. Она согласилась, но потом не раз жалела об этом.

– Что, платил мало?

– Нет. Сковывал творческий порыв. И диктовал свою волю.Газета не отвечает ее эстетическим требованиям, да и вообще… Это былавступительная часть. Далее я намекнул, не связано ли прискорбное убийство сполитической деятельностью Дидонова, без особого труда вывел разговор настатью…

– И она открыла тебе душу.

– И все остальное тоже. Скромность не позволила мневоспользоваться женской слабостью, – скривился Лукьянов. – То, чтостатейка заказная, она не сомневается. Однако, от кого точно исходил приказ, онане знает и даже не особо уверена, что от Дидонова. Данное обстоятельство дамуособенно оскорбило. Дело напрямую касалось ее брата, ведь в ту ночь именно онпьянствовал с тобой. Ей бы в голову не пришло трепать его честное имя. Похоже,она здорово удивлена, что это пришло в голову Дидонову. Я решил развить тему,почему, мол, и не прийти. Статья вполне логичный шаг, раз Дидонов в оппозиции кместной власти, а Ольга Сергеевна Рязанцева – представитель этой самой власти.

“Дидонову это было невыгодно”, – ответила дама. Потомсмутно поведала о неких общих делах Дидонова и ее братца, перепугалась иоставила тему. Я попробовал нажать и узнал, что братец ей звонил после выходастатьи и сильно гневался.

– И в тот же день скончался, – кивнула я.

– Что ты говоришь? – ахнул Лукьянов.

– Ага, был сбит машиной, когда спешил на встречу сомной.