Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

Лично я не верила, что шантажист появится, один, по крайнеймере. Встречаться в таком месте с парнем вроде Коли чистое безумие. А есливсе-таки появится, то не иначе как с целой армией друзей и товарищей. Впрочем,и против этого я не особенно возражала, обвинить меня или Колю в убийстве будетнелегко, а вот хоть одним глазком взглянуть на шантажиста очень даже интересно.Ведь если он был в момент убийства где-то неподалеку, может, и в самом делечто-то видел? Что-то или кого-то. Дидонова могли убить действительно случайно,Мишка парень мутный и вполне способен обзавестись никудышными дружками, аанонимное письмо к убийству отношения не имеет, какой-то придурок написал его,а Дидонов носил возле сердца на добрую память.

Однако не очень-то я верила в совпадения, оттого в глубинедуши убийство случайным не считала. И очень бы хотела найти убийцу, чтобыпонять, что происходит.

Топчась на одном месте, я докуривала уже вторую сигарету.Коля заглянул в переулок, прошел метров десять, вернулся и вновь взглянул начасы.

– Пора бы ему появиться, – проворчал оннедовольно.

Дорога выглядела пустынной, ни одной машины, не считаялукьяновской. Ее хозяин, кстати, так и не вернулся, растворившись в темноте.

– Может, мне стоит прогуляться? – спросил Коля.Было заметно, что он нервничает.

– Пойдем, – кивнула я.

Мы достигли кирпичной ограды, прошли вдоль нее метров пять,когда услышали голос: низкий, хриплый, точно человек изо всех сил старался,чтобы его не узнали.

– Деньги принес?

Коля замер от неожиданности, а я, сделав по инерции еще парушагов, налетела на его локоть и тоже замерла как вкопанная. В себя Коля пришелдовольно быстро. Во всяком случае, когда он отвечал, в его голосе растерянностине было.

– Допустим, и что?

– Покажи.

– Покажи, что есть у тебя. Мужчина за стенойразозлился:

– Если не хочешь, чтобы я еще сегодня позвонил вмилицию…

Вдруг он как-то странно взвизгнул и затих, а вслед за этиммы услышали голос Лукьянова:

– Давайте сюда, там, возле гаражей, можно перелезтьчерез стену.

Мы бегом припустились к гаражам. Коля подсадил меня накирпичную стену, взобрался сам, я повисла на руках, спрыгнула, чертыхнулась,потому что сделала это неловко, и заковыляла вдоль стены.

– Что с ногой? – спросил Коля, поравнявшись сомной.

– Ничего, – буркнула я.

Мы оказались во дворе какого-то здания – окна первого этажазаколочены, справа кузовы машин, что-то похожее на свалку. Я немногоподнапрягла память и сообразила, что мы, судя по всему, на территории, принадлежавшейхимкомбинату. Лет пять назад после пожара его перенесли за черту города, и чтоздесь теперь – должно быть, и хозяевам неведомо.

Сюда доходил свет фонаря от перекрестка, и в этом свете яувидела Лукьянова, он стоял, слегка согнувшись вперед, а у его ног что-тошевелилось и издавало звуки, похожие на повизгивание.

Через минуту я смогла разглядеть парня лет двадцати пяти. Онразмазывал по лицу кровь из разбитого носа и выглядел крайне несчастным.

– Тебе сразу шею свернуть, придурок, или расскажешь,кто тебя надоумил вымогать деньги? – ласково спросил Лукьянов. При этомстановилось совершенно ясно, что насчет шеи он не шутит и действительно свернетее, если посчитает нужным.

– Сволочь, – буркнул парень с неизвестно откудавзявшейся отвагой.

Лукьянов ударил его ногой, вроде вполсилы, но пареньзапрокинулся на спину и взвыл так, что я поежилась.

– Кончай его колошматить, – встряла я, впрочем, неособо рассчитывая на благодарность. Так и вышло.

– Я тебя знаю, – сказал поверженный парень. –Шлюха паршивая.

– Вот к чему приводит демократия, – посетовалЛукьянов и навернул ему еще раз, после чего парень вошел в разум и заговорилнеохотно, но доверительно:

– Мне деньги нужны. Срочно. Если не верну долг ковторнику…

– Сочувствую, – сказала я и, кивнув на Колю,спросила: – А он здесь при чем?

Коля между тем наклонился к парню, разглядывая егофизиономию, залитую кровью. Поглядев, он хмуро сообщил:

– Он работает у Купреева.

– В том самом теннисном клубе? – спросилая. – Гомиков тренируешь?

– Да пошла ты!.. – рявкнул парень, неизвестно скакой стати обидевшись за гомиков.

– Он бармен, – уточнил Коля.

– Может, все-таки расскажешь, как дошел до жизнитакой? – встрял Лукьянов. – У меня руки чешутся свернуть тебе шею.

Напоминание о шее возымело свое действие, парень нахохлился,затравленно посмотрел на всех по очереди и после двух пинков начал излагать.

– Я видел, как Купреев у Мишки ключи спер, а потомотдал вот этому. – Он кивнул на Колю. – Его я знаю, видел шоу…Спартак хренов… И знаю, что он тебя трахает. – Тут кивком удостоилименя. – А сегодня узнал, что Дидонова грохнули у Мишки на квартире.

– Откуда узнал?

– Купрееву позвонили.

– Кто позвонил?

– Откуда мне знать. Мужик какой-то, Купреев его РоманомКонстантиновичем называл.

– Как ты смог подслушать разговор?

– А он не на мобилу звонил, а в бар, Купреев кофе пил,а в баре телефон запараллелен, я и слышал.

– Похоже, этот мальчик очень любопытен, – хмыкнулЛукьянов. – Любишь подслушивать? – Ответом его не удостоили.

– Дальше излагай, – поторопила я.

– Чего излагать, все же ясно. Статейка в газете, этотборов к Купрееву приходил, тот ключи стащил, и вот вам трупы.

– И ты решил на этом заработать? – хмыкнулая. – Вот уж ума-то нет.

– Посмотрел бы я на тебя, – обиженно начал он.

Лукьянов отвесил ему пинка, и парень замолчал, суровонасупившись.

– Ты всерьез думал, что получишь деньги? – неунималась я. Отвечать он не стал.

– Вот придурок, – с досадой плюнул Коля, должнобыть, вспомнив, как был напуган после звонка шантажиста.

– Я записку оставил, – огрызнулся парень. –Так что, если вы меня убьете…

– С ума сойти, – развел руками Лукьянов. –Какой предусмотрительный.