И весь ее джаз… - Иосиф Гольман

Вот же мерзкая тварь!

Но я понимал, что придется играть по его правилам. А это плохо изначально.

— Где встретимся? — спросил я.

— Где скажешь, — ответил он. — И очень прошу, воздержись от глупостей, пожалуйста.

Я вспомнил лавочку на «Партизанской». Джама сейчас наверняка в городе. Даже если он вдруг ездит на метро. Так что посидим, поокаем.

Береславский против места встречи не возражал. Оно и понятно: убивать в метро достаточно накладно, из-за камер, постов и систем оповещения.

Через сорок минут мы уже смотрели друг на друга.

Издали он показался мне удобным противником: толстенький, благополучный, запакованный в свой тихий интеллигентский мирок. Сидел на маленькой желтой скамейке, вмурованной в станционный гранит, и был похож на уставшего повара, возвращающегося со смены. Когда пригляделся — понял, что враг серьезный. Видать, не в простых местах кашеварил.

А потому я сменил тактику.

— Прошу прощения за наезд, — сказал я. — Но долг все равно стребую.

— Валяйте. — Хоть он и перешел вновь на «вы», но демонстрировал готовность к клинчу.

— Вы признаете, что взяли чужую икру?

— Нет, — спокойно ответил тот. — Я катер купил, а не икру. И Машка вместе со мной покупала катер, а не икру. Ее мы обнаружили только в Москве.

— Неважно, — отмахнулся я. — Мы ж не в суде.

— Ну почему же, — не согласился Береславский. — Мы сейчас с вами именно судимся. Пока вдвоем. Понадобится — подключим других людей, как с вашей, так и с моей стороны. Беспредел в Москве нынче не в моде.

— Ладно. — Я понял, что с этим товарищем мне придется тяжело. — Я получу свои шесть «лимонов» или мне тебя пристрелить?

— Объясняю по порядку, — устало сказал он. — Шесть миллионов вы не получите. Потому что мы их вам не должны. Наша задача — договориться о том, сколько должны. Если вы меня пристрелите, то не получите ничего. Да и не так это просто.

— А что здесь сложного? — Я сунул руку в куртку.

— В самом выстреле — ничего, — сказал он. — Тем более, похоже, у вас есть опыт.

Странно, но с меня начало спадать бешенство. Гипнотизер он, что ли?

— Но этот выстрел будет концом ваших планов, — закончил он свою мысль. — Или у вас нет планов?

— Есть, — сказал я.

Я его понял. Видал таких. Очень умных и очень упертых. Он прав, с такими нужно либо договариваться, либо убивать. А мне нужны деньги. И Наргиз нужны деньги. Может, даже больше, чем мне. Так что — пусть пока поживет.

— Сколько, если не шесть?

— Два, — сказал он. — И то после продажи.

— Ты хорошо подумал? — спросил я, опять трогая рукоять ТТ.

— Проверьте мои соображения, — невозмутимо ответил профессор. — Икру оптом реально продать не дороже двадцати пяти тысяч за кило. Итого — пять миллионов в конце продаж. Двадцать процентов отдаем на комиссию, хранение, транспорт. Остается четыре миллиона. Их мы и делим с вами пополам.

— Почему? — довольно тупо спросил я.

— Потому что это по-партнерски, — ответил Береславский. — Деньги за мной можно не пересчитывать. Репутация.

— Значит, ты мой партнер? — спросил я.

— А ты — мой, — согласился он. И улыбнулся.

— А если я не согласен?

— Тогда забирайте свой товар. Он действительно ваш. Скажите, куда привезти — я сам привезу. Только там должен быть холодильник. Икру необходимо хранить при нуле градусов.

Запутал он меня в свои сети.

Если будет разборка, то по понятиям он прав. Только с блатными мне не хватало разборок. Но два миллиона — в три раза меньше, чем шесть. А вчерашняя телка против шести не возражала. Особенно если ее потыкать чем-нибудь острым.

— Послушайте, уважаемый, — теперь я уже не жаждал ссоры с этим очкастым правоведом. — А почему я должен иметь дело с вами, а не со вчерашней дамой?

— Потому что она делегировала мне все полномочия, — спокойно объяснил Береславский.

— А если мне на это насрать? Я имел дело с ней и хочу иметь дело с ней дальше.

— Это хуже, — явно расстроился мой собеседник.

— Почему? — не понял я. Мне не нравилось, что он постоянно ставил меня в тупик.

— Потому что в этом случае вы не станете моим партнером. Значит, концепция поменяется.

— Подробнее, пожалуйста. — Похоже, я начал перенимать у него манеру беседы.

— Пожалуйста. За два миллиона вас можно заказать у профессионала два раза. А у ментов — бесплатно, за звездочку. Так что мое предложение — честное. И оно пока в силе. — Он смотрел на меня спокойно, холодно, но улыбка у него была крайне неприятная. Такую я видел у смотрящего, во время первой ходки, в нашей астраханской колонии. Когда он отдавал мне приказ замочить «крысу».

— Я подумаю, — сказал я. — Позвоню вам сам.

— Всего доброго, — вежливо попрощался со мной профессор Береславский. Он встал со скамейки и, не оборачиваясь, смешно засеменил вверх по лестнице.

Перед возвращением в свое логово позвонил Полею. Его телефон я достал у Булатова. Без спроса осмотрев мобилу.

Одноклассник мне не обрадовался. Хотя наверняка трубка левая, не ловленная.

— Что надо? — спросил он.

— Скорей, тебе надо, — ухмыльнулся я.

— Что еще там?

— Заказ у меня, — объяснил я Полею. Друг детства сразу стал вежливей.

— Может, объяснишь, что за ерунда?

— Объясню, но позже. Выполнение приостанавливаю, так что спи пока спокойно и копи деньги.

— Зачем?

— Затем, что бесплатно я не работаю. Пятьдесят косарей за отказ от заказа. Еще пятьдесят — если захочешь вернуть его заказчику.

— Захочу, — после паузы сказал одноклассник.

— Это не все, — уточнил я. — Еще восемьдесят — за ту мою ходку. Десятка за год. И претензии сняты. Соглашайся, расценки региональные, не московские.

— Согласен, — сказал мой дружок и положил трубку.

А я поехал домой.

Черт, впервые употребил это слово. Не в шалман, не на хату, не в кабак — а домой.

Там ждет меня Наргиз. Подумаешь, разница — всего тридцать три года.

А в остальном между нами никакой разницы нет.

Утром Береславский проснулся неожиданно рано. Обычно он терпеть не мог ранних подъемов, а здесь солнце ворвалось в раздвинутые шторы, вставать их сдвинуть было лень, а заснуть снова при ярком свете не получалось.