Дело об избиении младенцев - Михаил Карчик

…Шлепая резиновыми полусапожками по лужам, мимо пробежал какой-то счастливый карапуз, следом за которым с причитаниями переваливалась всполошенная бабушка, за Лебяжьей канавкой весело позванивая, грохотал трамвай, двое влюбленных самозабвенно обнимались на скамейке, презрев все приличия, еще одна парочка не спеша прогуливалась метрах в пятидесяти от Ивченко и Нины… Все было как обычно. Только разговор этой парочки мог показаться случайному слушателю странным.

— Как запись, без проблем?

— Не боись, все в ажуре. И сбавь темп, не видишь, объект остановился…

* * *

Нертов, присев у чердачной двери, внимательно осмотрелся и еще раз прислушался, но все казалось спокойным. Тогда он достал «ПМ» и тихо начал двигаться вглубь помещения. Как осторожно он не пытался ступать, но все равно легкое поскрипывание досок казалось грохотом. Чердак оказался не таким большим, как думал Алексей. Не большим, но пустым и к тому же, что и следовало ожидать, с двумя входами-выходами.

Слуховое окно, из которого раньше велось наблюдение, осталось открытым. Ни одного кусочка стекла, которое бы опытный Александрыч мог принять за блеск оптики, рядом не было, зато кто-то стер пыль с нижнего переплета рамы, видимо неосторожно облокотясь на него. Не исключено, что этот «кто-то» также неосторожно ступил в лужу не до конца засохшего сурика, очевидно разлитого трубных дел мастером неподалеку от окна. Правда, скорее всего это не был недавний наблюдатель, так как он вряд ли носил кроссовки примерно тридцать шестого размера. Но времени внимательно рассматривать следы у Нертова не было и он заспешил вниз, надеясь, что Арчи там успел перехватить загадочного незнакомца.

Выскочив во двор по другой лестнице, Алексей увидел в подворотне Николая, который старательно делал вид, что слегка перебрал и размышляет о проблемах вселенной, обнимая створку открытых ворот. Нертов направился к нему.

— Наверху никого. Что у тебя?

Арчи перестал придуриваться и, пожав плечами, буркнул:

— Полный ноль.

— Что, вообще никого не было? — Переспросил Алексей.

— Почему, были. Бабка какая-то выходила во двор ведро выносить, да девица рыжая выпорхнула из твоей парадной. Я хотел ее «снять», но потом решил, что с Женевьевой она ни в какое сравнение не идет, и вынужден был остаться в одиночестве.

У Нертова заходили на скулах жевлаки и он выдохнул:

— Какая девица? В таких славных кроссовочках и серенькой куртке?

— Д-да, — Оторопел Арчи, — а ты ее когда успел увидеть?

— Никогда, — отрезал Алексей, — про Холмса слышал? — Вот и у меня дедукция. На чердаке у окошечка, откуда наблюдение велось такой же след кроссовочки, — он ткнул пальцем вниз, в сторону мокрой земли, заменяющей выломанный очередными ремонтниками асфальт, — вот такой же след. Можешь проверить. А что касается курточки… Думаю, в белых шубах по чердакам люди не лазают, а одеваются более незаметно и немарко. Спасибо, Коля.

Нертов еще раз недобро взглянул на расстроенного товарища и, смягчившись, приобнял его: «Ладно, не расстраивайся, ты же не был наверху. Пойдем лучше к Александрычу, может, он что видел».

Александрыч тоже ничем помочь не смог. Хотя он осторожно и наблюдал за домом на противоположной стороне, но естественно не обратил внимания на девушку. Единственное, что заметил сыщик, особа с рыжими волосами, выйдя из-под арки, живо перешла улицу и очевидно нырнула в ближайший проходной двор.

Нертов набрал номер трубки охранника Нины, чтобы предупредить его о возможных неприятностях и дать команду на усиление охраны. Телохранитель заметил, что все спокойно, а хозяйка прогуливается по Летнему саду с очень приятным господином Ивченко, который, кажется, старый друг ее покойного отчима. Это сообщение было последней каплей, переполнившей чашу терпения Алексея и он, не обращая внимания на стоявших рядом товарищей, заорал в трубку:

— Какой к черту старый друг?! — Немедленно вызывай дополнительную охрану. Я выезжаю…

— А-а!

А-а-а!!

А-а-а-а!!!..

В городском парке, обхватив побелевшими пальцами щеки, пронзительно кричала женщина. Граждане, неторопливо прогуливающиеся по аллеям или спешащие короткой дорогой на работу в сторону Смольного, недоуменно оглядывались на нее, но никто не удосужился подойти поближе, вяло думая, что тетка или перепилась до чертиков или просто свихнулась. Впрочем, понемногу любопытные останавливались на почтительном расстоянии от кричащей и, делая вид, что им все равно, косились в ее сторону, ожидая дальнейшего развития событий.

Тем временем женщина, не прекращая стенать и выкрикивать нечто нечленораздельное, начала опускаться прямо на мокрую землю, выглядывающую из-под недавно растаявшего снега. Наконец, опустившись вниз, она закрыла лицо полностью руками и, безвольно уронив голову на колени, просто продолжала рыдать.

Если бы городские власти не вели столь упорную борьбу с собаками, методично выживая их из городского парка на асфальтированные набережные, то сержант Касьяненко сегодня наверняка бы не смог отличиться. Но борьба велась достаточно серьезная, несмотря на то, что и губернатор города, и начальник ГУВД держали дома собак. Начальник главка будучи еще на пенсии в звании полковника внутренних войск, умудрялся отбиваться от назойливых стражей порядка, пытавшихся заставить его одеть намордник на любимого эрделя. Теперь же все стало проще: генерала никто штрафовать за нарушение правил выгула животных не будет. Другие, не менее известные деятели, наоборот, боролись с животными доступными им способами. Например, охранники жены бывшего мэра просто вломились в квартиру старушки, имевшей несчастье жить этажом ниже известной четы, и на глазах хозяйки застрелили ее собачонку, очевидно помешавшую своим лаем душевному покою сановитой народной избранницы. А вот простые граждане — дело другое.

Касьяненко, придя в городской парк, начал службу, напевая про себя недавно услышанный шлягер.

«Собачка какала

В саду давно,

Девчонка плакала —

Ей все равно,

А я смотрел на них,

Судьбу кляня,

Как жаль, что слезы не

Из-за меня».

Дмитрий твердо знал, что должен выявить сегодня как минимум пятерых злостных собаковладельцев, чтобы, доставив их в райотдел, составить там соответствующие протоколы. После этого административная комиссия оштрафовала бы нарушителей на сумму, не превышающую стоимости полбутылки водки. При всей своей исполнительности сержант милиции не мог понять, почему не только его, но и не менее занятых участковых отрывают от основной работы и гоняют заниматься такой мелочевкой. Но, будучи человеком честным, даже выявляя нарушителей «собачьего режима», он бдительно смотрел по сторонам, готовясь пресечь любое правонарушение. И вдруг этот крик…