Побег - Бекс Хоган

– Нет, я явилась по собственному почину.

Взгляд короля переходит с меня на Грейс, пока он взвешивает правдивость моих слов.

– Понимаю. Хорошо, говорите.

Воздух пронизан недоверием, и мои надежды быстро улетучиваются.

– Ваше величество, это вопрос частного характера. Могли бы мы пообщаться наедине?

Он долго на меня смотрит, прежде чем кивнуть.

– Могли бы, вы и я. Но при одном условии. – Он указывает на Грейс. – На протяжении всего визита она останется под замком. Я не так глуп, чтобы позволить столь умелой убийце свободу в моем доме. Обещаю, с ней будут хорошо обходиться.

Значит, он не разглядел меня и не счел для себя опасной. Хотя я отчасти сыта по горло людьми, недооценивающими меня подобным образом, сейчас это нам на руку. Я хочу, чтобы он меня недооценивал. Я смотрю на Грейс, которая кивает, выказывая согласие. Сомневаюсь, чтобы запертая дверь была для нее большой проблемой.

– Договорились.

– Хорошо. Тогда давайте вместе поужинаем.

Прежде чем дать себя увести, Грейс бросает на меня последний взгляд. Взгляд, предупреждающий о необходимости быть осторожной. Будто мне нужно про это напоминать.

Меня выводят в другой коридор и препровождают в помещение поменьше и поуютнее, богатое убранство которого поражает. Роскошная обстановка на борту «Девы» редкость – чему нет практического применения, тому нет и места. Каюты слишком тесные.

Но здесь все наоборот. Вся мебель в плюшевой обивке, с потолка свешивается хрусталь, а стены украшены блюдами разных размеров, и кажется, что их предварительно обмакнули в жидкое золото. В центре – нелепо длинный стол, погребенный под невероятным количеством кушаний. Еще более экстравагантными выглядят тарелки с горами фруктов, сделанных из сверкающих драгоценных камней. От подобной бессмысленной роскоши, выставленной напоказ, тошнит, когда знаешь, сколько островитян голодает.

Король входит в комнату следом за мной и знаком приглашает садиться. Я слушаюсь, и, когда он усаживается напротив, несколько слуг быстро наливают нам вина.

– Пожалуйста, угощайтесь всем, что на вас смотрит, – говорит король, указывая на различные виды мяса и закусок, порой настолько сложные, что я их не узнаю.

Я беру булочку, но с опаской к ней присматриваюсь. Король будет не первым хозяином, который травит незваного гостя. Кроме того, я не хочу, чтобы меня сейчас отвлекали кушанья, как бы громко ни сопротивлялся этому мой желудок.

Вероятно, еда безопасна, поскольку король наваливает себе на тарелку столько, что можно было бы прокормить большую семью, после чего отсылает своих людей. И вот я оказываюсь наедине с правителем Восточных островов.

Он запускает пятерню в свои тусклые волосы.

– Должен признаться, я представлял вас совсем иначе.

Могу лишь вообразить, какой отец меня ему описал. Слабая, но пригодная сноха, на которую еще не страшно взглянуть и которая уже может родить.

– В самом деле? Отчего же?

– Вероятно, я представлял себе вашего отца в облике девушки. А вы гораздо симпатичнее.

То есть, говоря его языком, гораздо удобнее для манипулирования.

– Ваше величество, в том, что я хотела бы обсудить, ничего симпатичного не будет. – Тянуть не стоит. – Мой отец повернулся против вас. Острова остались без защиты, а люди, ваши люди, страдают. Даже здесь, в вашем порту, царит хаос. Я пришла предложить свою помощь.

Король какое-то время молчит, положив нож на тарелку и пережевывая мясо. Запивает его большим глотком вина.

– Вы пришли предать своего отца?

– Мой отец больше не заслуживает звания Гадюки. Он отстаивает исключительно собственные интересы.

Король откидывается на спинку и громко рыгает.

– И чего вы хотите в обмен на эти сведения?

– Ничего. Кроме мира на островах.

Король сцепляет пальцы и тошнотворно ухмыляется.

– Как и все мы. – Он заново наполняет свой бокал кроваво-красным вином. – Грустно, Марианна, однако вы не сообщили мне ничего нового. Я уже давно слышу об убийствах, совершаемых от моего имени, а также знаю, что Адлер долгие годы забирает себе гораздо больше хрусталя, чем положено. Ради его преданности я закрывал глаза на эти вещи.

Он берет кусочек мяса, макает в сладкий соус и отправляет в рот, после чего облизывает пальцы. А я все эти годы верила в то, что король и Гадюка вместе трудятся на благо островов! Последние устои этой глупой веры теперь окончательно рушатся. Как и мой отец, король не заботится ни о ком, кроме себя.

– Но последние несколько месяцев мой флот нес существенные потери, и я не думаю, что кто-нибудь верит в то, будто нападения эти совершались обычными бандитами. Разумеется, я знаю, что ваш отец планирует меня свергнуть, а иначе зачем ему понадобилось бы освобождать воды от всех возможных соперников? Он хочет высшей власти над сушей и морем.

Я всматриваюсь в него, пораженная этим откровенным безразличием.

– И что же вы собираетесь делать?

– Возможно, ваш отец главенствует на воде, но на земле преимущество за мной. Если я призову все свои войска, ему ни за что не отнять у меня трон.

Мое разочарование в короле безмерно, и можно все бросить прямо сейчас, но как он смеет? Как смеет он так мало заботиться о своем народе? Люди рассчитывают на него. Йорен, Клара, Томас – они рассчитывали на него. Я определенно ошибалась, думая, что ему нужна помощь. Он бросил своих подданных и забаррикадировался во дворце, защищая собственную жизнь в ущерб остальным.

– Если вы все это знали, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – тогда почему вы согласились на то, чтобы ваш сын женился на мне?

Король опустошает бокал и сразу же наполняет заново.

– Вообще-то я на это своего согласия не давал. – Он смотрит на мое запястье, на выставленное на всеобщее обозрение клеймо нашей связи. – Похоже, ваш отец и мой сын договорились самостоятельно.

Воспоминания об ужасах церемонии скрепления уз настолько яркие, что я содрогаюсь. Могу лишь предположить: отец использовал Торина в надежде на то, что наш брак даст ему необходимый контроль над сушей. Тогда какова во всем этом роль Торина? Он тоже хочет свергнуть короля? Он сотрудничает с моим отцом? Мысль о том, что я терпела такую боль ради общих замыслов отца и Торина, только подливает масла в огонь гнева, уже горевшего во мне.

Я прогоняю свои чувства прочь. Сейчас они только мешают. Я здесь по одной-единственной причине – заручиться поддержкой короля. Поэтому переступаю через гордость и отвешиваю раболепный поклон.

– Прошу меня простить, ваше величество. Я не знала.

Король уже прилично выпил. Щеки его горят, глаза налились кровью.

– Хотя, возможно, союз между королем и Гадюкой не так уж плох…