Тени и солнце - Доминик Сильвен

Энрике, швейцар, чмокнул ее в щечку. Она набрала в грудь побольше воздуха и переступила порог “Калипсо”. Они с Джейком расположились в баре. Он заказал два джин-тоника. В зале немного приглушили свет.

– AND NOW, LADIES AND GENTLEMEN, а теперь, дамы и господа, OUR MASSIVE WEAPON OF DESTRUCTION, наше оружие массового поражения прямо с русских армейских складов, потрясающая, THE WONDERFUL, взрывоопасная, но очень ранимая Аннушка!

Темнота. Грохот солдатских сапог. Под звуки композиции Status Quo на “Калипсо” надвигался целый полк.

В круге света по сцене убегал солдат. Лучи прожекторов скользнули по шеренге десантников в красных беретах. Солдат упал на колени. Десантник забрал у него пистолет, ударил его рукояткой. Противники начали танец-поединок.

Десантник сорвал с солдата каску, по плечам рассыпались роскошные белокурые волосы. Десантник разорвал на девушке комбинезон. Майка туго обтягивала воинственно торчащую грудь и осиную талию. “Аннушкаааааа!” – взревел кто-то из фанатов. Блондинка несколько раз ударила ногой десантника, горделиво демонстрировавшего мускулистый торс.

Девушка выхватила испачканный кровью нож, спрятанный у лодыжки. Солдат мгновенно среагировал – и в результате она выронила нож и лишилась брюк. Взорам зрителей предстали длинные крепкие ноги, которые не портили ни грубые армейские ботинки, ни стринги и пояс для подвязок цвета хаки.

Боец сорвал с нее майку, и теперь ее шелковистую грудь защищал только сетчатый лифчик. Они схватились врукопашную, стиснутые зубы и выпученные глаза божественной Аннушки сверкнули на фоне камуфляжа. Бюстгальтер не выдержал натиска. Девушка прижала ладони к великолепной груди, солдат сдернул с нее стринги, прикрывавшие треугольник светлых волос того же оттенка, что ее шевелюра. Поворот кругом, дерзко выставленные ягодицы – и Аннушка склонила голову. Капитуляция.

Побежденная исполнила танец, каждым движением умоляя о пощаде, и зрители радостно закричали: “Аннушка, давай!” Дуэт довольно реалистично изобразил соитие, затем русская сдавила шею бойца бедрами словно клещами, как будто собираясь его задушить, но сменила гнев на милость.

Свистки, аплодисменты – и выстроившиеся в колонну бойцы с триумфом вынесли ее на руках со сцены.

Джейк шепнул, склонившись к уху Ингрид:

– Неплохо, но уверен, твое шоу было лучше.

Она поцеловала его и, почувствовав на плече чью-то руку, обернулась.

Тимоти Харлен в белом смокинге. Он обнял ее, пожал руку Джейку.

– Тебя не удивляет, что я здесь, Тимоти?

– Красавица моя, Джейк предупредил, что вы придете.

– Вы что, знакомы?

Мужчины не ответили, только обменялись лукавыми улыбками.

Хозяин “Калипсо” проводил их в свой кабинет. Официант принес бутылку лучшего в заведении шампанского.

– Аннушка собирает публику, – сообщил Тимоти, – но ей души не хватает.

– Решил снова заполучить Ингрид? Тогда ищи подход похитрее, – пошутил Джейк.

– Ты, парень, репортер. Тебе для полного счастья, кроме компьютера, ничего не нужно. Особенно здесь, в Париже.

– По-твоему, Ингрид была счастлива в Париже? Может быть. Но была ли она в безопасности? Вот в чем вопрос.

– Хотелось бы вам напомнить, что в Вегасе у меня работа, за которую очень хорошо платят, – вмешалась Ингрид. – И вообще, о чем вы?

– Джейк рассказал о ваших с Лолой неприятностях в Абиджане. Я бы, конечно, хотел заманить тебя обратно, но он прав: тебе нужно вернуться на родину, и чем быстрей, тем лучше.

– И речи быть не может! Я нужна Лоле. К тому же прятаться от неприятностей – последнее дело.

Тимоти открыл сейф, достал впечатляющего вида пистолет, нашел обойму, отдал все это Джейку. Бескурковый “стриж”, новое удобное оружие. Полуавтоматическое, семнадцать патронов в магазине, пистолет для полицейских и русской армии. Ингрид замахала руками:

– Тимоти, ты ведь так давно в Европе! Пора бы знать, что здесь не принято таскать с собой оружие, как у нас.

– Скажем так: это орудие устрашения, и все, – остановил ее Джейк. – Спасибо, Тимоти.

– Да ладно.

Зазвонил мобильник Ингрид. Разговор был коротким, она нажала отбой и на несколько секунд задумалась.

– Лола звонила. Ришара Грасьена убил сосед по камере.

Джейк поставил пистолет на предохранитель и сунул за пояс.

– Ингрид, а вдруг ты перейдешь по наследству к врагу твоего врага? Давай вернемся в Вегас.

– Если ты прав, то, с учетом их методов, что Вегас, что Париж – все равно.

На обратном пути в такси он сидел насупившись. Она прервала молчание, прижавшись к нему:

– Признайся, Джейк, ты ревнуешь.

Она рассказала ему не только о ночных выступлениях в кабаре на площади Пигаль, но и об истории с Саша.

– У тебя нет повода, никакого, – продолжала она. – Между нами все кончено.

– Ты и правда рискуешь из-за Лолы? Скажи честно.

– Это всего лишь преданность. Даже тем, кого больше не любишь, но когда-то любил. Могу поспорить, ты поступил бы так же.

– Джейк – благородный рыцарь? Спасибо, конечно, но я пас.

– Ты хороший парень, Джейк Карнеги, хочешь ты того или нет. Я-то знаю. И мне никто не нужен, кроме тебя.

– Единственная приятная новость за весь вечер.

За ветровым стеклом автомобиля засветилась размытая дождем неоновая вывеска отеля. Пальцы Ингрид скользнули ему под рубашку, и она почувствовала, как он вздрогнул.

– И сейчас тебе это докажу.

2 февраля, суббота

Жильдас Сенешаль закончил разговор, оставил мобильник на кухонном столе и открыл кран над ванной. Лола Жост обладает редкой силой воли. И исключительной верностью. Жаль, что она предана столь заурядным людям. Как бы то ни было, он сделает то, о чем она его попросила, – устроит ей встречу с вдовой Луи Кандишара.

Он подключил айпод к колонкам в ванной комнате, выбрал один из концертов Штокхаузена и стал наблюдать, как вода быстро наполняет большую ванну.

Лион, 1950 год. Стиральной машины нет. Вооружившись щеткой, доской и большим бруском марсельского мыла, мать стирает белье в квадратной ванне. Ей приходится тереть и тереть без конца, чтобы отстирать рабочую одежду отца-автомеханика. Она часами замачивает спецовку, чтобы смазка хоть немного отошла. И прежде чем помыться, нужно убрать стиральную доску и переложить вещи в таз.