Созвездие ворона - Дмитрий Вересов

В Каннах было и несколько русских режиссеров, привезших свои фильмы. Один, представитель высоколобого кино, представил картину, на премьерном показе которой к финалу от почти полного зала осталась одна десятая — критики и приглашенные гости.

— Это не кино «не для всех»! Это кино «ни для кого», — прошептал один из зрителей, пробираясь мимо супругов Розен к выходу.

Павел очень жалел, что не может последовать его примеру. Он не хотел оставлять Татьяну, которая, в свою очередь, желала поддержать своим присутствием соотечественника. Нюта, однако, не пожелала проявить солидарность ни с занудой-земляком, ни с родителями, и ретировалась в буфет.

Там ее Павел и отыскал после конца сеанса, поглощающую какое-то зеленое мороженое и мило беседующую с двумя молодыми французами.

— Что это за типчики? — спросил он подозрительно.

— Просто какие-то ребята! Французы!

— Очень смахивают на тех негодяев, что пристают к молоденьким девушкам, представляясь продюсерами…

— Совсем наоборот! — фыркнула она негодующе. — Это они меня приняли за звезду и просили автограф. Я дала, а потом уже объяснила, кто я на самом деле… А негодяй — это тот болван, который снял эту мутотень. Ему еще и приз, наверное, дадут какой-нибудь!

— Послушай, радость моя, — Павел решил быть объективным, хотя и ему картина пришлась не по душе. — То, что не нравится нам с тобой, может нравиться другим людям!

— Душевнобольным!

— Ну ладно, — конструктивный подход не принес результатов, — только не говори об этом автору. Вон он идет под ручку с мамой!

В самом деле на горизонте уже показался режиссер в мятом свитере и с рассеянным взглядом. Режиссер нервно шевелил пальцами и шарил по карманам, как видно, очень сожалея, что здесь, в храме культуры, запрещено курение.

—..Да, это хорошо, что вы еще не приобрели акцента! — внушал он Тане. — Я общался недавно с Барышниковым, он уже не сможет сыграть русского в русском фильме.

Попрощались мило. Режиссер чмокнул руку примадонне, кивнул Павлу и поспешил на поиски места, где можно было бы безбоязненно зажечь сигарету.

— Говнюк! — коротко охарактеризовала его Ларина. — Дал понять, что как актриса я его не интересую! А я, между прочим, сниматься у него и не собиралась. Просто хотела поддержать. Ты бы слышал, каким тоном он говорил. Еще бы, он творит чистое искусство, а я продалась Западу…

— Почему ты мне сразу этого не сказала? — спросил Павел. — Я бы затеял драку. Лишняя реклама всем пошла бы на пользу. Кажется, теперь из всего можно сделать рекламу…

— Ладно, не кипятись! — сказала она примирительно. — Я же не виновата, что фильм такая фигня. Вечер еще не закончился!

После фильма супруги собирались на небольшой междусобойчик, организованный английскими кинематографистами. Был еще вариант с российскими коллегами, но после общения с новой русской прессой и заносчивым режиссером-авангардистом Татьяна предпочла общество британцев. Вечер в самом деле прошел удачно. Разговоры не касались ни политики, ни процесса Розена. Британцы представили в Каннах резкую политическую сатиру на США, чья злободневность могла поспорить разве что с ее художественной беспомощностью. Однако в свете политических веяний у них был шанс привлечь внимание зрителей и критиков. Постепенно и Розен втянулся в спор относительно того, кому на этот раз достанется Золотая ветвь.

— Вашим не дадут! — сказал продюсер ленты — рассудительный и флегматичный толстяк.

— Это которым нашим? — уточнил Розен.

— Американцам.

— А, понятно!

Собеседник по-своему расценил его скептическую ухмылку и принялся объяснять причины.

— Во-первых, — сказал он, — есть очередь. Ваши уже отхватили в свое время «ветку» за «Криминальное чтиво»! А до этого был «Бартон Финк»… Сейчас дадут азиатам, чтобы поощрить молодой кинематограф! Или арабам — в знак солидарности!

— Вы рассуждаете так, словно уже все заранее известно.

— Ну, кому-то точно известно. Или вы думаете, что это вопрос выбора жюри?

Павел уже был наслышан от Татьяны об истинной сути всех этих церемоний. Правда, она говорила об «Оскаре», но с какой стати в Европе должно быть иначе? А с другой стороны, Таня никак не рассчитывала на «Оскар». Но получила.

— Поживем — увидим! — буркнул он.

Всезнайство его раздражало, и теперь ему действительно хотелось, чтобы американцы получили эту чертову Золотую ветвь.

— А вы не думаете, что ее могут получить русские? — спросил он.

— Кто именно? — вопросом на вопрос ответил толстяк. — Сейчас ваш кинематограф мечется между гламурным патриотизмом и чернушной правдой жизни. А мода уже прошла, господин Розен. Теперь в моде — азиаты! Не обижайтесь, это ведь правда и потом — закон жизни. Сегодня на обложках одни физиономии, завтра — другие. Все течет, все не больше чем вода.

— Пыль на ветру!

— Пыль на ветру! — повторил толстяк с неожиданной грустью и добавил многозначительно: — Давайте выпьем по-русски, за то, что все пройдет! И стаканы об пол!

Тост Павел принял, но стакан бить «по-русски» отказался.

Вернувшись к себе в отель, он обнаружил под дверью порножурнал под названием «Лолита». Сначала хотел поговорить с портье, но потом отправился прямо к администратору.

Маленький господин мог принадлежать к его недоброжелателям, но, учитывая статус гостя, а вернее его супруги, разумеется, был предельно вежлив. И более того.

— Вы же понимаете, господин Розен, — затараторил он взволнованно, — что наш персонал к этому не может быть причастен. Вероятно, кто-то из гостей неудачно пошутил.

— Вам кажется, что это смешно? — оборвал француза Павел.

— Нет, разумеется! — тот размахивал короткими ручками так, будто собирался взлететь.

Комизм этого маленького человечка и его искренняя боязнь потерять известную постоялицу несколько смягчили Розена.

— Мы можем приставить к дверям номера одного из наших служащих! — поднял палец управляющий с таким видом, словно это была грандиозная идея.

Павел на миг представил себе швейцара, дежурящего в коридоре.

— Не стоит, — сказал он сдержанно. — Не хотелось бы привлекать дополнительное внимание. Мне и так его хватает с лихвой, поверьте…

— Вы полагаете, что здесь какой-то намек? — спросил директор. — У нас параллельно проходит фестиваль порнофильмов «Горячее золото». Может, это просто такая рекламная акция. Не принимайте на свой счет. Нынешняя молодежь, знаете, без царя в голове. В мое время все было по-другому.

— Да, в ваше время… — сказал Розен. — Войны с полицией, Мао и Маркс!

— Ах, мсье Розен, — человечек мечтательно закатил глаза, видимо, вспоминая те блаженные годы. — Вы же русский, разве не так? Пусть было много глупости, но какой энтузиазм, борьба!