13-й Император. "Мятеж не может кончиться удачей" - Никита Сомов

— Разумеется, вы ознакомились и с его приложением. А конкретно с пунктом о конфискации имущества государственных преступников и об укрывательстве оного третьими лицами и их ответственности, — утвердительно спросил Кротов, пристально глядя на него.

— Да, господин следователь, — быстро закивал Петр Данилович, — если вы позволите, я тотчас добровольно же напишу список моего имущества и даточную на его передачу в дар казначейству.

— Что ж… извольте, — Кротов достал из стола стопку бумаг, передал ее арестанту и пододвинул к нему чернильницу с пером.

На некоторое время Петр Данилович переводил на бумагу составленный в голове еще вчера, в камере, список своего имущества. Разумеется, не полный. «Только б выйти отсюда… — думал он про себя, — до моих английских счетов вам не добраться, как не добралось правительство до счетов Герцена. И суд английский вам не выиграть, заведи вы против меня даже не политическое дело, а уголовное. Из Лондона выдачи нету, это все знают!»

Закончив писать, Красновский передал бумаги Кротову. Тот бегло их просмотрел, кивнул и сказал:

— Приятно видеть, Петр Данилович, что вы решили встать на путь исправления. Государь наш милостив и дарует каждому возможность прощения.

— Да, конечно, господин следователь, я могу идти? — спросил Красновский, желавший поскорее покинуть ненавидимые до глубины души казематы и особенно общество штабс-капитана.

— Ну разумеется, вас проводят, — сделал знак конвоирам Кротов. — Желаю вам всего наилучшего, Петр Данилович, — добавил он уже вслед уходящему Красновскому.

— Чтоб ты сдох, сволочь! — чуть слышно прошептал в ответ недавний арестант.

— И тебе не хворать, — усмехнулся в усы следователь, как только захлопнулась дверь. — Ох, ну и прохвост, — сказал он беря в руки исписанные бумаги и окидывая их опытным взглядом. — Едва ли треть написал. Ну-ну, поглядим что с тобой будет, когда ты в руки Якова Вениаминовича попадешь…

* * *

Молчаливые конвойные помогли порядком исхудавшему и ослабшему Красновскому подняться по узкой круговой лестнице вверх на два этажа. Пройдя по длинному коридору, они остановились перед дверью с табличкой «Финансовое бюро».

— Вам сюда, — немногословно доложил один из них.

— Благодарю, — борясь с одышкой кивнул Петр Данилович и, постучав, приоткрыл дверь.

Взгляду его открылась небольшая комнатка с широким столом, парой стульев и многочисленными комодами и бюро вдоль всех стен. За столом сидел сухонький старичок в заношенном, подшитом кожей на локтях сюртуке и песне на длинном, с горбинкой, носу.

— О, прошу вас, прошу, присаживайтесь, милостивый государь, — приподнялся он из-за стола, указывая ладонью на стоящий рядом стул, явно рассчитанный на посетителей.

Дождавшись, когда бывший арестант сядет, старичок уселся обратно за стол, жизнерадостно улыбнулся и продолжил:

— Позвольте представиться: Яков Вениаминович Лейфман, заведующий финансовым бюро данного учреждения-с, а вы у нас будете…

— Красновский Петр Данилович, — поспешно представился тот.

— Вы к нам по указу 8–08–с? — продолжал тем временем начальник бюро.

— Простите? — непонимающе переспросил Красновский.

— По указу от восьмого августа, — пояснил Лейфман.

— Да, да, именно по нему, — оживился Петр Данилович, — я полностью осознал свою вину и надеюсь на высочайшее прощение…

— Что делается, времена-то какие-с, — печально вздохнул собеседник. — Эка вы попали, как кур в ощип. Что же вы так неосторожно-то… Ваш следователь кто? Кротов?

— Да. Он, — кивнул бывший арестант.

Яков Вениаминович поморщился, как от зубной боли.

— Не самый приятный в общении-с человек, — заметил он, — но деятельный, далеко пойдет. Все бы им заговоры раскрывать, а дела-с в совершеннейшем беспорядке, — Лейфман уныло посмотрел на старенькое, потемневшее от времени бюро слева. — Кручусь как белка в колесе, представляете, совсем не сплю с тех пор, как меня из департамента-с сюда выдернули.

Красновский сочувственно закивал. После общения со следователями эта суетливая болтовня заставила его несколько расслабиться. Он даже почувствовал себя словно как в добрые старые времена, в родном Херсоне, на приеме у какого-нибудь чинуши среднего ранга.

— Трудимся буквально на износ, — тараторил тем временем старый еврей, начав копаться в ящиках стола. — Кто на что способен-с, конечно. Кротов вон привел главу заговора в такой непрезентабельный вид — на суде-с не покажешь. Рвет и мечет, нового ищет.

Эти слова резко вернули Петра Даниловича на землю. В животе внезапно потяжелело от дурного предчувствия, а по спине побежали мурашки.

— Увы, батюшка, специфика работы-с. Дело-то новое, так и мечтают карьеру сделать, хоть бы друг на дружке. Так-с, что тут у нас?

Из ящиков стола один за другим появились исписанные листы бумаги.

— Ознакомьтесь, батюшка, — протянул их начальник финансового бюро Красновскому, — …это счет ваш в Государственном банке-с… это в Петербургском коммерческом… это в Английском-с… Досадно все состояние терять, но вам бы голову сохранить теперь… А вот здесь вам нужно роспись свою-с поставить, что, мол, верно все, отдаю все нажитое царю-батюшке…

При взгляде на лежащие перед ним бумаги Петр Даниловича охватил озноб. Это были отнюдь не те бумаги, которые он писал ранее. Но не это было самое страшно — там было ВСЕ! АБСОЛЮТНО ВСЕ! Даже то, что он и сам бы не вспомнил даже под страхом смертной казни.

— Но позвольте, я же у господина штабс-капитана уже писал… — жалко пролепетал помещик.

— Ну так, для нас же главное что — ваше искреннее раскаянье-с и готовность искупить, так сказать, — залопотал Яков Вениаминович, в глазах которого появились хитрые искорки, как у лисы, смотрящей на жирную курицу, — мы понимаем, что условия здешние-с… так сказать, не способствуют. Могли забыть-с что-нибудь, не от злого умысла, боже упаси! Нет, от усталости, воздух тут, да… не Ливадия-с. Так что мы сами за вас все бумаги составляем, а вы только роспись, значит, ставите…

На этих словах Лейфман выжидательно уставился на поднявшего дрожащей рукой перо Красновского. «Не выйти! Пока все не отдам, не выйти! — с отчаянием понял Петр. — Что же мне, опять в камеру? Нет уж, только не это! Но что же делать, что делать?»

«Счета европейские! Вот оно! — озарило вдруг его. — Их-то они не изымут! Они в банках английских, не наших! Там писулька эта силы иметь не будет!» Обрадованный неожиданно найденным решением, Петр Данилович пододвинул к себе бумаги, окунул перо в чернильницу и вывел на листах размашистую роспись.

— Ну вот и чудненько! — ловко выхватил у него бумаги Лейфман и тут же присыпал их песочком. — Кстати, вы знаете, что творится? — снова тараторил он. — После того как поляки и прочие заговорщики покушались на государя и убили наследника-цесаревича, императрица-то наша, принцесса английская, при смерти, а матушка ее королева Виктория, верите ли, в ярости! Указала английским банкирам конфисковать деньги изменников. Правда, те пока без своего интереса не соглашаются, а наши-то чины высшие в делах таких не еще освоились, гневаться изволит. Петр Данилович, да что с вами?! — испуганно прервал свою речь начальник бюро.