Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971) - Ростислав Долгилевич

После этих высказываний Раша Абрасимов сказал, что ждет его предложений на встрече 19 января 1971 г. и надеется на прогресс этой встречи[316].

Раш, однако, заявил, что нельзя рассчитывать на успех встречи 19 января ввиду занятия советской стороной более жесткой позиции на встрече экспертов по вопросу транзита опломбированных поездов, что, по его мнению, нарушило то взаимопонимание, которое вызвали предложения советского посла от 10 декабря 1970 г. Кроме того, он сослался на нарушения в движении транспорта на автобане в последнее время, что, по его словам, тоже подрывало перспективы на успех при обсуждении берлинских проблем и не могло быть не отражено в его следующем выступлении на встрече послов[317].

Таким образом, накануне первой после рождественско-новогоднего перерыва встречи послов между СССР и западными державами сохранялись острые противоречия по ряду основных аспектов проблемы Западного Берлина. Сдвинуть переговоры с мертвой точки могли только новые компромиссные предложения обеих сторон.

Тринадцатая встреча четырех послов состоялась, как и было намечено, 19 января 1971 г. Председательствовал на ней К. Раш. Открыв встречу, он выразил надежду, что перерыв в заседаниях дал послам возможность обсудить с их правительствами положение, которое сложилось на переговорах после 9 месяцев работы. По словам Раша, «три западные державы намерены сделать все возможное, чтобы добиться успешного завершения… переговоров»[318].

После этого американский дипломат высказал советскому послу озабоченность «в связи с теми инцидентами, которые имели место на автострадах на прошлой неделе в отношении военного транзита союзников. Второй раз за время переговоров действия, которые назывались недоразумением, вели к попыткам ограничить доступ союзников. Хотя сам советский посол заверял, что военный транзит будет осуществляться бесперебойно и не является предметом переговоров, три державы усматривают в том, что произошло на автостраде, в качестве помех военному транзиту, которые создают в одностороннем порядке и произвольно советские военные власти». Западные державы, продолжал Раш, не могут согласиться «с подобными помехами и с изменением установленной процедуры движения, попытки нарушения которой имели место на автостраде Берлин — Хельмштедт. Мы полагаем, что в будущем таких затруднений чиниться не будет»[319].

Посол США в ФРГ заявил также об озабоченности, которую испытывают три державы в связи с тем, что во второй раз за последние три недели имели место помехи и в гражданском сообщении. Раш напомнил, что правительства трех держав уже высказывали свое мнение правительству СССР по этому вопросу. Он выразил надежду, что советская сторона со всей серьезностью отнесется к этому высказыванию в будущем. Трудно понять, продолжал Раш, как это может содействовать переговорам, когда преднамеренно раздуваются действия, которые не влияют на статус Западного Берлина, и превращаются в политическую проблему только потому, что они касаются связей города с ФРГ. Эти помехи безусловно влияют на ход переговоров. Договоренность о принципах соглашения невозможна до тех пор, пока не будет налажено беспрепятственное передвижение в западные сектора. «Три державы, — подчеркнул посол США в ФРГ, — не могут также согласиться с тем, что помехи на путях сообщения не будут чиниться только тогда, когда положение в западных секторах будет соответствовать взглядам лишь одной из сторон»[320].

Только после этого Раш перешел к обсуждению конкретных вопросов переговоров. Он отметил, что три державы с интересом встретили советские предложения от 10 декабря 1970 г., касавшиеся текста общих принципов возможной договоренности. Касаясь вопросов транзита и обмена мнениями, который имел место по этой проблеме ранее, Раш сказал, что позиция трех держав здесь совершенно ясна. Они нашли много интересного в предложениях советского посла от 10 декабря 1970 г. относительно решения проблемы доступа на основе благоприятствования Западные державы, однако, считают, что обязательства сторон по доступу должны быть прямыми, без каких-либо оговорок или ссылок на международное право, имея в виду особое положение Западного Берлина. Договоренность по этому вопросу должна соответствовать четырехсторонним решениям с учетом специфического положения города[321].

Раш высказался и относительно формы договоренности: обязательства в отношении гражданского доступа должны быть взяты на себя четырьмя державами. Они должны прийти к соглашению насчет общих их обязательств по принципам до того, как состоятся переговоры двух немецких сторон по техническим деталям гражданского доступа. Гражданский доступ должен быть беспрепятственным. Принципы общих обязательств должны включать в себя передвижение гражданских грузов и лиц без всяких помех на основе благоприятствования, а также необходимую систему контроля. Четыре державы должны содействовать осуществлению этих принципов мерами, которые ограничивают контроль идентификацией, и обеспечивают техническую сторону передвижения на путях доступа. «Позиция трех держав, — подчеркнул Раш, — состоит в том, что, поскольку они управляют западными секторами, лишь они могут вести переговоры по определению принципов гражданского доступа, а ФРГ — по необходимым техническим деталям. В случае достижения такой договоренности нет необходимости, чтобы западноберлинский сенат участвовал в обсуждении проблем гражданского доступа»[322].

По словам Раша, три державы тщательно изучили предложения советского посла относительно определенных улучшений в гражданском доступе. Они обсудили, в частности, пункты, касавшиеся перевозки грузов в опломбированных средствах транспорта и усматривают в этом надежду на успешное решение этого вопроса. Однако, отметил Раш, разъяснение, которое было дано по этому предложению на совещании советников 13 января, разочаровало представителей трех держав, поскольку предусматривавшаяся процедура находилась бы даже «ниже уровня простого административного удобства» для властей ГДР, которые были бы избавлены лишь от проведения второго контроля. «Такое предложение, — сказал Раш, — не является улучшением. Подход трех держав к вопросу об опломбированных средствах транспорта заключается в том, что такое опломбирование должно проводиться до того, как они вступают на транзитную территорию, а их проверка должна сводиться к контролю целостности пломб. Поезда и автобусы прямого следования не должны останавливаться для контроля или для каких-то иных целей»[323].