Завтра утром - Лайза Джексон

— Господи, что творится-то. — Она повернулась на стуле и ногой закрыла дверь. И когда та захлопнулась, Морисетт серьезно спросила: — Барбара Маркс была беременна. Ребенок твой?

Сердце сжалось. Он отвернулся.

— Я не знаю.

— Но мог быть твоим.

— Да. — Он стиснул зубы. Не хотелось об этом вспоминать.

— Господи, Рид, о чем ты только думал? В наши дни? Без презерватива?

Он не ответил, просто выглянул в окно, где утренний свет пробивался сквозь грязные стекла, а на карнизе сидели голуби.

— Эх, мужики! — громко вздохнула она и снова запустила пальцы в волосы. — Лучше бы сигаретой, честное слово.

И ты тоже ?

— Ясно, ясно, лекций тебе читать не надо.

— Это точно. Не стоит. Морисетт тряхнула головой.

— Ладно, говори, что мне делать? — Внезапно она снова стала деловой. Собралась. Скулы затвердели, губы решительно сжались.

Он был выше ее на две ступеньки. Ош? были странной парой. Многие детективы заключали пари, сколько еще продлится их сотрудничество. Ставки были против них, но они продолжали работать.

— Тебе нужно заняться официальной частью. Запросы на подпись. Звонки в управление. Ну и так далее.

— А ты что будешь делать?

— Работать над другими делами, естественно.

— Да что ты. — Морисетт фыркнула. — Ладно, значит, так и сделаем. Окано отберет у тебя значок, если узнает, что ты все еще этим занимаешься. Даже в качестве консультанта.

— Но я этим не занимаюсь.

— Ну конечно.

Рид не спорил. Постучалась пожилая секретарша, вошла и положила на стол пачку корреспонденции.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — ответил Рид. — Как жизнь, Агнес?

— Все то же, все так же. — Ее глаза скользнули по столу. — Я смотрю, вы пообщались с прессой.

— Слава — тяжкое бремя.

— Да уж. — Посмеиваясь, она вышла.

Рид поморщился, снял ленту с пачки и начал листать.

— Хотелось бы узнать, когда можно поговорить с мальчишкой из больницы.

— С Прескоттом Джонсом?

— Да. Проверь, как он и пускают ли к нему посетителей. Может, сумеем поговорить с ним несколько минут.

— Ты хотел сказать — может, я сумею поговорить с ним.

Рид снова поморщился.

— Ну да. Есть вероятность, что он видел убийцу. В конце концов, это единственная зацепка. Найди фотографию Маркса и покажи парню. И еще раз проверь алиби Джерома Маркса. — Он продолжал разбирать почту. — Да, говорила ли ты с кем-нибудь с работы Барбары Джин? Это ювелирный магазин Хекслера рядом с хлопковой биржей.

— Уже собираюсь. Еще я начала составлять список ее друзей. Как насчет родственников?

— Есть брат, кажется. Может, еще тетка. Брата зовут… — он перелистал конверты, — Вик, или Вэл, или…

— Вин. Винсент Ласситер. Его я уже обнаружила, но он пропал без вести. Телефон отключили неделю назад. И он сколько-то отсидел. Угон машины, распространение и хранение, ничего особенного.

— Черт возьми, ну у тебя и скорость, — Рид даже оторвался от почты.

— Я просто делаю свою работу, — усмехнулась она. — Может, тебе стоит по дружбе позвонить детективу Мон-тойе в Новый Орлеан и проверить, что там с Ласситером. Конечно, неофициально.

— Конечно.

— Узнать, что у него есть на Ласситера.

— Хорошая мысль. — Он снова посмотрел на почту и увидел конверт.

Обычный белый конверт, надписанный от руки, адресованный ему.

— Вот дерьмо.

Обратный адрес — Хэритидж-роуд, это за городом. Имени нет. Он перестал сортировать почту и открьш конверт. Развернул единственный листок. Там было написано:

РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ.

ИХ УЖЕ НЕТ В МИРЕ.

БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ?

Он похолодел. Перечитал проклятые слова снова и снова.

— Что там? — спросила Морисетт, быстро вскакивая. Заглянув ему через плечо, она прочитала сообщение. — О господи. — Она перевела взгляд на Рида. — Опять этот сукин сын.

— Ты соображаешь, что делаешь? — Норм Мецгер был в такой ярости, что усы над его козлиной бородкой подпрыгивали от гнева. Он швырнул смятый номер утренней газеты на стол Никки. Она ждала взрыва, все утро ловила сердитые взгляды и видела, как он влетел в кабинет Свинна, лишь только редактор появился на работе.

— Я нашла интересный подход и воспользовалась им. — Она откинулась в кресле и уставилась на него, не сдавая противнику ни дюйма. Она устала, не спала почти всю ночь из-за послания под подушкой и не собиралась терпеть эскапады Мецгера. Только не сегодня.

Ткнув большим пальцем себе в грудь, он проревел:

— Я должен был писать статью!

— Иди со Свинном разбирайся.

— Уже. Но ты ведь это и так знаешь. — Мецгер наклонился над ее столом, придвинув лицо так близко, что она почувствовала запах кофе у него изо рта. — Ты все время пытаешься охотиться на моей территории, Никки, и это тебе так не пройдет.

— Охотиться на твоей территории? Хватит, Норм. Да кто ты такой, в конце концов? Джеймс Кэгни из черно-белого фильма сороковых годов про крутых парней? — Она выдавила улыбку и заметила, что он так плотно сжал губы, что они побелели. — Я уже сказала, что нашла интересный подход и воспользовалась им. Я обсудила это с Томом, и он решил запустить материал.

— Ты могла бы посоветоваться со мной.

— Зачем? Ты бы стал на моем месте? Он выпрямился. Посмотрел в потолок.

— Нет.

— Я тоже так решила.

— Итак, ты хочешь работать над этим со мной? — спросил он, будто делал ей огромное одолжение. При том, что именно у нее были и источники, и факты!

— Нет, я лучше одна. Он фыркнул:

— Ты не считаешь, что одна голова — хорошо, а две лучше?

— Так думают только мужчины из-за особенностей своей анатомии.

Он бросил на нее взгляд — видимо, в его представлении, ледяной.

— Слушай, Никки, ты, конечно, крута, но будь осторожнее. У нас маленькая газетка, и у жителей этого города долгая память. Ты однажды допустила ошибку, поэтому лучше убедись, что снова не попадешь в ту же ситуацию.

— Не попаду, — произнесла она увереннее, чем чувствовала на самом деле, когда он отошел от ее стола.

Трина откатилась от стола.

— Ух ты. Похоже, чье-то хрупкое мужское самолюбие треснуло.

— И потрепалось, но не разбилось. — Она посмотрела в коридор. Мецгер надевал пальто и шерстяную шапку, с шумом покидая поле битвы. — Он в ярости, потому что я его обставила.