Здесь мое сердце - Марта Гудмен

Глория старалась не обращать на него внимания, но знала, что миссис Галанаки осудит ее за невежливость. Она оторвала взгляд от тарелки и заставила себя улыбнуться.

— Я в этом не сомневаюсь. За ним всегда длинные очереди.

Глория посмотрела ему в глаза, стараясь, чтобы он смог прочитать в них немую просьбу оставить ее в покое.

Николас начал разговаривать с бабушкой, видимо, не заметив ничего странного в поведении Глории. Будто не чувствовал ее напряжения или намеренно делал вид, что не чувствует, надеясь, что это пройдет.

Но у нее это не получалось. Она подозревала, что Николас Галанакис лишь дожидается своего часа, чтобы атаковать ее при первой же возможности. Он сделал вид, что случайно приехал к самому началу ланча, зная, что ей будет трудно в такой ситуации найти правдоподобный предлог для ухода. А открыто демонстрировать свою антипатию гостья не сможет из-за уважения к Дороти. Глория была почти уверена, что Ник все спланировал, а не поддался случайному порыву увидеть бабушку…

От этих раздумий у нее заболела голова. Желудок всерьез начал протестовать против еды. Она отпила сок, борясь с приступом тошноты. Все было бесполезно. К стрессу, вызванному новостью о беременности, добавился стресс от присутствия Николаса.

Глория положила приборы с салфеткой около тарелки и, отодвинув стул, встала.

— Пожалуйста, извините меня. — Она окинула присутствующих быстрым взглядом и остановила глаза на Дороти, обращаясь к ней. — Должно быть, я слишком долго ходила сегодня утром по жаре. — Бедняга потерла рукой лоб, который на ощупь оказался холодным и влажным. — А теперь не очень хорошо себя чувствую.

Миссис Галанаки озабоченно нахмурилась.

— Иди приляг, моя дорогая. Позже я загляну к тебе.

— Спасибо.

— Если это расстройство желудка, то все могло случиться из-за сандвича, — сказала Эдна, вставая, чтобы Глория смогла пройти. — Такая еда может быть опасной.

— Да, — согласно кивнула та.

— Или это солнечный удар, — предположил Ник. — Ты чувствуешь жар, Глория?

— Только головную боль, — автоматически продолжала отвечать она, направляясь к двери замка.

Послышался звук отодвигаемого стула и голос Ника, несущийся ей вдогонку:

— Я провожу тебя до комнаты, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— Нет!

Глория повернулась лицом к человеку, от которого больше всего хотела сейчас сбежать, и сделала протестующий жест. Николас стоял рядом, такой большой и сильный, что, казалось, будто он возвышается над ней, заполняя ее воображение многочисленными образами. Они внушали ей страх. Глория почувствовала новый приступ головокружения. Кровь отлила от ее лица.

Когда она пришла в себя, то первое, что ощутила, были объятия Ника. Затем она оказалась сидящей на его стуле. Мужчина заботливо поддерживал ее за плечи. Его голос все явственнее звучал в ушах по мере того, как она возвращалась к реальности.

— Дыши глубже. Надо, чтобы мозг насытился кислородом.

Что это было? Неужели обморок? Глории стало не по себе. Она сильно смутилась из-за того, что привлекла к себе столько внимания.

— Со мной все в порядке, — уныло проговорила молодая женщина.

— Ты потеряла сознание. Это не шутки. Тебе требуется отдых, — посоветовал Ник. Он приложил руку к ее лбу. — Совсем не горячий. Даже наоборот, холодный и немного влажный.

— Может, лучше вызвать доктора? — озабоченно предложила Дороти.

— Нет! — воскликнула Глория, зная, что обо всем этом может сказать врач. Свою беременность она должна сохранять в тайне! — Мне просто нужно ненадолго прилечь, только и всего.

— Я отнесу ее в комнату. Чтобы с ней по дороге все было в порядке, — сказал Николас.

— Да, так и сделай, — согласилась Дороти. — А я поговорю с Эмили. У нее есть рецепты от всех болезней на свете.

— Нет, пожалуйста… — Глория не успела договорить, как Ник взял ее на руки и прижал к груди.

— Я открою тебе двери, — предложил Яннис, тут же вскочив со стула и обгоняя их.

Глория была слишком слаба, чтобы протестовать, смирилась и молчала, пока он нес ее в дом. Она отказалась обхватить его за шею. Ведь тогда ей бы пришлось крепче прижаться к нему.

Яннис не стал подниматься за ними. Дороти оставила их у лестницы, свернув в кухню. Николас понес ее наверх.

— Опусти меня. Я могу идти сама.

— Здесь недалеко. Я справлюсь, — ответил он. Глория закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Это было ошибкой. Молодая женщина остро ощутила аромат мужского тела, и от этого голова ее снова закружилась.

— Зачем ты это делаешь? — хрипло спросила она, злясь на свою беззащитность.

— Некоторые нуждаются в помощи.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

— Но ты же не думаешь, что я несу тебя в комнату, чтобы соблазнить, пока ты слаба и беспомощна. К тому же это все равно, не входит в наши планы, — добавил он сухо. — Ты это знаешь, Глория.

— Не надейся, что я передумаю, — выпалила она, желая раз и навсегда объяснить ему свою позицию.

— Я и не ожидал от тебя ничего другого.

— Тогда почему ты здесь?

— А что, я должен быть отлучен от дома?

Глория и сама осознала, что абсурдно пытаться отрезать его от бабушки на весь период действия контракта.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — беспомощно прошептала она.

— И хочешь, чтобы я заранее предупреждал тебя о том, что приеду, чтобы избегать встреч со мной? — спросил он и добавил: — Ты мне все уже высказала. И я больше не намерен настаивать на близости с тобой.

Вот как, ему это и не нужно, подумалось ей. А она рядом с ним по-прежнему легко теряет контроль над собой.

Николас поднялся по лестнице, совершенно не запыхавшись, и направился к комнатам для гостей.

— Какая дверь?

— Пожалуйста, отпусти меня здесь, — попросила она. — Теперь все нормально. Головокружение прошло.

— Какая дверь? — повторил он.

— Я не хочу, чтобы ты входил в мою комнату, — запротестовала Глория.

Ник остановился и осторожно поставил ее на ноги, поддерживая за плечи. Затем, убедившись, что она может стоять, отошел в сторону.

— Я только пытался позаботиться о тебе, Глория, — тихо проговорил он. — Во время нашей следующей встречи тебе не нужно так волноваться в моем присутствии, хорошо?

— Да, спасибо. Могу я идти? — выпалила она, не в силах посмотреть на него, потому что ее глаза снова наполнились слезами.

— Как пожелаешь, — пробормотал Ник, отступая еще дальше.

Она бросилась в комнату, ничего не видя вокруг. А потом стояла за плотно закрытой дверью, прислонясь к ней спиной, и плакала.